Хакеры (takedown) - Джон Маркоф

В середине 70-х Моррис занимался тем, что «раскалывал» шифровальную машину, созданную в 30-е годы шведским криптологом Борисом Хагелином. Эта машина, известная как М-209, значительно превосходила германскую «Энигму», использовавшуюся немцами во второй мировой войне. Ключи к «Энигме» подобрали в 1939 году британские криптоаналитики, в числе которых был знаменитый математик Алан Тьюринг. Выглядевшая как кассовый аппарат, М-209 шифровала сообщения таким образом, что каждая буква заменялась одной из более чем 100 миллионов подстановок. Моррис изобрел изящный способ, позволявший без помощи машины преобразовывать отрывки текста, закодированного М-209, во внятный, удобочитаемый английский. В это же время появился Джон Риде, впоследствии математик в Калифорнийском университете в Беркли, со своим методом дешифровки с помощью компьютерной программы. Риде и Моррис ознакомились с работами друг друга и с помощью Денниса Ритчи написали программу – дешифровщик. Троица не преминула описать свой подвиг в статье, которую отправили в академический журнал Cryptology. Одновременно Боб зачем-то сделал любезный жест и отправил оттиск в Агентство национальной безопасности, чья деятельность (да пожалуй, и сам факт существования) была в то время практически неизвестна широкой общественности. АНБ раскинуло свои сети для сбора разведданных во все уголки мира. Например, когда в 1983 году южнокорейский авиалайнер отклонился от курса и был сбит советским истребителем, радиоперехватчики АНБ поймали переговоры между русским пилотом и руководителем полетов. А в 1989 году, когда Соединенные Штаты обвинили немецкую фирму в поставках материалов, позволивших ливийцам построить завод по производству химического оружия, данная информация была добыта благодаря масштабной и долгосрочной операции слежения за коммуникациями в Европе.

Деятельность АНБ, которое до последнего времени было засекречено, требовала от сотрудников быть в курсе всех последних достижений криптографии. В АНБ придерживались мнения, что не в их интересах позволять наиболее передовым исследованиям в этой области становиться достоянием гласности. Так что нет ничего удивительного в том, что вскоре троих сотрудников Bell Labs посетил пожилой виргинский джентльмен, пожелавший обсудить с ними приближающуюся публикацию статьи. Разумеется,, это был отставной офицер контрразведки, до сих пор сохранявший тесные связи с бывшим начальством.

Мнения в Агентстве разделились, рассказал отставной джентельмен. Одни не видели в публикации никаких проблем, но группа консерваторов выступает против любых сообщений, которые могут расширить познания общества в криптографии. Дружеская беседа за ланчем в Bell Labs оказалась не последней. Пришлось еще несколько раз ездить на встречи с сотрудниками Агентства. В конце концов они решили отозвать свою статью.

Как вспоминал Ритчи, в это время и начался роман Боба Морриса с АНБ. Всем им было интересно, что происходит за стенами самого засекреченного разведуправления Америки, но Бобу – особенно. Кстати, АНБ было одним из заказчиков UNIX и сопровождавшего систему языка программирования С, разработанного в Bell Labs. Бобу предложили летнюю работу в Институте оборонных исследований, засекреченном мозговом центре Агентства. Но в то время все трое понимали, что, получив допуск к секретной работе, потеряют большую часть той свободы, которой наслаждались как «люди со стороны». Они решили сохранить свои контакты с компьютерными шпионами неформальными.

Энн Бэрр Фарлоу происходила из старинного рода уроженцев Новой Англии. Круглолицая пухленькая девушка сразу после окончания факультета музыки в колледже Брин Мойр переехала в Кэмбридж и работала секретаршей на факультете геологии в MIT. К ее соседке по комнате иногда заходил Боб Моррис, гарвардский аспирант, но Энн не обращала на него особого внимания вплоть до того дня, когда он пригласил соседку на концерт. Та отказалась, и тогда серьезный молодой человек повернулся к Энн и спросил, не согласится ли она пойти вместе с ним. Она согласилась. Их двухлетний роман состоял из лыжных прогулок зимой и долгих плаваний под парусом летом. В июне 1962 г Боб и Энн поженились.

Когда Боб решил прочно обосноваться в Bell Labs, молодая семья начала искать дом. Боб, чье детство прошло на ферме к северу от Хартфорда в Коннектикуте, хотел уединения и простора. Они выбрали сельский дом в Миллингтоне, маленьком городке в штате Нью-Джерси. Дом был построен в 1740 году, слегка модернизирован, и соседствовал с высоким лесистым холмом. Нетронутый уголок природы был для семьи лесными угодьями. Участок в? акров находился в тупике, а двухакровое поле отделяло дом от реки Пассайк.

Мередит, их первый ребенок, родилась через три недели после переезда Моррисов в Миллингтон. Постепенно в доме появились три большие собаки и еще двое детей. Роберт родился в ноябре 1965 года, Бен – двумя годами позже. Семья обзавелась хозяйством: овцами, курами, гусями. Не меньше дюжины кошек, «рабочих кошек», как их называл Боб, вели свободную жизнь. Когда Мередит попросила лошадь, Боб пошел на компромисс и подарил ей поросенка. Позднее вся семья разделила с Мередит ее увлечение – дрессировку собак-поводырей. Большой огород давал свежие овощи, и через несколько лет семья почти наполовину обеспечивала себя продуктами. Каждого ягненка называли «Отбивная», чтобы дети не забывали о его предназначении.

Энн всегда называла брак с Бобом «сложным». Боб был абсолютно лишен условностей. У него был странный распорядок – годами он работал заполночь и спал до 11 утра. Он мог часами ничего не делать и свято верил, что работа должна приносить удовольствие. Детям иногда было трудно понять, что их отец не собирается быть таким, как отцы их приятелей, нормальные мужчины «как все», в 8.00 пробегающие с портфелем в руке через кухню, и возвращающиеся ровно в 18.00. Беспорядочный режим Боба был обусловлен характером его работы. Но когда он завершал какой-нибудь большой проект, то проводил несколько недель дома и занимался хозяйством, что находил таким же захватывающим, как и работу в Bell Labs. У Боба была врожденная способность интегрировать в практику его обширный запас знаний. Например, одним из его наиболее амбициозных проектов было возведение загона для овец. Не удовлетворившись стандартными чертежами, которые он нашел в книге по фермерскому хозяйству, он обратился к известному манускрипту XV века Tres riches heures du duc de Berry, где обнаружил зимнюю сценку из жизни пейзан, изящно выписанную в голубых, белых и золотых тонах. В центре миниатюры был простой, но красивый загон для овец, соответствовавший эстетическим запросам Боба. Боб построил точную копию средневекового загона в Нью-Джерси.