Ледяной коготь (трилогия) - Артём Демченко

Тяжело вздохнув, Мируэль, положив голову на плечо Миленны, тихонько прошептал:

— Хорошо…

В этот момент, Миленна, еле сдерживаясь от радости, еще крепче обняла своего возлюбленного за шею и, посмотрев в глаза, сказала:

— Что бы ни случилось, я всегда буду уверена, что ты сможешь защитить меня.

В этот момент Мируэль почувствовал, как ее губы коснулись его засыпанной пылью щеки и тут же отпрянули, словно лапка осторожной кошки, тронувшей что-то новое и подозрительное. Хотя поцелуй длился всего долю секунды, он навсегда отпечатался в памяти нашего героя, как самый счастливый момент его жизни. Оправившись от недолгого ступора, он, посмотрев в глаза Миленны, наполненные счастливой, беззаботной детской эйфорией радости, сказал:

— У нас здесь мало удобств, но у меня есть плащ. Я могу его отдать тебе, чтобы ты укрылась: здесь холодно, а на полу тебе спать негоже-простудишься, заболеешь, — он снял с себя плащ и теплую шерстяную накидку. — Вот, держи. Укройся этим.

Дальмир, последовав примеру Мируэля, отдал своей жене и детям почти все теплое, что у него было. Остальные воины тоже не смогли остаться равнодушными и отдали все теплые вещи, что у них были: тюфяки с набивкой из сена, плащи, шерстяные кафтаны-все, что было теплым и могло согреть отдали детям и двум девушкам. Укутав детей и укутавшись сами, Миленна и Перафона, которая крепко обняла своих любимых детушек, закрыли глаза и попытались уснуть. Убаюкивающий стрекот цикад быстро усыпил их и уже через десять минут они мирно спали, обняв горячо любимых чад.

Мируэль, стараясь не звенеть кольчугой, мягко провел загрубевшей рукой по нежному, словно кусок ткани, сшитой из Ротмирского шелка, лицу Миленны. Оглянувшись вокруг и поняв, что все спят, он достал трубку из левого кармана штанов. Достав из медленно потухавшего костра уголек, он поднес его к сухому пучку травы, запиханному в трубку. Раздув пламя, он сделал вдох. Затем, подождав несколько секунд, выдохнул мягкие и расслабляющие пары дыма, которые тут же устремились к окну, принимая причудливые формы от колец до искрящихся фейерверков. Он чувствовал себя неловко: до войны он обещал Миленне, что больше не будет «пыхтеть, словно огненный дракон» Теперь он нарушил это обещание, за что угнетал и презирал себя и свое малодушие. Тем не менее, он продолжил курить и любоваться неописуемой красоты звездным небом.

…Белоснежные хлопья снега, кружась в причудливых хороводах, создаваемых ветрами, падали на многострадальные, изувеченные снарядами и минами Эльдораские улицы. Лунный свет, простилавшийся ровной прямоугольной дорожной, проходил сквозь опустевшие улицы города, словно пытаясь провести мост людям из этого умирающего места. В ставнях поврежденных домов, глухо стонавших от малейшего движения словно израненый лесной хищник, выл протяжным стоном ветер, словно оплакивая души страдальцев, не доживших до этой морозной ночи. Привычная атмосфера радости и беззаботности, не так давно пришедшая в Эльдорас, была лишь призраком давно забытого бытия. Теперь в городе царили лишь тоска, печаль и отчаяние. И лишь еле заметный среди кромешной тьмы свет от костра в казарме вселял надежду смотревших в пустые окна своих домов горожан.

Глава IX

Первые лучи утреннего солнца начинали пробиваться сквозь массивные цепи непоколебимых, еще ни кем непокоренных, могучих гор. Элендил, медленно открыв глаза, посмотрел вниз. Под ними пенились розоватые, пушистые облака, медленно плывшие сквозь океан послерассветного неба, словно детские рисунки, сошедшие с помятого, разрисованного листа. Оглядевшись по сторонам, он наклонился к морде дракона. К своему удивлению он обнаружил, что тот спит. Испугавшись того, что его временный транспорт может упасть на заснеженное предгорье, похоронив вместе с собой его самого, Элендил начал теребить морду дракона, чтобы тот проснулся.

— Эй, эй! — воскликнул дракон, встряхнув головой. — Ты чего делаешь? Совсем что ли? С ясеня рухнул?

— О Зевс! — воскликнул Элендил, явно постыдившись своего поступка. — Извини, я думал ты потерял сознание.

— Нет, не волнуйся, — спокойно ответил дракон. После этого он зевнул, оскалив свою полную острых зубов пасть. — Я просто спал. Хорошо спалось?

— Очень даже, — сказал Элендил, потянувшись. — Нам еще долго лететь?

— Нет, мы уже почти на месте, — спокойно ответил дракон, встряхнув головой. — Видишь горы?

— Да, — ответил Элендил. — Ты уверен, что это то самое место? Тот парень нам не сказал, как оно выглядит.

— Я знаю, но он сказал, чтобы я прислушался к сердцу. Похоже, что оно меня не подвело и в этот раз.

— Как бы меня желудок не подвел, — сказал Элендил. — Мы уже два дня нормально не ели.

— Ты же эльф! Тебе не нужно потреблять столько пищи.

— Да, ты прав, но терпению даже моего желудка когда-нибудь наступает конец.

— Поедим, когда узнаем, что это за сила, про которую говорил нам твой односельчанин. У нас сейчас на это просто нет времени, — в это время впереди показалось предполагаемое место назначения. — Так, держись: сейчас будем снижаться-мы на месте.

Элендил, обхватив руками шею дракона, прижался к его спине, чтобы не быть сорванным встречными потоками ветра. Дракон, немного сложив крылья, направился прямиком к земле. Миновав прослойку облаков, он устремился к заснеженному склону горы. Становилось все холоднее. Элендил, не переносивший холода, затрясся как осиновый лист. Почувствовав дрожь своего пассажира, дракон сказал: «Потерпи еще немного-войдем в город и согреешься» и продолжил снижаться. Сначала внизу были видны только заснеженные горные площадки, но затем в снежном безмолвии стали различаться очертания пещеры и непонятных монолитов, похожих на статуи. Наконец, миновав пургу и метель, дракон как можно мягче, чтобы Элендила не выкинуло вперед, приземлился на заснеженный выступ, перед которым была непонятная каменная арка.

— Похоже, мы на месте, — сказал дракон. — Можешь слезть.

Спрыгнув со спины дракона, Элендил, трясясь от холода, направился к незнакомому входу в неизвестность. Подойдя к арке, он увидел каменные ворота, на которых были нарисованы причудливые узоры и непонятные символы, переплетенные в невиданные для него слова.

— Это и есть твой дом? — дрожащим голосом спросил эльф, перепрыгивая с ноги на ногу, чтобы согреться.

— Да, — сокрушенно ответил дракон, созерцая массивные ворота, которые когда-то были распахнуты настежь для всех гостей, не помышлявших злым умыслом. От сторожевых башен, наводившие страх своей мощью, которые когда-то находились перед входом, остались только жалкие камешки, перекатываемые морозным ветром перед входом в город. — Печально было сюда возвращаться, но кто знает: может именно здесь и хранится наше спасение. Во всяком случае, мне так кажется.