Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

На вершине путь десантникам преградил сомкнутый кулак мяса. Цепной меч с воем прорезал его, и Сарпедон продрался внутрь с помощью своих когтей.

Доля секунды понадобилась магистру, чтобы привыкнуть к темноте. Вся крепость была погружена в чернильный мрак, но здесь пульсировало что-то еще, бездонная яма черноты, как будто величие зла высосало свет из окружающего пространства и сожрало его.

А потом улучшенные глаза Сарпедона увидели Ве'Мета в его подлинном обличье.

У принца-демона оказалось огромное количество тел, от семисот до девятисот по примерным подсчетам Сарпедона. Они расположились по залу жестким квадратом. Это были женщины и мужчины — в инженерных робах, аристократических нарядах, жалких обносках и камуфляжных формах, одни приземистые и мускулистые от повышенной гравитации, другие с гибкими конечностями и тонкими лицами из-за постоянной жизни в невесомости. На каждом лице застыло напряжение. Все взгляды устремились на Сарпедона.

В середине толпы что-то зашевелилось, и магистр увидел, что один из них держит в руках оружие, нечто древнее, покрытое рунами, сияющее силой. Пистолет.

Первая пуля с жужжанием пронеслась сквозь грудь брата Никкоса, а потом ударила его снова и снова, рассекая воздух по широким вытянутым орбитам, вновь и вновь пробиваясь сквозь броню десантника. Никкос покачнулся и распался на части, детали доспехов со звоном упали на отполированный черный коралл, потянув за собой куски тела.

Пока первая пуля вилась вокруг своего хозяина, по пути скосив несколько тел Ве'Мета, еще одна вырвалась из дула пистолета, поразив следующего десантника, затем следующая, а потом еще одна, каждый раз выбирая нового Испивающего Души, пронзая его дюжину раз, разрывая на части.

Рты открылись. Восемьсот голосов рассмеялись.

Десантники вбегали в зал позади Сарпедона и погибали. Сержант Дрео рухнул на пол, увернувшись от пули-демона, пролетевшей рядом с ним, та вонзилась в стоящего сзади бойца. Капеллан Иктинос на полной скорости обогнул два распадающихся тела и разрубил крозиусом трех носителей, их отбросило назад вспышкой силового поля. Еще больше умерло от возвращающихся пуль, но Испивающие Души гибли быстрее, а воздух наполнился отвратительным жужжанием демонов.

Меткий выстрел попал стрелку в горло, но его тут же заменил другой, немедленно выпустив еще одну пулю. Древнее оружие оглушительно грохотало, вокруг умирали боевые братья, а очередного погибшего стрелка немедленно сменял следующий.

— Соблюдайте дисциплину! Нам надо убить их всех! — закричал Сарпедон и тут увидел, как Гивриллиана, многоглазого сержанта, его самого умного и верного друга, пронзил крохотный светящийся монстр, хотя десантник успел разрядить в Ве'Мета целую обойму.

Над криками умирающих и грохотом выстрелов царствовал смех, вырывающийся из глоток носителей принца-демона, разрывающий голову Сарпедона. Он постарался сориентироваться и зацепился взглядом за сержанта Дрео, пытавшегося выстроить линию огня. Половина его подразделения уже погибла.

Они должны убить каждое тело. Ве'Мет защищал себя не солдатами, не демоническим оружием, а числом носителей, он мог выжить, даже если останется только одно тело, зараженное вирусом. Тварь размножалась с потрясающей скоростью, могла инфицировать тысячи людей, а сейчас предвкушала, как завладеет разумом десантников.

Существовал только один путь. Сарпедон много раз видел эту церемонию и презирал ее. Если в живых останется достаточно десантников, если они смогут сохранить дисциплину, видя, как вокруг каждую секунду умирают боевые братья…

— Сержант Дрео! — закричал Сарпедон. — Осуществить казнь!

— Церемония казни, равнение на меня! — откликнулся Дрео, и оставшиеся Испивающие Души выстроились для исполнения ритуала.

Они проводили его много раз, когда врагов Императора захватывали живыми или когда братья совершали такой серьезный проступок, что единственным наказанием для них становилась смерть. Во время войны Ордена казнили немало человек — нераскаявшихся бунтовщиков подвергли массовому расстрелу прямо в нефе храма Дорна.

Погибла еще дюжина десантников. В огневой линии постоянно зияли провалы. Но сержант Дрео не давал приказа стрелять. Он хорошо знал, что для чистого убийства нужна концентрированная стена огня. Промедление стоило жизни многим, и все ради одного сфокусированного залпа.

Болтеры вышли на позицию, десантники встали в две шеренги, передняя опустилась на одно колено.

— Огонь! — выплюнул приказ Дрео, и первая линия выстрелила.

Сотня носителей Ве'Мета упала как подкошенная, навылет пронзенная разрывными пулями. Десантники отстрелялись, пролив дождь огня, проредивший тела зараженных. Стрелок упал, к нему тут же подбежал другой, но его отшвырнуло к стене.

Передний ряд стал менять магазины, и тогда в бой вступила вторая шеренга, не дав оборваться волне огня, прокатившейся по залу. Через несколько секунд пули уже чавкали, погружаясь в изуродованные останки восьмисот трупов, сочащихся нечистой кровью.

— Прекратить огонь! — крикнул Дрео. — Хорошая работа!

Тишина ошеломила. Сарпедон опустил болтер и сквозь дым от выстрелов уставился на то, что осталось от принца-демона, на зал, переполненный изувеченными телами, на стены, залитые кровью, на оторванные руки, ноги, головы, кучами валяющиеся на полу.

В молчание вплелся шепот, его громкость нарастала с каждой секундой, пока помещение не заполнил оглушительный крик. Зернистое облако заразы восстало из тел. Оно уплотнилось, потемнело, и в его глубинах Сарпедон увидел движение: огромные тени, запекшаяся грязь, зачумленные демоном миры уходили в бездну, падали в темноту, уносясь прочь, все дальше и дальше.

Крик стал таким громким, что у магистра заложило уши. Царство Ве'Мета, которое тот хотел построить во имя своего бога, рушилось. Демон не мог выжить вне своих носителей, но сейчас он думал не о смерти. Исчезала власть, испарялись мечты о великой империи разложения, и этого тварь не могла перенести.

Ужас. Агония. Все, чего Ве'Мет боялся, неожиданно ожило, он изливал ненависть и страх, а зал наполнился скрежетом ярости и огромным темным призраком Вселенной, очищенной от его существования. Потом крик стал тише, видения поблекли, жизненная сила принца-демона иссякла. Мрачные испарения развеялись, и зал крепости погрузился в тишину.

Защитный контур успокоился. Давление Ве'Мета исчезло, уродство истекло из этого мира. Во тьме замерцали проблески света, зловоние стало терпимым, а груз зла ослаб.

— Миссия завершена, братья мои, — сказал Сарпедон. — Посчитайте погибших и перегруппируйтесь.

Сержант Грэвус наблюдал, как распадались десантники Хаоса. Они кричали, но голоса заглушались слоями керамита и мускулов, покрывавших лица. Воин был уверен, что его люди побороли бы предателей и не оставили камня на камне от этой библиотеки. Штурм смял ряды десантников Хаоса, но они не испугались и совершенно не чувствовали боли. Испивающие Души понесли тяжелые потери. Если бы они сейчас все умерли, то Грэвус спокойно принял бы свою судьбу. Но сзади неожиданно раздался страшный пронзительный крик, и безмолвные воины Хаоса содрогнулись, словно от жуткого удара.

Испивающие Души не преминули воспользоваться шансом. Сержант понял, что Сарпедон совершил нечто невозможное на вершине башни, и с головой окунулся в битву, кипевшую вокруг, вырвав топор из тела очередного врага.

Теперь потери несли прислужники Ве'Мета, их расчленяли цепные мечи, рассеивали в пыль очереди болтеров. Кто-то перевалился через край огромной библиотеки и разбился об пол, видневшийся далеко внизу. Те предатели, что не приняли смерть от руки космодесантников, все равно погибли, их тела разжижались прямо на глазах.

Воин Хаоса стоял на коленях перед Грэвусом, его ноги уже исчезли. Видоизмененные слои кожи и металла отваливались хлопьями, показался скелет, изуродованный, вывернутый, испещренный червоточинами. Тело взорвалось под давлением тяжелых металлических имплантатов, глухо звякнувших о заляпанный кровавой слизью пол.

Сержант отвернулся от зловонного месива, неожиданно почувствовав в душе странную легкость. Жужжание исчезло.

Жирный бог-насекомое умер.

С орбиты было видно, как поверхность планеты потемнела, когда рассеялись облака. Исчезли мухи, а густой слой желтоватых отходов поблек. Совершенно неожиданно включились сенсоры «Сломанного хребта», на экранах появилась ясная картина безымянного мира, по большей части покрытого океаном, с редкими изломанными островами. В первый раз экипаж увидел возвышающиеся коралловые груды и пропитанные кровью пляжи архипелага, заметил гниющие корабли, неожиданно оставшиеся без команды, разваливающиеся и тонущие в тяжелых волнах.