Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Глава 9

Стефан фон Кессель стоял в своей палатке, раздетый до пояса, перед столиком, на котором находились небольшое зеркало и таз с теплой водой, и осматривал рану в боку. Хирурги сделали все возможное, но кровь никак не останавливалась. «По крайней мере, рана не загноилась», — подумал он. На его груди и животе и так уже хватало рубцов, зато ни одного на спине: это он отметил не без гордости.

Окунув лезвие в теплую воду, фон Кессель начал бриться. Шрамы на лице затрудняли и замедляли процесс. Они уродовали его, и старый Альбрехт как-то вообще усомнился в целесообразности бритья — борода многое скрыла бы. Фон Кессель тогда ответил, что скрывать ему нечего, и вот теперь он думал, так ли это на самом деле.

Каждый раз, глядя в зеркало, он вспоминал о позоре своего деда. Позоре, который придется нести до смертного одра, но он-то хотя бы был жив, а вот можно ли то же самое сказать о его отце? Мать Стефана умерла родами, отец был ослеплен и изгнан за предательство своего отца. Охотники на ведьм обожгли ему лицо и дали тридцать дней, чтобы покинуть Империю навсегда. Если бы по окончании этого срока его обнаружили на имперских территориях, то казнили бы как предателя.

У Стефана не было ни братьев, ни сестер. Он был последний в роду. Милосердный выборщик Грубер, призванный народом Остермарка, не позволил убить Стефана и его отца. Он страстно спорил об этом с охотником на ведьм, который хотел выжечь на корню весь род предыдущего выборщика. Грубер позаботился о Стефане и вырастил его в своем доме. Каждые два года из Вуртбада прибывал охотник на ведьм, он осматривал Стефана, пытаясь найти на его теле следы порчи, и подолгу говорил с ним, проверяя состояние его рассудка. Фон Кесселя спасала лишь его вера в Зигмара.

Прогнав мысли об этом, Стефан закончил бриться и вытер лицо. Он быстро оделся, облачился в доспех, погасил фонарь и покинул палатку. Было уже темно, и лагерь освещали бесчисленные факелы. Капитан направился к шатру Рейксмаршала Тренкенхоффа. Двое рыцарей из легендарного Рейкландгарда несли стражу. При его приближении они кивнули. Стефан подождал снаружи, пока маршал не выйдет, и отдал ему честь.

— Хорошо, значит, встретимся с этими эльфами, — сказал Рейксмаршал, и они пошли по лагерю в сторону руин замка на холме. — Помните, это важные союзники Империи. Они горды и высокомерны, но, повторяю, это очень ценные союзники. Вы же знаете, что без их помощи в Великой Войне нас ждало бы полное поражение. Вы резки и прямодушны, фон Кессель. — Лицо Стефана запылало, он почувствовал себя как в школьные годы. — Я это ценю, но, кроме того, вы легко поддаетесь гневу и часто говорите не думая. Сегодня так поступать нельзя. Эльфы — не люди: у них совершенно другие ценности. Их легко оскорбить, а сейчас мы не можем ставить под угрозу наш союз. Так что, смотрите, что вы делаете, и, ради Зигмара, не говорите необдуманно, — сказал он, приближаясь к воротам. — А лучше вообще поменьше говорите, капитан.

У ворот стояли двое эльфов. Замок освещался, но не оранжевым светом факелов. Рядом с воротами висели изящные фонари, без огня излучающие холодный голубой свет. Мост был опущен, решетка поднята. Стефан пристально смотрел на эльфов, которых никогда раньше не видел так близко.

Они были высокие и стройные, выше, чем он, но намного более хрупкого телосложения. Казалось, хороший удар может раздробить их тонкие кости. У них были длинные изящные руки и ноги, высокоскулые лица с тонкими чертами и миндалевидными зоркими глазами. Чешуйчатая броня эльфов опускалась почти до земли, их головы защищали высокие серебряные шлемы. В левой руке каждый держал большой продолговатый щит, украшенный изображением зеленого дракона в бурных волнах, в правой — длинное копье с белым древком. Металл, из которого было изготовлено их снаряжение, действительно походил на серебро, но необыкновенно светлое — Стефану ничего подобного видеть не доводилось. Эльфы холодно взглянули на людей и молча пропустили их.

Фон Кессель и Рейксмаршал прошли через ворота с опускающейся решеткой, направляясь во двор, также освещенный голубым светом фонарей. Выйдя из темноты привратной сторожки, они замерли на месте.

Огромный дракон, которого им уже случалось видеть, сидел по-кошачьи, обернув тридцатифутовый хвост вокруг лап и сердито подергивая его кончиком. Крылья были сложены за спиной, голова высоко поднята. Он сузил глаза, злобно глянул на людей, зашипел и сжал когти, выворачивая булыжники из мостовой.

Показались двое — эльфийская колдунья, которую Стефан видел на укреплениях, и тот, что летал на драконе, все еще в полном вооружении. Они шагали легко и грациозно, словно танцуя. Женщина что-то сказала мужчине, но он не ответил. Она повторила вопрос громче и резче, на этот раз ее спутник тихо отозвался.

Она подошла к маршалу и капитану, в то время как мужчина остался и что-то пропел дракону. Зверь все еще угрожающе поглядывал на людей, пуская из ноздрей дым и утробно ворча, как сотня сердитых собак. Эльф что-то строго сказал, и дракон обернулся на его голос. Он моргнул, зарычал, расправил за спиной огромные крылья и исчез в ночи.

— Приветствую вас, люди Империи, — сказала эльфийка без малейшего акцента, чистым голосом, тщательно проговаривая слова. Она обладала какой-то призрачной, пугающей красотой: глаза нежнейшего фиалкового цвета, безупречно белая, почти прозрачная кожа.

— Приветствуем вас, миледи, — низко поклонился маршал.

Стефан последовал его примеру, но как-то скованно.

— Я Аурелион. Это мой кузен, принц Каланос.

— Вольфганге Тренкенхофф, Рейксмаршал и главнокомандующий имперской армией, госпожа. Это капитан Стефан фон Кессель.

Аурелион ответила изящным кивком, принц остался недвижим: в его холодных серых глазах было невозможно прочитать хоть какие-то эмоции.

Наступила неловкая тишина, и Стефану стало не по себе. Принц Каланос взглянул сначала на него, затем на маршала. Фон Кессель не знал, стоит ли смотреть эльфу в глаза — это может быть воспринято как грубость, а обратное — показаться трусостью. Он покосился на Аурелион, бесстрастно его разглядывающую, и встретился взглядом с ее кузеном, решив, что лучше все-таки казаться грубияном, чем трусом.

— Приятно было снова вместе с вами выступить против общего врага, принц Каланос, — сказал маршал, нарушив тишину. Стефан с облегчением заметил, что тот отвлек на себя внимание эльфа. — Как всегда, ваш народ может гордиться мастерством и храбростью.

Принц молча кивнул.

— И мы благодарим вас, Рейксмаршал и капитан, за то, что вы сделали сегодня. Без вас эльфы понесли бы намного более тяжелые потери.