Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— Замолчи. Пусть твои клинки говорят за тебя.

— Как хочешь, щенок.

Судобаал с улыбкой следил за тем, как начинается бой. Его не интересовало, кто победит, а то, что подобное случится, старый чародей знал уже давно — с тех пор, как встречался в своих сновидческих странствиях с норскийскими шаманами. Он ни на миг не усомнился, что Улкжар спровоцирует Хрота. Такой гордый и успешный воин по доброй воле не подчинится никому, тем более курганцу. Хрота убьют — и ладно. Улкжар был непрост, но Судобаал понимал, что сумеет манипулировать им. Хрот же был чересчур упрямым. И потом, по сравнению с ним норскиец хитер и знает, как покорить своих последователей. Но упрямство Хрота было его сильной стороной, он не умел отступать и шагал к цели, не останавливаясь. Значит, если его все-таки убьют, это будет к лучшему.

Судобаал подумал, вдруг он все-таки недооценил Хрота — действительно ли им будет трудно управлять и сила его продолжит расти? На самом деле влиять на сторонника Кхорна становилось все труднее и труднее. Колдун прогнал эту мысль и продолжил следить за поединком.

Когда-то один старый мудрый полководец сказал, что битва меча и топора никогда не бывает долгой. Два воина начали обмениваться ударами, и Судобаал осознал правоту этих слов.

Улкжар был быстрее в движениях и мог дотянуться дальше, но Хрот, хотя и пониже ростом, оказался физически сильнее. Норскиец бился с холодной яростью, Хрот пылал от гнева, наполняя им каждый удар, словно тот должен был стать последним. Улкжар двигался с грацией горного льва, отражая атаки и нанося молниеносные контрудары, словно и впрямь собирался измотать противника и разрубить его на куски, прежде чем тот успеет нанести решающий удар.

Видение озарило мозг Судобаала, и он упал на колени, схватившись за виски. Два воина продолжали биться, не обращая на него ни малейшего внимания. Видение сопровождалось жгучей болью. Ему виделось поле, усеянное трупами. Рушащиеся стены некогда могучего имперского города. Смеющийся демон, вырывающий глаза у мертвеца. Он видел Улкжара и Хрота, сражающихся спина к спине. И кого-то в черной мантии. Это он сам.

Еще там была какая-то фигура, пылающая так, что глазам больно, с обжигающим боевым топором. Сквозь гущу битвы пронеслась черная стрела, направляясь прямо в призрачное подобие Судобаала. Он закричал, но двойник не услышал предупреждения. Он снова закричал — напрасно. Стрела была уже в нескольких футах от затылка своей жертвы, и тут призрак Улкжара выступил вперед, преграждая ей путь.

Видение прекратилось. Кровь текла из носа и ушей Судобаала. Он понял, что все это значило: что бы ни произошло сейчас у него на глазах, Улкжар должен жить, иначе умрет он сам.

Улкжар вонзил один из мечей в бок Хрота, пробив броню и войдя в тело. Пытаясь воспользоваться моментом, он замахнулся другим мечом, целясь в горло кьязака. Это решение оказалось ошибочным, и он попытался отступить, но было уже слишком поздно. Хрот опустился на колено, когда норскиец подался вперед, и топором в воздухе описал угрожающую дугу. Другой меч Улкжара застрял у Хрота в боку, и отражать удар было уже нечем. Выходит, Хрот намеренно допустил, чтобы его ранили.

Топор врезался в живот Улкжара с такой силой, что и лошадь можно было бы рассечь надвое. Лезвие прошло через железо и плоть и ударило в позвоночник, словно в камень. Топор дрогнул: крепкие, как сталь, кости оказались неодолимым препятствием. Норскиец осел на песок, обливаясь кровью.

Две тысячи его подданных замерли. С другой стороны побережья шесть тысяч голосов снова и снова выкрикивали имя Хрота. Все они знали, кто такой Улкжар, и победа их предводителя над ним явно была знаком божественной благосклонности.

Хрот с горящими глазами ринулся прикончить поверженного, но тот уже поднимался на ноги, его раны затягивались. Норскиец, хоть и безоружный, выпрямился и невозмутимо смотрел на победителя.

— Воистину, тебя избрал Кровавый Бог, — сказал он, с поднятой головой ожидая смертельного удара.

Судобаал, шатаясь, подошел и встал между ними. Глаза Хрота полыхнули.

— Прочь с дороги, колдун. Его череп принадлежит мне.

— Его череп принадлежит богам Хаоса, и боги Хаоса требуют сохранить ему жизнь. — Судобаал утер сочащуюся из носа кровь. — У него есть своя миссия.

— Что за бред? — вопросил Улкжар. — Ты превзошел меня, Хрот Кровавый. Заканчивай. Окажи мне эту честь.

— Остановись, кьязак. Не гневи богов. И меня, кстати, тоже.

Хрот боролся с собой. Он хотел отбросить колдуна в сторону и добить Улкжара по праву победителя.

Он резко отвернулся и услышал, как Улкжар его проклинает. Сходя с ума от ярости, он приблизился к стоящим тут же братьям своего противника. Они побледнели и схватились за мечи, но напрасно — мгновение спустя их тела упали на песок в кровавую лужу.

Тяжело дыша, Хрот направлялся к ошеломленным норскийским воинам.

— Вы, подданные Улкжара, теперь под моей властью. Ваша жизнь и ваша смерть — в моих руках. Эй ты! Приведи ко мне по одному человеку с каждого корабля.

Бородатый гигант поспешил исполнить приказ. Вскоре перед Хротом стояли в ряд пятьдесят воинов. Никто не смел встретиться с ним взглядом. Он подошел к крайнему в шеренге.

— На колени!

Тот подчинился, и Хрот без всяких церемоний перерубил ему шею. Следующий. Тот уже приготовился, но Хрот отошел от него и вернулся к Улкжару.

— Улкжар, Охотник за Головами, ты погиб. Твой череп принадлежит мне, и я заберу его. — Он прикусил большой палец острыми зубами и прижал его ко лбу противника. Обожженная плоть зашипела, но тот не дрогнул. Хрот убрал руку, но не отвел глаза. — Ты помечен. Твой череп будет моим.

Хрот с ненавистью посмотрел на Судобаала. Тот выдержал взгляд, но промолчал. Хрот вернулся обратно к стоящему на коленях скелингу и обезглавил его, потом поднял голову за волосы, отбросил к той, что отрубил прежде, и подошел к следующей жертве.

— На колени!

Два часа спустя корабли северян отчалили в ледяное черное море. Взошла бледная луна Манслиб. Хрот стоял на палубе самого большого корабля, скрестив руки на груди. Судобаал и Улкжар стояли рядом. Большая часть обеих армий осталась на берегу ждать их возвращения. Хрот смотрел, как земля исчезает во тьме. На берегу пылал погребальный костер, в центре которого возвышалась груда из пятидесяти голов, и пламя отражалось в их широко распахнутых глазах.

Глава 9

Стефан фон Кессель стоял в своей палатке, раздетый до пояса, перед столиком, на котором находились небольшое зеркало и таз с теплой водой, и осматривал рану в боку. Хирурги сделали все возможное, но кровь никак не останавливалась. «По крайней мере, рана не загноилась», — подумал он. На его груди и животе и так уже хватало рубцов, зато ни одного на спине: это он отметил не без гордости.