Жуков. Рожденный побеждать - Владимир Дайнес

Директор фронтового радиовещания майор Борецкий и интендант 2-го ранга поэт Первомайский высказывают мысль о необходимости введения мер физического воздействия для укрепления дисциплины и отрицают значение партийно-воспитательной работы. Отдельные лица из командного состава УРа — майор Крайнев, капитан Вакуленко и другие — заявляют: „…Приказ хороший, но опоздал, нужно, чтобы он вышел в свет еще в мае, перед нашим наступлением…“ Нач. Военкниги ст. батальонный комиссар Разумовский С. В. также заявляет: „…Этому приказу надо было выйти два месяца назад“…»{350}

Заместитель Селивановского старший майор госбезопасности В. М. Косолапов, в свою очередь, докладывал Абакумову:

«Приказ Народного Комиссара Обороны тов. Сталина № 227 командно-начальствующим составом и бойцами частей фронта был встречен одобрительно и с большим воодушевлением. Комначсостав и бойцы восприняли содержание приказа как своевременное, справедливое и необходимое мероприятие, могущее остановить продвижение врага.

Повсеместное, многочисленное высказывание бойцов и командиров в отношении издания приказа и его требований выражено следующими заявлениями.

Командир пулеметного эскадрона 20 ГвКП 5 ГвКД ст. лейтенант Компаниец на митинге, посвященном изданию приказа, сказал: „…Приказ тов. Сталина справедливый и своевременный. Я сам теперь буду, невзирая на лицо, призывать трусов и паникеров к порядку. Погибнет родина, погибнем и мы. Если в бою мы погибнем, то враг от нашего сопротивления будет нести большие потери. Только упорным сопротивлением можно отстоять родину, и родина останется наша…“

Военврач ПАП 15 ГвСД Хандомиров, в беседе с командным составом, высказал: „…Приказ очень хороший, и если бы он вышел раньше, то, наверное бы, не было таких безобразий, которые пришлось нам пережить…“

Наряду с положительными высказываниями отмечен ряд фактов и отрицательных проявлений, исходящих, главным образом, от враждебного и малоустойчивого элемента.

Например, начальник ОВС 226 СД интендант 3-го ранга Филипченко после прочтения приказа подошел к географической карте и, рассматривая ее, сказал: „…Всегда после приказов все вдвое скорее делается. Так будет и теперь. После этого приказа Красная Армия удирает от Ростова до Сальска вдвое быстрее…“

Пом. командира батареи 20 ГвКП, 5 ГВКД лейтенант Боровкин в беседе с командным составом батареи сказал: „…Сейчас этот приказ малодействительный, потому что поздно издан. Многие наши части уже разбиты, так что драться нечем и некому…“»{351}

Насколько был прав Василевский относительно того, что те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, «уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью», мы увидим в ходе дальнейшего повествования. Однако необходимо учесть, что в то время, когда Жуков и Василевский готовили к изданию свои мемуары, в условиях жесточайшей цензуры не принято было негативно оценивать действия высшего военного руководства. Об этом могу судить по личному опыту. В Институте военной истории существовал отдел мемуарной литературы, в работе которого принимали участие и сотрудники других отделов. Задача была проста: все цифры в мемуарах подгонялись под 12-томную «Историю Второй мировой войны 1939–1945» и 8-томную «Советскую военную энциклопедию». На мой вопрос — как можно таким образом поступать с воспоминаниями маршалов и генералов? — ответ был один — это указание сверху. До сих пор вспоминаю со стыдом, как чуть не «зарубил» мемуары одного из командиров дивизий. Он оказался порядочным человеком, пригласил меня к себе и долго рассказывал о войне и о том, что он пытался писать правду. Особенно запомнились его слова: «Вы человек молодой и не можете вот так сплеча судить о том, что происходило на войне!»

В исторической печати, особенно с конца восьмидесятых годов прошлого века, когда приказ № 227 был впервые опубликован полностью, в отношении этого документа высказывалось много точек зрения, нередко прямо противоположных друг другу. Наиболее распространенной стала точка зрения, близкая к оценке, данной Жуковым в проекте своего выступления. Если хотите, более удобной. Потому что очень удобно стало рассматривать войну через призму сплошных ошибок сталинского руководства и считать, что победа была одержана лишь вопреки действиям Верховного главнокомандующего, только благодаря брошенным на гибель огромным людским ресурсам. Такой подход не требует ни кропотливого изучения источников, ни мучительного анализа событий и явлений того исторического периода.

Кстати, на оздоровление политработы в Красной Армии повлияло смещение Л. З. Мехлиса и назначение на должность начальника Главного политического управления РККА А. С. Щербакова. Кроме того, летом 42-го г. были проведены специальные мобилизации коммунистов и комсомольцев. Независимо от нашего отношения к этому, коммунисты играли в военное время важную цементирующую роль среди красноармейцев. Ведь приказ «Коммунисты, вперед!» — не художественная выдумка литераторов, а реальность, то, что действительно часто звучало на поле боя.

Через два дня после того, как Сталин подписал приказ № 227, Жуков приступил к проведению Ржевско-Сычевской наступательной операции. Очевидно, заслоненная масштабом событий, происходивших в то время на южных фронтах, эта операция как-то выпала из поля серьезного внимания военных историков. Возможно, и потому, что не принято считать ее поучительной. А напрасно. И не зря Жуков уделяет ей большое место в своих мемуарах.

К этому времени полномочия Жукова были сокращены. 3 мая Сталин принял решение ликвидировать Западное направление, передать с 12 часов 5 мая 31-ю армию Калининского фронта в полное подчинение командующего войсками Западного фронта, а Калининский фронт — подчинить непосредственно Ставке ВГК. В итоге Георгий Константинович стал снова командовать только одним фронтом — Западным.

Идея нанести мощные удары и силами Западного, Калининского и ближайших фронтов разгромить ржевско-вяземскую группировку противника возникла у Георгия Константиновича еще весной, при обсуждении у Сталина стратегических задач летней кампании. Эта идея и легла в основу плана Ржевско-Сычевской наступательной операции, проведенной 30 июля — 23 августа 1942 г. Мы придерживаемся традиционной датировки данной операции, так как та, которую дает С. А. Герасимова в книге «Ржев 42. Позиционная бойня» — 1-я Ржевско-Сычевская (Гжатская) наступательная операция 30 июля — 30 сентября 1942 г., вызывает пока сомнения.

В директиве № 170514 Ставки ВГК от 16 июля говорилось: «…В период с 28 июля по 5 августа 1942 г. общими усилиями левого крыла Калининского фронта и правого крыла Западного фронта провести операцию с задачей очистить от противника территорию к северу от р. Волга в районе Ржев, Зубцов и территорию к востоку от р. Вазуза в районе Зубцов, Карамзино, Погорелое Городище, овладеть городами Ржев и Зубцов, выйти и прочно закрепиться на реках Волга и Вазуза, обеспечив за собой тет-де-поны в районе Ржева и Зубцова»{352}.