Трагедия сорок первого. Документы и размышления - Владимир Шерстнев

Но успеха там, под Рославлем, так и не удалось добиться. Противник же, не выдержав удара войск 24-й армии и находясь под угрозой окружения, 3 сентября начал отвод своих сил из ельнинского «мешка». Г.К. Жуков потребовал в кратчайший срок завершить разгром врага и овладеть Ельней. Для наращивания удара северной группы он приказал командующему 24-й армией генералу Ракутину ввести в бой 127-ю стрелковую дивизию.

4 сентября состоялся телефонный разговор Жукова со И.В. Сталиным и начальником Генштаба Красной Армии Б.М. Шапошниковым.

Запись переговоров по прямому проводу И.В. Сталина, начальника Генштаба Красной Армии Б.М. Шапошникова с командующим Резервным фронтом Г.К. Жуковым 4 сентября 1941 г.

«У аппарата Жуков.

У аппарата Сталин, Шапошников. Здравствуйте. Вы, оказывается, проектируете по ликвидации Ельни направить силы в сторону Смоленска, оставив Рославль в нынешнем неприятном положении. Я думаю, что эту операцию, которую Вы думаете проделать в районе Смоленска, следует осуществить лишь после ликвидации Рославля. А еще лучше было бы подождать пока со Смоленском, ликвидировать вместе с Еременко Рославль и потом сесть на хвост Гудериану, двигая некоторое количество дивизий на юг. Главное — разбить Гудериана, а Смоленск от нас не уйдет. Все.

Жуков. Здравия желаю, тов. Сталин. Тов. Сталин, об операции в направлении на Смоленск я не замышляю и считаю, этим делом должен заниматься Тимошенко. Удар 109, 149 и 104-й я хотел бы нанести сейчас в интересах быстрейшего разгрома ельнинской группы противника, с ликвидацией которой я получу дополнительно 7–8 дивизий для выхода в район Починок, и, заслонившись в районе Починок в стороне Смоленска, я мощной группой мог бы нанести удар в направлении Рославля и западнее, т. е. в тыл Гудериану. Как показывает опыт, наносить глубокий удар в 3–4 дивизии — приводит к неприятностям, ибо противник такие небольшие группы быстро охватывает своими подвижными частями. Вот почему я просил Вашего согласия на такой маневр. Если прикажете бить на рославльском направлении, это дело я могу организовать, но больше было бы пользы, если бы я вначале ликвидировал Ельню. Сегодня к исходу дня правым флангом нашей ельнинской группировки занята Софиевка. У противника горловина осталась всего 6 км. Я думаю, [на] завтрашний день будет закончено полностью тактическое окружение. Все.

Сталин. Я опасаюсь, что местность в направлении на Починок лесисто-болотистая и танки у Вас застрянут там?

Жуков. Докладываю. Удар намечается через Погуляевку южнее р. Хмара по хорошей местности с выходом в район Сторено — Васьково, 30 км с[еверо]-з[ападнее] Рославля, 10 км южнее Починок. Кроме того, наносить удар по старому направлению не следует. На нашу сторону сегодня перешел немецкий солдат, который показал, что сегодня в ночь разбитая 23 пехотная дивизия сменена 267 пехотной дивизией, и тут же он наблюдал части С.С. Удар севернее выгоден еще и потому, что он придется по стыку двух дивизий. Все.

Сталин. Вы в военнопленных не очень верьте, спросите его с пристрастием, а потом расстреляйте. Мы не возражаем против предлагаемого Вами маневра за 10 километров южнее Починок. Можете действовать, особенно сосредоточьте авиационный удар, используйте также PC. Когда Вы думаете начать?

Жуков. Перегруппировки произведу к 7-му. 7 подготовка, 8 на рассвете удар. Очень прошу подкрепить меня снарядами РС-76, да и 152-мм 1930 года, минами 120 мм. Кроме того, если можно, один полк Илов и один полк Пе-2 и танков шт[ук] 10 KB и шт[ук] 15 Т-34. Вот все мои просьбы. Все.

Сталин. К сожалению, у нас нет пока резервов PC. Когда будут — дадим. РСы получите, жалко только, что Еременко придется действовать одному против Рославля. Не можете ли организовать нажим на Рославль с северо-востока?

Жуков. Нечем, нечем, тов. Сталин. Могу только отдельными отрядами, подкрепив их артиллерией, но это будет только сковывающий удар, а главный удар нанесу на рассвете 8, постараюсь, может быть, выйдет на рассвете 7. Еременко еще далеко от Рославля, и я думаю, тов. Сталин, что удар 7 или 8 — это будет не поздний удар. Все.

Сталин. А прославленная дивизия долго будет спать?

Жуков. Слушаю. Организую 7-го. 211 сейчас формируется, будет готова не раньше 10-го. Я ее подтяну в качестве резерва, спать ей не дам. Прошу Вас разрешить немедленно арестовать и судить всех паникеров, о которых я докладывал. Все.

Сталин. 7 будет лучше, чем 8. Мы приветствуем и разрешаем судить их по всей строгости. Все. До свидания.

Жуков. Будьте здоровы».

5 сентября Ф. Гальдер в своем дневнике отметил: «Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник еще долгое время после того, как наши части были уже выведены, вел огонь по этим оставленным нами позициям и только тогда осторожно занял их пехотой. Скрытный отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования».

А генерал Гудериан по этому же поводу записал: «…4-й армии было приказано оставить Ельнинскую дугу, так как она понесла там большие потери, которых я хотел избежать в августе путем своевременного отхода»{412}.

6 сентября командующий Резервным фронтом Г.К. Жуков телеграфировал в Ставку Верховного главнокомандования тов. Сталину: «Ваш приказ о разгроме ельнинской группировки противника и взятии г. Ельня выполнен. Ельня сегодня занята нашими войсками. Идут ожесточенные бои с разбитыми частями западнее Ельни. Противник в полуокружении. Итоговый доклад о противнике, трофеях и наших потерях донесу особо»{413}.

Через день поступил и доклад. Генерал армии Жуков докладывал:

«1. В районе Ельни в период с 30 августа по 6 сентября действовали следующие части противника: 137 австрийская пехотная дивизия; 178, 292, 268-я пд, 1 полк 7-й пд и 1 полк 293 пд, 2 мотоциклетных батальона, орудий 200–400. Эти части прибыли с 20–30 августа и заменили дивизию СС, 15 пд, 17 мд, 10 тд, 5, 31, 41 инженерные батальоны. Во исполнение Вашего приказа части 24А к 4 сентября закончили оперативное окружение, а оставшаяся горловина простреливалась артиллерийским огнем.

Противник, видя невозможность и безнадежность сопротивления нашему наступлению, в ночь на 5 сентября вывел из горловины основную массу артиллерии и тылы. С утра 5.09. начал отвод главных сил, а в 12–13 часов начал отводить первые эшелоны своей обороны. Для обеспечения провода войск через горловину противник организовал по нашим фланговым ударным группам заградительный артиллерийский и минометный огонь с применением частых контратак. Сюда противником была брошена и авиация. Танки и авиацию противник применял в последнее время отдельными группами и только для отражения наших атак на важнейших направлениях.

Видимо, эти средства он перебросил на другие направления. Из состава наших войск очень хорошо действовали 107 и 19-я стрелковые дивизии. Неплохо действовали 100 и 120-я сд. Все части (были неукомплектованы). Очень хорошо действовала вся артиллерия, даже молодых дивизий. Преследуя противника, 7 сентября наши части вышли на р. Стряна, захватили ее и с утра 8 сентября имеют задачу развивать наступление, взаимодействуя с группой Собенникова…

Трофеи полностью еще не собраны, и на утро 7.09 имелось пулеметов — 103, минометов — 43, орудий — 52, винтовочных патронов около 600 000, танков — 31 (большинство подбитые и сгоревшие). Всего за период боев в районе Ельня противник потерял убитыми и ранеными 45–47 тыс., за последние 3–5 дней противник потерял не менее 5 тыс. С утра 8.09 части 24 и 43-й армий перешли в наступление в целях уничтожения противника в районе Балтутино, р. Хмара и дальнейшего удара на рославльском направлении»{414}.

Итак, 7 сентября войска Резервного фронта вытеснили 78, 29 и 268-ю пехотные дивизии 20-го армейского корпуса с Ельнинского выступа и освободили Ельню. В приказе по случаю завершения операции, датированном 7 сентября 1941 г., Жуков писал: «Главное командование немецкой армии придавало очень большое значение району Ельни как очень выгодной позиции для дальнейшего наступления. Фашистское командование стремилось любой ценой удержать в своих руках район Ельни, не жалея для этого жизни тысяч своих солдат и офицеров. В районе Ельня нашей пехотой, артиллерией, танками и авиацией разгромлены 137-я, 78, 298, 15 и 17-я пехотные дивизии. Некоторые из этих дивизий полностью истреблены и нашли себе могилу на поле сражения. За время боев в районе Ельня нашими войсками разгромлено в общем около восьми отборных дивизий, в том числе одна дивизия СС, противник потерял не менее 75–80 тысяч человек убитыми и ранеными…»

Как всегда в то время, преувеличивало потери противника и Совинформбюро. Оно сообщало о разгроме в районе Ельни: «дивизии «СС», 15-й пехотной дивизии, 17-й мотодивизии, 10-й танковой дивизии, 137-й, 178-й, 292-й, 268-й пехотных дивизий противника». Жуков, как и многие военачальники самого высокого ранга, в июле, августе «несколько» преувеличивал свои небольшие победы; хотя они и стали первой успешной наступательной операцией, но потери наших солдат и офицеров при этом составили около 80 тысяч человек. Очень дорогая цена для такой операции; наверное, с большей пользой дивизии Резервного фронта могли бы помочь войскам Кирпоноса или Попова. Для немцев выступ у Ельни в тот момент был второстепенным направлением, и они не стали его удерживать любой ценой. Противник за время 22 июня — 10 сентября 1941 г. на всем советско-германском фронте потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести 459511 человек, в том числе с 27 августа по 10 сентября, когда происходила Ельнинская операция — 18411 человек, из них убитыми 14188{415}.