Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3 - Антоп Чехов

{02018}

ЕДИНСТВЕННОЕ СРЕДСТВО

(A PROPOS ПРОЦЕССА ПЕТЕРБ. ОБЩЕСТВА ВЗАИМНОГО КРЕДИТА) Было время, когда кассиры грабили и наше Общество. Страшно вспомнить! Они не обкрадывали, а буквально вылизывали нашу бедную кассу. Нутро нашей кассы было обито зеленым бархатом - и бархат украли. А один так увлекся, что вместе с деньгами утащил замок и крышку. За последние пять лет у нас перебывало девять кассиров, и все девять шлют нам теперь в большие праздники из Красноярска свои визитные карточки. Все девять! - Это ужасно! Что делать? - вздыхали мы, когда отдавали под суд девятого. - Стыд, срам! Все девять подлецы! И стали мы судить и рядить: кого взять в кассиры? Кто не мерзавец? Кто не вор? Выбор наш пал на Ивана Петровича, помощника бухгалтера: тихоня, богомольный и живет по-свински, не комфортабельно. Мы его выбрали, благословили на борьбу с искушениями и успокоились, но... не надолго! На другой же день Иван Петрович явился в новом галстухе. На третий он приехал в правление на извозчике, чего раньше с ним никогда не было. - Вы заметили? - шептались мы через неделю. - Новый галстух... Пенсне... Вчера на именины приглашал. Что-то есть... Богу стал чаще молиться... Надо полагать, совесть нечиста... Сообщили свои сомнения его превосходительству. - Неужели и десятый окажется канальей? - вздохнул наш директор. - Нет, это невозможно... Человек такой нравственный, тихий... Впрочем... пойдемте к нему! Подошли к Ивану Петровичу и окружили его кассу. - Извините, Иван Петрович, - обратился к нему директор умоляющим голосом. - Мы доверяем вам...

{02019}

Верим! М-да... Но, знаете ли... Позвольте обревизовать кассу! Уж вы позвольте! - Извольте-с! Очень хорошо-с! - бойко ответил кассир. - Сколько угодно-с! Начали считать. Считали, считали и недосчитались четырехсот рублей... И этот?! И десятый?! Ужасно! Это во-первых; а во-вторых, если он в неделю прожрал столько денег, то сколько же украдет он в год, в два! Мы остолбенели от ужаса, изумления, отчаяния... Что делать? Ну, что? Под суд его? Нет, это старо и бесполезно. Одиннадцатый тоже украдет, двенадцатый тоже... Всех не отдашь под суд. Вздуть его? Нельзя, обидится... Изгнать и позвать вместо него другого? Но ведь одиннадцатый тоже украдет! Как быть? Красный директор и бледные мы глядели в упор на Ивана Петровича и, опершись о желтую решетку, думали... Мы думали, напрягали мозги и страдали... А он сидел и невозмутимо пощелкивал на счетах, точно не он украл... Мы долго молчали. - Ты куда девал эти деньги? - обратился к нему наконец наш директор со слезами и дрожью в голосе. - На нужды, ваше превосходительство! - Гм... На нужды... Очень рад! Молчать! Я тттебе... Директор прошелся по комнате и продолжал: - Что же делать? Как уберечься от подобных... идолов? Господа, чего же вы молчите? Что делать? Не пороть же его, каналью! (Директор задумался.) Послушай, Иван Петрович... Мы взнесем эти деньги, не станем срамиться оглаской, чёрт с тобой, только ты откровенно, без экивок... Женский пол любишь, что ли? Иван Петрович улыбнулся и сконфузился. - Ну, понятно, - сказал директор. - Кто их не любит? Это понятно... Все грешны... Все мы жаждем любви, сказал какой-то... философ... Мы тебя понимаем... Вот что... Ежели ты так уж любишь, то изволь: я дам тебе письмо к одной... Она хорошенькая... Езди к ней на мой счет. Хочешь? И к другой дам письмо... И к третьей дам письмо!.. Все три хорошенькие, говорят по-французски... пухленькие... Вино тоже любишь? - Вина разные бывают, ваше превосходительство... Лиссабонского, например, я и в рот не возьму... Каждый напиток, ваше превосходительство, имеет, так сказать, свое значение...

{02020}

- Не рассуждай... Каждую неделю буду присылать тебе дюжину шампанского. Жри, но не трать ты денег, не конфузь ты нас! Не приказываю, а умоляю! Театр тоже, небось, любишь? И так далее... В конце концов мы порешили, помимо шампанского, абонировать для него кресло в театре, утроить жалованье, купить ему вороных, еженедельно отправлять его за город на тройке - всё это в счет Общества. Портной, сигары, фотография, букеты бенефицианткам, меблировка - тоже общественные... Пусть наслаждается, только, пожалуйста, пусть не ворует! Пусть что хочет делает, только не ворует! И что же? Прошел уже год, как Иван Петрович сидит за кассой, и мы не можем нахвалиться нашим кассиром. Всё честно и благородно... Не ворует... Впрочем, во время каждой еженедельной ревизии недосчитываются 10-15 руб., но ведь это не деньги, а пустяки. Что-нибудь да надо же отдавать в жертву кассирскому инстинкту. Пусть лопает, лишь бы тысяч не трогал. И мы теперь благоденствуем... Касса наша всегда полна. Правда, кассир обходится нам очень дорого, но зато он в десять раз дешевле каждого из девяти его предшественников. И могу вам ручаться, что редкое общество и редкий банк имеют такого дешевого кассира! Мы в выигрыше, а посему странные чудаки будете вы, власть имущие, если не последуете нашему примеру!

{02021}

СЛУЧАИ MANIA GBANDIOSA (ВНИМАНИЮ ГАЗЕТЫ "ВРАЧ") Что цивилизация, помимо пользы, принесла человечеству и страшный вред, никто не станет сомневаться. Особенно настаивают на этом медики, не без основания видящие в прогрессе причину нервных расстройств, так часто наблюдаемых в последние десятки лет. В Америке и Европе на каждом шагу вы встретите все виды нервных страданий, начиная с простой невралгии и кончая тяжелым психозом. Мне самому приходилось наблюдать случаи тяжелого психоза, причины которого нужно искать только в цивилизации. Я знаю одного отставного капитана, бывшего станового. Этот человек помешан на тему: "Сборища воспрещены". И только потому, что сборища воспрещены, он вырубил свой лес, не обедает с семьей, не пускает на свою землю крестьянское стадо и т. п. Когда его пригласили однажды на выборы, он воскликнул: - А вы разве не знаете, что сборища воспрещены? Один отставной урядник, изгнанный, кажется, за правду или за лихоимство (не помню, за что именно), помешан на тему: "А посиди-ка, братец!" Он сажает в сундук кошек, собак, кур и держит их взаперти определенные сроки. В бутылках сидят у него тараканы, клопы, пауки. А когда у него бывают деньги, он ходит по селу и нанимает желающих сесть под арест. - Посиди, голубчик! - умоляет он. - Ну, что тобе стоит? Ведь выпущу! Уважь характеру! Найдя охотника, он запирает его, сторожит день и ночь и выпускает на волю не ранее определенного срока. Мой дядя, интендант, кушает гнилые сухари и носит бумажные подметки. Он щедро награждает тех из домашних, которые подражают ему. Мой зять, акцизный, помешан на идее: "Гласность - фря!" Когда-то его отщелкали в газетах за вымогательство,

{02022}

и это послужило поводом к его умопомешательству. Он выписывает почти все столичные газеты, но не для того, чтобы читать их. В каждом полученном номере он ищет "предосудительное"; найдя таковое, он вооружается цветным карандашом и марает. Измарав весь номер, он отдает его кучерам на папиросы и чувствует себя здоровым впредь до получения нового номера.

{02024}

ТЕМНОЮ НОЧЬЮ

Ни луны, ни звезд... Ни контуров, ни силуэтов, ни одной мало-мальски светлой точки... Всё утонуло в сплошном, непроницаемом мраке. Глядишь, глядишь и ничего не видишь, точно тебе глаза выкололи... Дождь жарит, как из ведра... Грязь страшная... По проселочной дороге плетется пара почтовых кляч. В таратайке сидит мужчина в шинели инженера-путейца. Рядом с ним его жена. Оба промокли. Ямщик пьян как стелька. Коренной хромает, фыркает, вздрагивает и плетется еле-еле... Пугливая пристяжная то и дело спотыкается, останавливается и бросается в сторону. Дорога ужасная... Что ни шаг, то колдобина, бугор, размытый мостик. Налево воет волк; направо, говорят, овраг. - Не сбились ли мы с дороги? - вздыхает инженерша. - Ужасная дорога! Не вывороти нас! - Зачем выворачивать? Ээ...т! Какая мне надомность вас выворачивать? Эх, по... подлая! Дрожи! Ми...лая! - Мы, кажется, сбились с дороги, - говорит инженер. - Куда ты везешь, дьявол? Не видишь, что ли? Разве это дорога? - Стало быть, дорога!.. - Грунт не тот, пьяная морда! Сворачивай! Поворачивай вправо! Ну, погоняй! Где кнут? - По... потерял, ваше высоко... - Убью, коли что... Помни! Погоняй, подлец! Стой, куда едешь? Разве там дорога? Лошади останавливаются. Инженер вскакивает, нависает на ямщицкие плечи, натягивает вожжи и тянет за правую. Коренной шлепает по грязи, круто поворачивает и вдруг, ни с того ни с сего, начинает как-то странно барахтаться... Ямщик сваливается и исчезает, пристяжная цепляется за какой-то утес, и инженер чувствует,

{02025}

что таратайка вместе с пассажирами летит куда-то к чёрту... .............................................................. Овраг не глубок. Инженер поднимается, берет в охапку жену и выкарабкивается наверх. Наверху, на краю оврага, сидит ямщик и стонет. Путеец подскакивает к нему и, подняв вверх кулаки, готов растерзать, уничтожить, раздавить... - Убью, ррразбойник! - кричит он. Кулак размахнулся и уже на половине дороги к ямщицкой физии... Еще секунда и... - Миша, вспомни Кукуевку! - говорит жена. Миша вздрагивает и его грозный кулак останавливается на полпути. Ямщик спасен.