Путешествие на Запад. ТОМ IV - У Чэн-энь

Оба монаха любовались горными видами и вдруг заметили с вершины горы черномазого бесенка с короткой дубинкой в руках, который пробегал прямо по ущелью, между скалами. Сунь У-кун громко окликнул его.

– Ты куда? Сейчас я схвачу тебя!

Перепуганный бесенок кувырком покатился вниз, в ущелье. Оба монаха пустились за ним вдогонку, но его и след простыл. Монахи побежали вперед еще немного и увидели пещерный дворец. Обе створки массивных мраморных ворот были плотно закрыты. Над воротами была вделана каменная плита, на которой были высечены в каллиграфическом стиле большие иероглифы. Вот что они обозначали: «Пещера Девяти кольцевых извивов на горе Коленце бамбука».

Оказывается, черномазый бесенок скрылся в пещере и успел наглухо закрыть ворота. Вбежав во внутреннее помещение, он явился к старому оборотню и доложил ему:

– Повелитель! К воротам снова подошли те двое монахов!

– А князь оборотней и львы пришли уже? – спросил его старый оборотень.

– Не видел! – отвечал бесенок. – Были только эти двое монахов. Они взобрались на самую вершину и оттуда осматривали местность. Я как увидел их, сразу же повернул назад, а они погнались за мною. Я едва успел закрыть ворота…

Старый оборотень слушал его молча, опустив голову. Вдруг слезы хлынули из его глаз.

– О горе! Горе! – завопил он. – Желтый лев погиб! Остальных моих внуков – Обезьяноподобного льва и других монахи увели в город! Как же мне теперь отомстить за такую обиду?

Тут же находились связанные Чжу Ба-цзе, правитель уезда и его сыновья, а также Танский монах. Все они жались друг к другу и молча переносили страдания. Услышав, что остальных оборотней Ша-сэн и Сунь У-кун увели в город, Чжу Ба-цзе очень обрадовался и шепнул:

– Учитель, ничего не бойся! И ты, правитель, не грусти. Мой старший брат одержал победу! Он поймал всех оборотней и скоро явится сюда выручать нас!

Не успел он договорить, как старый оборотень стал звать:

– Эй, слуги! Оставайтесь здесь и хорошенько стерегите их, а я тем временем пойду схвачу этих двух монахов, чтобы заодно и их проучить!

И вот он в чем был, в том и пошел, ничего не надел на себя, даже никакого оружия не взял. Подойдя к выходу, он услышал, как бранится Сунь У-кун. Распахнув ворота он, не говоря ни слова, бросился прямо на Великого Мудреца. Тот начал отбиваться своим посохом, нанося удары оборотню по голове. Ша-сэн стал вращать колесом свой волшебный посох и тоже принялся бить врага. Тут оборотень покачал головой и у него сразу же выросло восемь голов: четыре слева, четыре справа. Все они разом разинули огромные пасти, вцепились в Сунь У-куна и в Ша-сэна и поволокли их в пещеру.

– Подать сюда веревки! – заорал старый оборотень.

Бесенята Чудак-плут и Плут-чудак, а также чумазый гонец, те самые, которые вчера уцелели во время битвы и, спасая жизнь, бежали сюда, тотчас же принесли две веревки и крепко-накрепко связали обоих монахов.

– Противная обезьяна! – в сердцах сказал старый оборотень, обращаясь к связанному Сунь У-куну. – Изловил моих семерых внуков. Зато нынче я поймал четверых монахов, да еще правителя уезда с сыновьями. Этого вполне достаточно, чтобы отплатить за жизнь моих внуков! Ну-ка, слуги, отберите самый колючий терновник да гибкие прутья ивы и несите сюда! Первым делом выпорем эту обезьянью морду, отплатим ей за моего внучка, Желтого льва!

Трое бесенят принялись что было силы бить Сунь У-куна.

А вы знаете, читатель, что тело Сунь У-куна было закаленным. Удары розгами приятно щекотали его, и он, конечно, не издавал ни единого звука. Как ни усердствовали бесенята, стараясь бить побольнее, Сунь У-кун оставался совершенно невозмутимым. У Чжу Ба-цзе, Танского монаха, правителя уезда и его сыновей мороз пробегал по коже при виде этой ужасной порки. Вскоре ивовые прутья переломились. Порка продолжалась до позднего вечера. Трудно даже сказать, сколько ударов принял Сунь У-кун. Наконец Ша-сэн не выдержал и решил заступиться:

– Я готов принять за него сотню ударов! – сказал он.

– Не торопись! – остановил его старый оборотень. – Завтра примемся за тебя. Всех вас по очереди выпорем!

– Стало быть, до меня очередь дойдет послезавтра! – взволнованно прошептал Чжу Ба-цзе.

Вскоре совсем стемнело. Старый оборотень решил дать слугам передышку.

– Отдохните! – сказал он. – Зажгите фонари и светильники, перекусите, а я пойду в свою опочивальню Парчовых облаков и посплю немного. Вы трое уже хлебнули горя, так что будете стеречь их как следует, а завтра с утра продолжим порку.

Бесенята придвинули поближе фонари и светильники, взяли новые ивовые сучья и стали бить Сунь У-куна по голове, словно колотили в колотушку, не сбиваясь со счета: «Тик-тик-ток! Ток-ток-тик!». Удары чередовались то чаще, то реже. Но когда наступила глубокая ночь, караульщики задремали.

Тогда Сунь У-кун прибег к волшебному избавлению от пут. Он уменьшился в росте и высвободился из веревок. Затем, встряхнувшись всем телом, оправил на себе одежды, вытащил из-за уха посох и помахал им. Посох стал толщиной с бадью и длиною в два чжана. Тогда он нацелил его на троих дремавших бесенят и проговорил:

– Скоты вы этакие! Столько палок всыпали своему господину. А ему все нипочем: остался цел и невредим! Теперь я слегка прижму вас своим посохом. Посмотрим, что вы запоете!

С этими словами Сунь У-кун легонько прижал троих бесенят, и они сплющились в три кровавых блина. Сунь У-кун подправил огонь в фонарях и освободил Ша-сэна. В это время Чжу Ба-цзе, туго связанный веревками, разволновался и стал кричать:

– Братец! У меня от веревок руки и ноги вспухли, а ты даже и не подумал первым освободить меня!

Дурень так гаркнул, что разбудил старого оборотня. Тот кубарем скатился с постели и закричал:

– Кого здесь освобождают?

Сунь У-кун быстро загасил все фонари и светильники, а затем, забыв о Ша-сэне и остальных, вышиб ворота, которых было несколько рядов, и бросился бежать. Старый оборотень прошел в средний зал и стал звать бесенят.

– Эй вы, слуги! – кричал он. – Отчего не горят фонари и светильники? Уж не сбежал ли кто из пойманных?

На его зов никто не откликнулся. Тогда он еще раз крикнул, и опять никто ему не ответил. Засветив огонь, старый оборотень стал осматриваться. На земле в луже крови он увидел троих бесенят. Правитель уезда с сыновьями, Танский монах и Чжу Ба-цзе были на месте. Не оказалось лишь Сунь У-куна и Ша-сэна. Оборотень зажег факел и принялся искать их, бегая взад и вперед. Он увидел Ша-сэна, прижавшегося спиной к выступу в стене галереи. Схватив его и повалив наземь, оборотень связал его и пустился на поиски Сунь У-куна? Но когда увидел проломленные ворота, сразу же догадался, что это Сунь У-кун разбил их и сбежал. Однако оборотень не погнался за ним. Он кое-как заделал в воротах пробоины и, загородив проломы, остался охранять свое добро. На этом мы пока и расстанемся с ним.