Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Авдеенко Александр Остапович

— Немного знаком. Стрелявший, кажется, чем-то на него похож: ростом, походкой.

Проверили. Петренко в ту ночь не было дома. Подозрение пало на него. Но пока собирали доказательства его виновности, он скоропостижно умер.

Дело прекратили.

…Клименко несколько раз внимательно перечитывал материалы того дела. И вот рождается то, что мы называем версией: Федора ранили в живот, а что если пуля, которую извлекли тогда…

Впрочем… надо проверить эту догадку. Пуля хранилась в архиве вещественных доказательств. Юрий Петрович и сам не ожидал, что будет так волноваться, отдавая ее на экспертизу.

— Посмотрите ее хорошенько и сравните с пулей, которую извлекли из тела Елены Волошиной, — попросил он эксперта. Эксперт понимающе кивнул головой.

Вскоре Клименко получил заключение о том, что пуля, вынутая при операции из тела Федора Бирюка, и пуля из тела Волошиной выстрелены из одного и того же оружия. Но это не говорило о том, чьи руки держали это оружие, направляя его в Бирюка и Волошину.

Ведь тот, кто якобы стрелял в Федора, умер еще в прошлом году. Не воскрес же он, чтобы выстрелить еще и в Елену?

Следователь, волнуясь, ходил по комнате. В папке лежал недописанный рассказ. Давно не прикасался к нему Юрий Петрович. Там у него люди смеялись, любили, там было все светло и чисто. А здесь, в реальном мире где-то скрывался преступник. И Клименко не мог допустить, чтобы убийца жил в этом мире и вредил людям.

Юрий Петрович познакомился с родственниками умершего Петренко, говорил с его приятелями. Ведь должен же быть кто-то, у кого Петренко получил оружие? И должны же быть у кого-то сапоги сорок второго размера, — те, что оставили следы под окном Волошиной в ту страшную ночь? Клименко присматривался к жителям села. Один парень привлек его внимание. Здоровый, широкий в плечах, он шел по улице, слегка отклоняясь назад. Обычно люди при ходьбе наклоняются вперед. Это невольно заставило приглядеться к нему повнимательнее. Взгляд скользнул к сапогам. Так и есть. Размер, примерно, тот же. И ходит он, чуть косолапя.

Клименко узнал фамилию парня. Звали его Петр Синица. Жил он в селе, но работал не в колхозе — на заводе. В селе мало кто хорошо знал его. Клименко вспомнил давний разговор с председателем колхоза.

— Как-то вечером, — рассказывал тот, — собрались члены правления. Когда все вопросы были рассмотрены, поднялась Елена Волошина.

— Хочу сказать о людях, которые пользуются всеми льготами колхозников, а сами палец о палец не стукнут для коллективного хозяйства. Например, Остап Петренко и его племянник Петр Синица захватили около гектара земли в колхозе, а трудодня ни одного — ни у того, ни у другого. Пора призвать их к порядку.

С этим нельзя было не согласиться. После собрания у Петра и Остапа были урезаны земли, захваченные ими самоуправно под огороды.

Вскоре Петренко умер. Остался Синица, затаивший злобу на разоблачительницу Волошину. Недаром как-то при встрече с председателем он невзначай кинул:

— Вашей Волошиной давно пора язык прикусить. До всего ей дела больше всех.

Все это вспомнилось Клименко во время обыска в доме Петренко. Но огнестрельного оружия в доме не нашли.

И вот однажды раздался звонок Степана Коваля. Он сообщил, что во дворе школы в земле ребята нашли старый австрийский револьвер, обернутый в цветастую тряпку.

Следователь немедленно выехал на место. Земля была рыхлой, влажной. Без труда удалось установить, что револьвер спрятан сюда недавно. Клименко отдал его на экспертизу.

Через несколько дней пришел ответ: бороздки в стволе револьвера и царапины на пулях, попавших в Бирюка и Волошину, свидетельствовали о том, что в них стреляли именно из этого оружия. К тому же Коваль нашел в селе и свидетеля, который видел у Петра Синицы револьвер. И когда ему предъявили несколько револьверов, он сразу сказал:

— Вон тот, с барабаном, черный. Я точно помню, что он. Держал его в руках. Хотя револьвер австрийский, Синица стрелял из него патронами от пистолета «ТТ», он их как-то приспособил.

Впервые за все время следствия Юрий Петрович почувствовал некоторое облегчение. Все говорило о том, что ход мыслей его был верным. Чутье подсказывало ему — нитка тянется к Синице.

И тогда Клименко решил сделать обыск у Петра Синицы. Дверь ему открыла мать Петра. Сына дома не оказалось, она пригласила Клименко с понятыми зайти в комнату. Проходя через сени и кухню, Юрий Петрович профессиональным взглядом мгновенно и точно схватывал все, что было вокруг него. И вдруг сердце его дрогнуло. В сенцах, в куче вещей, наверное, приготовленных матерью для стирки, он заметил знакомый цветастый материал. Точно такой же, в котором был завернут найденный револьвер.

Клименко попросил дать ему цветастую тряпку. Старушка, словно почувствовала что-то недоброе, нехотя протянула ему кусок тряпки, оказавшейся рваным платком.

И снова экспертиза. И снова в руках следователя заключение экспертов. В нем говорится, что края тряпки, в которую был обернут револьвер, и платка, взятого у матери Петра Синицы, совпадают.

На допросе Синица все отрицал. Прищурив колючие глаза, он насмешливо глядел на следователя. Носком ноги, обутой в сапог сорок второго размера, он пристукивал по полу, как бы выражая нетерпение.

— Так значит, вы не признаете себя виновным? — спросил Клименко.

— Я уже ответил, что нет.

— Что ж, если вы скрываете правду, вас могут обвинить в убийстве двух человек, — спокойно заметил следователь.

— Как так двух?! — подскочил Синица.

— А вот как. Мы все уже знаем.

Клименко, глядя на сереющее лицо преступника, сообщил ему все, что было известно, и об убийстве Елены Волошиной, и о револьвере, и о цветастой тряпке, и о пулях, выпущенных из одного и того же оружия в Федора Бирюка и Волошину.

— Я все объясню, я все напишу, — засуетился сразу Петр, не я стрелял в Бирюка. Другой стрелял, а револьвер отдал мне, когда отрезали у нас землю. Это ведь все была ее затея, Волошиной. Дядя просил отомстить ей. Я обещал ему…

…Свет настольной лампы ложится круглым ярким пятном на листы бумаги… Юрий Петрович наконец дописал свой рассказ. В нем жили, смеялись и любили хорошие, веселые люди. Какие и должны жить в этом мире, под этим солнцем.

«ДИССЕРТАЦИЯ» ИГОРЯ БОРИСОВИЧА

Прокурору одного из районов Прикарпатья было поручено расследовать дело о хищениях в отделе рабочего снабжения леспромхоза. Первое, что бросилось ему в глаза, — это фамилия начальника орса — Логачев. Прокурор хорошо знал его, пару раз они ездили вместе на рыбную ловлю.

Долго не могла прокуратура района закончить расследование по этому делу. В конце концов следователь собрал много существенных доказательств злоупотреблений в орсе. В частности, было установлено, что орс получил со Львовской галантерейной базы неучтенное гардинное полотно и кое-какие другие товары свыше чем на тридцать пять тысяч рублей. Невольно возникал вопрос об источнике таких излишков и о том, почему они не были учтены.

Прокуратура района не стала углубляться в этот вопрос, и дело было принято к своему производству областной прокуратурой.

Исследуя документы, старший следователь прокуратуры области установил, что работники базы вступили в сделку с работниками гардинной фабрики в Коломые.

Было решено немедленно начать ревизию на гардинной фабрике; что-то уж больно подозрительны были связи работников базы с директором фабрики.

На следующее утро ко мне зашел прокурор следственного отдела Самойлович.

Игорь Борисович был одним из квалифицированных следственных работников. Он много лет работал в прокуратуре, отличался исключительной скромностью и добросовестностью.

— Вы знаете, — говорил он, докладывая дело, — в свое время прокуратура города неправильно прекратила дело в отношении экспедитора, подозреваемого в хищении двухсот метров гардинного полотна. Того, кто вывозил, осудили, а того, на кого ссылался осужденный, — экспедитора, выдавшего ему это полотно, так сказать, не заметили, и дело о нем прекратили. Я отменил постановление о прекращении дела и думаю, что вы со мной согласитесь.