Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова

Лиза бессвязно мычала что-то пересохшим горлом, умоляя их остановиться. Прекратить. Не мучить ее. Ей хотелось немедленно распахнуть веки и вырваться из этого бесконечного водоворота страха и ужаса. Хотелось, но не получалось. В затуманенном сознании то и дело всплывали образы людей, большинство из которых лишились жизни прямо у нее на глазах.

В такие мгновения Лиза рыдала навзрыд, не имея более сил сдерживаться. Она ощущала, как сердце рвется в груди. Как горячие слезы стекают по щекам. Но… не могла пошевелиться. Попытки разлепить свинцовые веки казались неосуществимыми. Тем не менее Лиза чувствовала многое.

Например, чье-то присутствие рядом с собой. Ее постоянно касались чужие руки. Временами кто-то баюкал ее, точно ребенка, и осушал соленую влагу с ее щек. Он целовал Лизу в лоб жесткими шершавыми губами и тихо шептал:

— Тише, моя девочка! Тише! Паскудно. Знаю. Но… твоих слез оно не стоит!

И она затихала. Будто прислушивалась к его словам. А потом проваливалась в пустоту. В блаженное небытие. Без снов. Без чувств. Без сожалений.

Сложно сказать, сколько времени это длилось – час, день или же неделю.

Но в какой-то момент все закончилось. Лиза наконец открыла глаза. Торопливо зажмурилась. Проморгалась и попробовала еще разок.

«Господи, где это я?» — мелькнуло в затуманенном сознании.

Растерянным взглядом осматривая помещение, погруженное в полумрак (единственным источником света был небольшой ночник на тумбочке), она нахмурилась. Поняла, что находится сейчас вовсе не в той комнатушке, в которой ее заперли после похищения. Это место больше напоминало гостиную в обычной среднестатистической квартире с весьма скудной меблировкой. Небольшой комод, старый телевизор на нем. Обшарпанный ковер почти на всю комнату. Вышеупомянутая тумба с ночником, журнальный столик. А также диван, на котором, собственно, и спала Лиза.

Откинув в сторону плед, она медленно приняла сидячее положение. Перебарывая легкое головокружение и тупую, ноющую боль в висках, прислушалась к своим внутренним ощущениям. Во рту пересохло. Да так сильно, что язык прилипал к небу. Губы потрескались. Ей страшно хотелось пить. К счастью, ее похитители позаботились об этом. Едва зрение привыкло к полумраку, Лиза заметила на журнальном столике бутылку воды. А также бумажный пакет – явно с чем-то съестным. Опасения, что в еду и питье опять что-то подмешали, конечно, имелись. Но жажда была столь велика, что стало откровенно… плевать на возможные последствия. Не помня себя, Лиза в несколько шагов преодолела расстояние до заветной цели и вцепилась в бутылку, дрожащими пальцами откручивая крышку. Секунду спустя спасительная жидкость потекла по горлу. Лиза торопливо глотала ее, давилась, но никак не могла остановиться. Лишь опустошив добрую половину бутылки, она переключила внимание на бумажный пакет. Внутри него обнаружились запеченные куриные голени, картошка фри и бургер.

Только сейчас девушка и осознала, что зверски голодна. Поразмыслив немного, уселась на диван и принялась есть. По мере насыщения к ней возвращалась возможность здраво мыслить. Так, дожевывая бургер, Лиза заметила окно, завешенное плотными портьерами. Надежда робко трепыхнулась в груди. Запихнув остатки еды обратно в бумажный сверток, она решительно ринулась к нему. Однако ее ждало разочарование – у окна отсутствовала ручка. Можно было попытаться разбить стекло, но… смысл? Судя по удаленности от земли, квартира находилась явно не на первом этаже.

Реальность происходящего накрыла ее в полной мере. Воспоминания нахлынули нескончаемым потоком, и на душе вновь стало гадко.

До дрожи. До противной оскомины на языке. Но мысли об этом испарились под натиском страха – внезапно Лиза услышала чьи-то тяжелые шаги. Сердце тут же сорвалось в галоп. Адреналин заклубился в крови запредельными дозами. Она принялась лихорадочно выискивать взглядом хоть что-то, чем могла бы защититься в данный момент.

Но, как назло, ничего тяжелого и острого под рукой не было.

Вскоре дверь распахнулась, раздался щелчок выключателя, и комната озарилась ярким светом. На пороге возник Макар Зарутский.

Спокойный. Невозмутимый. Немного уставший. И его появление окончательно выбило Лизу из эмоционального равновесия.

Она вспомнила все. Перед глазами яркими вспышками пронеслась сцена, как хладнокровно и профессионально он свернул шею Решетникову – своему собственному воспитаннику! Ужас ошпарил внутренности точно кипятком. В голове набатом звучал один-единственный вопрос:

«Что помешает ему… и со мной проделать то же самое?»

С того момента Лиза себя больше не контролировала. Поддавшись импульсу, руководствуясь одними лишь инстинктами, она оказалась рядом с ночником и со всей дури шарахнула им о стену. Осколки стекла брызнули в разные стороны, но девушка не обратила на них должного внимания. Трясущимися руками она ухватилась за шнур, который был все еще подключен к розетке, и продемонстрировала Зарутскому другой его конец. Тот, откуда торчали… безобидные на вид… но оголенные провода.

— Подойдешь ко мне хоть на шаг, — отчеканила она холодно, — и клянусь – заискришься ярче новогодней ёлки!

Возможно, мужчина всерьез воспринял ее угрозу. А возможно, изначально не собирался приближаться к ней. Тем не менее он не сдвинулся с места. Одарив Лизу до жути странным, почти восторженным взглядом, он примирительно вскинул ладони и твердо произнес:

— Успокойся!

— Я не шучу!

— Знаю. Но тебе не нужно меня бояться.

— Ага, как же!

— Просто поверь.

— Это крайне сложно сделать после того, что я видела! Ты даже Толю не…

— Толя был обречен! — пылко воскликнул собеседник. — Думаешь, Прокурор пощадил бы его? Нет! Они с Похомом заставили бы парня молить о смерти! А он этого не заслужил. Он лишь… взрослый ребенок, которого сломали в детстве. Несчастный пацан, которого я не смог воспитать нормальным человеком. Если посмотришь на ситуацию с другой стороны, поймешь – я проявил к нему милосердие! Он ушел из жизни быстро и безболезненно!

— О! — возмущенно зашипела Лиза. — Теперь это так называется?

— Называй как хочешь! — прилетело в ответ. — Мне все равно!

Повисла мучительная пауза. Пауза, которую не хотелось нарушать.

И все же пришлось. Шумно сглотнув, девушка воинственно вскинула подбородок. Крепче стиснув провод и без того онемевшими пальцами, поинтересовалась:

— Где мы находимся? Куда ты меня привез?

— В съемное жилье с почасовой оплатой. Здесь мы в безопасности.

— Мы тут что… одни?

— Да.

— Зачем это понадобилось? Ты разве не собираешься передавать меня Гарику?

— С чего бы вдруг? Нет, конечно!

Лиза недоуменно нахмурилась:

— А… что происходит?

Зарутский в свою очередь кивнул на диван:

— Присядь. Поговорим.

— Угу! Ищи дуру!

Выполнить его просьбу означало одно