Деньги, банковский кредит и экономические циклы - Хесус Уэрта де Сото

Можно задаться вопросом, почему предприниматели не понимают того, что разработанная экономистами теория экономических циклов имеет к ним непосредственное отношение, и, прекратив брать банковские кредиты, не отказываются от инвестиционных проектов, которые во многих случаях ведут их к банкротству? Однако предприниматели не могут воздержаться от участия в общем процессе нарушения координации, приводимом в движение банковской кредитной экспансией, даже если они обладают абсолютным теоретическим пониманием того, как будет развиваться экономический цикл. Дело в том, что каждый конкретный предприниматель не знает, является или нет источником предлагаемого ему кредита рост добровольных сбережений общества. К тому же, хотя гипотетически они могут заподозрить, что кредит создан банком из ничего, у них нет причин воздержаться от получения кредита и его использования для расширения инвестиционных проектов, если они полагают, что смогут отойти от них до начала неизбежного кризиса. Иными словами, вероятность заработать значительную предпринимательскую прибыль существует для тех предпринимателей, которые, отдавая себе отчет в том, что весь процесс основан на искусственном буме, достаточно проницательны, чтобы вовремя выйти из игры, ликвидировав свои проекты и компании до наступления кризиса. (Так, к примеру, поступил Ричард Кантильон, как мы видели в главе 2.) Поэтому и дух предпринимательства, и мотив прибыли, на котором он основан, предопределяют участие предпринимателей в экономическом цикле, даже если они в курсе соответствующей теории. Однако никто не может предсказать в точности, в какой момент случится кризис и где именно он вырвется на поверхность, так что множество предпринимателей, без сомнения, будут «удивлены» этим событием и столкнутся с серьезными трудностями. Тем не менее с теоретической точки зрения мы не можем заранее обвинять в неблагоразумии тех предпринимателей, кто, будучи знаком с теорией экономических циклов, увлекается полученными новыми деньгами, – средствами, создаваемыми банковской системой из ничего, – которые с самого начала обеспечивают предпринимателям огромную дополнительную платежеспособность и шанс заработать крупную прибыль[419].

Теорию предпринимательства с теорией экономических циклов соединяет и другая связь. Она затрагивает стадию спада и коррекции, которой подвергаются грубые ошибки, совершенные на предыдущих фазах цикла. Действительно, исторически именно во времена экономических спадов были посеяны семена, из которых впоследствии выросли огромные предпринимательские состояния. Так происходит из-за того, что для стадии самого глубокого спада характерно огромное изобилие произведенных по ошибке капитальных благ, рыночная цена которых снижается до малой доли их первоначальной стоимости. Поэтому возможность заработать большую предпринимательскую прибыль есть у тех предпринимателей, которые достаточно проницательны, чтобы прийти к этой стадии цикла, имея оборотные средства, и весьма избирательно приобретать те капитальные блага, которые потеряли почти всю свою коммерческую ценность, но которые снова станут очень ценными, когда экономика восстановится. Следовательно, предпринимательство играет важнейшую роль в спасении того, что может быть спасено, и в использовании, в зависимости от обстоятельств, наилучшим из возможных образом тех капитальных благ, что были произведены по ошибке, путем их отбора и сохранения для более или менее близкого будущего, когда экономика восстановится и эти блага вновь смогут приносить пользу обществу.

9 Политика стабилизации общего уровня цен и ее дестабилизирующее воздействие на экономику

Теоретиков особенно интересует следующий вопрос, который играл практическую роль в прошлом и, по всей видимости, вновь обретает большое значение: если банковская система осуществляет кредитную экспансию, не обеспеченную реальными сбережениями, в результате которой денежная масса растет темпами, едва достаточными лишь для поддержания покупательной способности денег (или «общего уровня цен»), – то последует ли за этим спад? Этот вопрос относится к тем экономическим периодам, когда производительность скачкообразно возрастает благодаря новым технологиям и предпринимательским инновациям, а также благодаря накоплению капитала, мудро вложенного усердными и проницательными предпринимателями[420]. Как мы видели, когда банковский кредит не расширяется искусственно и количество денег в обращении остается более или менее постоянным, рост добровольных сбережений вызывает расширение (поперечное) и удлинение (продольное) стадий капитальных благ производственной структуры. Эти стадии могут быть завершены без проблем, и, будучи закончены, они приводят к новому росту количества и качества конечных потребительских товаров и услуг. Возросший объем производства потребительских товаров и услуг должен быть продан в условиях сократившегося денежного спроса – а он сократился именно вследствие увеличения сбережений, – и, следовательно, цены за единицу потребительских товаров и услуг будут падать. Это падение всегда происходит быстрее, чем возможное сокращение номинального дохода владельцев первичных средств производства, и потому в реальном выражении их доход значительно увеличивается.

Теперь рассмотрим вопрос о том, действительно ли политика, направленная на увеличение денежной массы посредством кредитной экспансии либо каким-то иным способом, а также на поддержание постоянного уровня цен на потребительские товары и услуги, запускает процессы, приводящие к нарушению межвременной координации между различными экономическими агентами и в конечном счете к экономическому кризису и спаду. В 1920-х годах американская экономика уже оказывалась перед лицом подобной ситуации, когда значительный рост производительности не сопровождался естественным снижением цен на потребительские товары и услуги. Цены не падали из-за экспансионистской политики банковской системы США, организованной Федеральным резервом с целью стабилизации покупательной способности денег (т. е. для предотвращения ее роста)[421].

Здесь становится очевидным, что политика кредитной экспансии, не обеспеченной реальными сбережениями, приводит в движение все процессы, ведущие к наступлению экономического кризиса и спада, даже когда экспансия совпадает с ростом производительности системы и когда не происходит роста номинальных цен потребительских товаров и услуг. В действительности вопрос не в абсолютных изменениях общего уровня цен на потребительские блага, а в том, как эти изменения развиваются относительно цен на промежуточные продукты стадий, наиболее удаленных от потребления, и на первичные средства производства. Фактически во время кризиса 1929 г. относительные цены на потребительские блага (которые в номинальном выражении не выросли, а даже немного снизились) поднялись в сравнении с ценами на капитальные блага (которые в номинальном выражении резко упали). К тому же в результате существенного роста производительности компаний, близких к потреблению, их совокупные доходы (и, следовательно, прибыли) быстро росли все последние годы экспансии. В условиях величайшей инфляционной экспансии производимые ими товары продавались по номинально постоянным ценам. Поэтому факторы, обычно инициирующие спад (сравнительный рост прибылей в сфере потребления и повышение процентной ставки), включая «эффект Рикардо», равным образом присутствуют и в условиях растущей производительности, в той мере, в какой в потребительском секторе рост прибыли и продаж указывают на снижение относительной цены рабочей силы в этом секторе.