Личная эвакуация - Алекс Орлов

В коридорах началось движение, и Таут сходил к бойнице. Стрелять он не стал, это были какие-то перепуганные арестанты, которые неслись куда-то с огнетушителями.

– Что там? – спросил Брейн.

– Наверное, пожар где-то, но задымления не видно.

– А может, просто химикатов каких нажрались, – заметил ранкмайор Шено. – У них это запросто.

Датчики зафиксировали очередной залп, и все замолчали. Возможно, это были последние минуты их жизни.

Снова заскулил Чиунмах.

А где-то в непонятных Брейну пространствах двигались волновые импульсы, готовясь превратиться в сверхактивные болванки и разорвать корпуса двух обреченных кораблей.

– Да!.. Да!!! Это мы посылали сигнал!.. – вдруг закричал Лексшуллер. Каким-то чудом связь наладилась на несколько минут раньше расчетного времени, и хотя канал был прерывистым, говорить было можно. – Мы контролируем ситуацию!.. Отзовите залп!..

– А кто вы? – продребезжал восстановленный из помех голос.

– Я офицер связи штаб-штурман Лексшуллер, сэр! Мы захватили вражеский крейсер – он полностью под нашим контролем! Отзовите залп!..

– Минуточку, я сверюсь…

Чиунмах на полу снова забился от отчаяния, да и сам Брейн был готов взорваться криком – сейчас, когда все решали секунды, какой-то там…

– Да, я сверился, на борту «Вереи» действительно есть штаб-штурман Лексшуллер. Хорошо, залп отменен. Я перевожу ваш канал на начальника режима группы.

Брейн почувствовал слабость, на негнущихся ногах добрался до привинченного стула и тяжело на него опустился.

– Держитесь, сейчас нас тряхнет!.. – предупредил Таут, и в тот же миг тюрьму будто качнуло на огромной океанской волне, так что заскрипели все переборки, а где-то, щелкнув, вылетела сорванная заклепка.

– Что это? – спросил Брейн, улыбаясь.

– Это отозванный залп сработал! Он вышел из туннеля в виде гравитационной волны!.. – пояснил Таут, и Брейн кивнул, хотя ничего не понял.

Глава 115

На связь вышел начальник режима флотской группы. Он представился и потребовал самого старшего.

Рекрейцер Таут тотчас занял место Лексшуллера.

– Рекрейцер Таут, вы самый старший из уцелевших на борту «Вереи»? – переспросил начальник.

– Так точно, сэр. Я начальник отделения делопроизводства и архива личного состава. В том числе и спецконтингента.

– Сколько сейчас в вашем заведении спецконтингента?

– Полагаю, он весь в наличии, сэр. Но разумеется, есть потери, поскольку имел место штурм всех административных палуб и наши офицеры и охрана сражались.

– Хорошо, сколько сейчас у вас персонала?

– Пятеро офицеров и трое из контингента, сэр, они не пожелали присоединяться к мятежникам и вместе с нами оказывали сопротивление.

– Ладно. Теперь далее – вы передавали, что контролируете крейсер «Худденхард»?

– Так точно, сэр.

– По нашим данным, на его борту одних только штурмовиков абордажного отделения числилось около полусотни. Как же вам удалось восьмерым захватить крейсер?

– Мы перепрограммировали бронероллеры «би-двадцать восемь», сэр. Их у нас было почти двести пятьдесят штук. Они атаковали крейсер противника и выполнили за нас всю работу. Потери машин составили двенадцать процентов.

На том конце связи воцарилась тишина. Похоже, начальник пытался осмыслить полученную информацию – о таких захватах он еще не слыхивал.

– Что вы можете сказать о состоянии спецконтингента сейчас?

– К сожалению, сэр, нам мало что известно. После последних попыток штурма нашего убежища прошло несколько часов, а система корабельного наблюдения повреждена, и мы имеем доступ лишь к нескольким камерам внутреннего наблюдения.

– Понятно. Ну хорошо, вам повезло выжить, однако вы должны будете пройти через дознавательные процедуры – мы обязаны выяснить все обстоятельства случившегося.

– Разумеется, сэр. Это наш долг, и мы готовы.

– До встречи, господа.

Больше никаких действий не требовалось. Выходить из убежища было опасно, поэтому Брейн впервые за последние двое суток поел и, что было для него важнее, выпил чистого мусса, который был намного более похож на воду, чем то застоялое пойло, которым его поили в столовке для арестантов.

Пищевые брикеты – «палки» по-простому, здесь также были другими. Их отличали более яркие цвета, заметные вкусовые отличия и приятные ароматы. Брейну даже показалось, что он различает вкус краба, а в другом случае бифштекса, хотя едва ли те, кто готовил эти рецепты, слышали о подобных продуктах.

Брейн уснул на папках с досье и проснулся, когда его растолкал Сингер.

– Что такое? – спросил Брейн, растирая лицо.

– Там они это… Похоже, что-то задумали… – сообщил канзас, сжимая автомат.

– Что задумали?

– Стукач этот снова всем угрожал, дескать, вложу по полной. Они пытались его уговорить, чтобы не болтал лишнего – следователи накрутят и ему, и им, никто особо не будет разбираться.

– И что теперь?

– Он пошел в гальюн, а они жребии тянут.

Брейн поднялся с пола и вышел в основное помещение. Он застал Таута за раздачей записок. Развернув свою, двигателист Хейно кивнул и пошел в гальюн следом за Чиунмахом.

Заметив Брейна, Таут ему улыбнулся и сказал:

– Ждем высадки в ближайший час, флотская группа уже на подходе – вон даже массовые компенсаторы включились, система чувствует подход кораблей.

Брейн посмотрел в сторону большого монитора, где отражались какие-то процессы, но разбираться в них не было времени да и смысла.

– Чего нам ожидать от высадки? – спросил он.

– Ну… Подозреваю, что действовать они будут жестко, особенно по отношению к вам и вашим товарищам, поэтому оружие нужно убрать подальше.

– Чтобы не провоцировать?

– Вот именно.

Вдруг со стороны гальюна раздался истошный вопль, перешедший в рыдания.

– Умоляю! Пощадите! Умоляю!..

Таут вздохнул. Показался Хейно.

– Сэр, он обещал молчать.

Таут кивнул. Возможно, он и сам бы не смог вот так хладнокровно задушить мерзавца.

Брейн понял, в чем дело, и попросил разрешения поговорить с Чиунмахом.

– Извольте, – пожал плечами Таут, и Брейн нашел штаб-навигатора в гальюне на полу. Его мундир был разорван, а тело все еще содрогалось от беззвучных рыданий.

– Встань, – негромко произнес Брейн. Чиунмах перестал рыдать, посмотрел на него снизу вверх и медленно поднялся.

– Распрямись и не сутулься! – приказал Брейн.

Чиунмах выпрямился, насколько это было возможно для канзаса, и даже одернул разорванный мундир.