Край Ветров: некроманс - Диэр Кусуриури

— Так вы, что ли, правда — пережили Войну Причин? — перебила Камориль Никола, охнув. — Так это сколько ж вам лет…

— Потом посчитаешь, — улыбнулся некромант. — Ну, так вот…

Время шло, оказии стать вольным все никак не предоставлялось, а градус конфликта внутри гильдии (а, стоит заметить, было нас тогда не в пример больше, чем сейчас, даже учитывая тот факт, что ряды наши поредели за время войн) все рос, и даже случилась первая кровь. Тогда был озвучен проект «Романтицид», но нас это никоим образом не касалось — умерщвлять тварей, все еще гуляющих по лесам и наводящих ужас на города, предоставлялось отрядам поглощающих.

И вот однажды «Романтицид», если его сравнивать с косой, нашел свой камень. В лесах, что опоясывают горы на юге, у самого моря, объявился зверь, который стоил поглощающим двадцати человек, то есть, двух оперативных групп. Его по-всякому называли: и «Чудь», и «Драконий Бог», и «Мертварь», и даже ласково, но матерно, как именно — не скажу. Первая группа поглощающих, что полегла в тех лесах, состояла из крепких, вполне себе сносно обученных парней, переживших обе войны. Они не хватали с неба звезд, но и не были слабаками или тупицами. Руководство решило все же, что им попросту не повезло. Так, чтобы расправиться с чудовищем раз и навсегда, во второй раз на Мертварь отправили охотиться элитный отряд чернодырых, где каждый боец был увешан почетными орденами, как юная барышня — бижутерией, разве что, поглощающие своими «украшениями» на людях не светили. Суровые, в общем, они были ребята, знающие толк в драке и смертоубийстве, — и все тоже полегли на тех, стало быть, лесистых склонах. Все, как один. Никто не выжил и не вернулся.

И я этому факту неимоверно рад, ведь иначе бы не случилось внепланового совета гильдий, и на расправу с «Драконьим Богом» не был бы объявлен набор чародеев всех существующих школ волшебства. Все знали, что, подписавшись добровольно на это дело, ты, практически, подписываешь себе смертный приговор. Никто из выживших в гражданской войне и в Войне Причин не хотел более жизнью своей рисковать (как мне тогда думалось), а это значило, что добровольцами в этот новый отряд пойдут юные глупцы, желающие или славы, или смерти. Ну, и заключенные, на смерть эту самую и так обреченные. И я, конечно же, ни разу не думал, что необученная солянка из безбашенных чародеев, половина из которых падает в обморок от одного вида крови, сможет обуздать ту тварь, которая подчистую выкосила два отряда чернодырых, которые, на минуточку, на этом всем сожрали упыря. Нет, так, конечно, бывает в фильмах, в книгах, да и то, только в таких, приключенческих. Но что-то мне тогда моя жизнь казалась, скорее, чернушной драмой. И никаких тебе любовных линий. Я, собственно, рассудил тогда, что, если пойду на эту верную смерть, — но выживу, — то смогу избавиться от членства в Гильдии. Я обговорил это дело с моим учителем…

— У вас был учитель? — это снова перебила Никола, в этот раз — с восхищением.

Камориль блаженно кивнул:

— Был, был. Его звали…

— Камориль, а как же Зорея Катх? — вмешался Мйар. — Это все, конечно, занимательно, но…

— Ну вот, я почти к нему подошел, Мйар, — Камориль отхлебнул абсента прямо из горла. — Точнее, он ко мне. Худой такой, чуть ли не кашляющий, человек серого цвета. Точнее, не то чтоб совсем серого. Одежда на нем была сдержанная, — пиджак какой-то средней цены, светлый, брюки светлые, туфли бежевые с перфорированным верхом. На голове у него с одной стороны были заплетены мелкие длинные косы, а с другой он был подстрижен под пять миллиметров. Или оба виска у него были выбриты… А, да, точно, оба, просто косы эти он на одну сторону носил. Сами волосы были серыми, то ли седыми, то ли крашеными — не поймешь. Еще глаза у него были странными, — и да, я осознаю, как это звучит в моих устах, — но, тем не менее, зрачки его казались абсолютно черными, — из-за нереально светлых радужек, наверное, и еще… я ему в глаза смотреть не мог, — это было как-то… неприятно. Этот рваный край радужки, сросшийся треугольными спайками…

— Болели глаза у него, — добавил Эль-Марко. — Помню, трогал. Врожденный дефект, носителю особо не мешающий, но выглядит это, конечно, специфически.

— Ну так вот, если этот человек хотел своей серой одеждой от себя взгляды отвести — не вышло у него. Надо было косы сбривать и очки носить, и черного побольше. Возраст… Не скажу точно, сколько бы лет я ему тогда дал, — такой, не молодой и не старый, может легко сойти за двадцатилетнего и тридцатилетнего. Ну так вот, он, помню, в фойе университета подошел ко мне и хотел меня за локоть тронуть, что-то спросить по заполнению бланка, но когда я на него внимательно поглядел, он руку опустил. У меня тогда паранойя та еще была — по поводу прикосновений. Я как раз только понял, насколько они теперь важны и опасны, и боялся их неимоверно.

— Да уж, представляю, — хохотнул Мйар, — как ты сверху вниз смотришь «ласково» на тщедушного юношу, а у него — шок!

— Ну нет, не маленький он был, вполне высокий. Горбился слегка. Из-за этого на нем его серый пиджак сидел отвратительно. Ну, собственно, в следующий раз я увидел его уже при параде, в вертолете. Там же и Эль-Марко был — такой… одуванчик. И еще… и еще…

И тут Камориль замолчал минуты на две. Он уставился на свою тарелку с пирожными, оперев подбородок о сложенные замком руки, и ничего не говорил. Даже не моргал.

— Ну, раз Камориль молчит, я продолжу, что ли, — произнес Эль-Марко, оглядываясь на собравшихся за столом. — Заранее прошу прощения за возможную косноязычность.

— Да давай уже! — взмолился Мйар. — Ты-то что там делал? И… сколько тебе лет-то было?

— Семь, — улыбнулся Эль-Марко. — Где-то так. Может, меньше.

— Отлично, вертолет, двадцатилетний Камориль, зеленый, как огурец, первоклашка Эль-Марко и наш загадочный Зорея Катх, описание внешности которого мне мало что прояснило, — кивнул Мйар. — Идут на Чудь-Мертварь. Просто красота.

— Не так немного, — Эль-Марко покачал головой, — нас было больше. Целителей было тогда мало. Я был там… потому что взрослые, обученные целители — они же на вес золота, а еще потому, что из пирокинетиков полетел Константин Рэбел, мой приемный отец.

— Ну вот, опять мне слушать историю о бестолковом предке, — мрачно проговорила Никс.

— Ого как, — Мйар, судя по его виду, искренне удивился и весь обратился во внимание.

Эль-Марко продолжил:

— Я плохо помню то время — все же, было это давно. Плохо помню вертолет даже, так что лучше бы Камориль рассказывал… Но, в общем, было нас много, около пятнадцати. Я от целителей, Зорея Катх — от чтецов, Камориль от некромантов, от элементалистов — четверо: Константин Рэбел — «огонек», ледяной Форс Амальта, электрический Руди, и девушка из тех, босых, которые по земле… не помню имени. Остальные — две ведьмы и шестеро поглощающих.