История бастарда. Верховный маг империи - Диана Удовиченко

Удар. Удар. Удар. Трещины множились, становились шире. Выдержав еще две атаки, Арденн вяло, краешком сознания удивился собственной живучести. Он оказался крепче ворот, которые вот-вот должны были рассыпаться в прах. Капитан обернулся, отыскал глазами Эдвина, кивнул, прошептав потрескавшимися губами:

— Пора.

Эдвин медленно поднял руку в прощальном жесте. Старина Эд, третий в их компании. Они дружили уже много лет. Сколько всего было пережито за эти годы! А сколько выпито…

— До встречи, — усмехнулся Арденн.

Отхаркнув кровавый сгусток, он сотворил скрепляющее заклинание и подошел к воротам вплотную, прижался к ним всем телом, раскинув руки, будто желая обнять створки, щедро даря всю оставшуюся в нем силу. Вот так. Удержаться бы на ногах. В глазах темнеет… Припав к холодным растрескавшимся створкам, капитан Арденн Рокис слабо улыбнулся. Треск и скрежет прозвучали для него персональным реквиемом. Столько людей вокруг, столько взглядов устремлено на него. Но никто ничем не может помочь. Каждый умирает в одиночку… Он всем телом ощутил удар тарана и ледяную волну нечеловеческой волшбы. Умирая, он не раскаивался в грехах, не просил прощения у Луга. И вся жизнь не пролетала у него перед мысленным взором. Арденну почему-то ярко вспомнилось, как Рой набил морду Эду, по пьяному делу приревновав к нему безотказную толстую стряпуху, которая одаривала своей благосклонностью всех троих друзей. Бедняга Эд, демонстрируя чудеса субординации и товарищества, не стал применять магию и мирно уснул под столом. Капитан тихо рассмеялся. Это была демонски хорошая жизнь, ребята…

Подумав так, он умер. Но и мертвый продолжал охранять ворота, удерживая их еще несколько минут.

За эти самые минуты Луг милосердный в Счастливых долинах простил лейтенанту Рокису все его грехи: и сквернословие, и бесконечные пьянки, и драки, и даже блуд с общей толстой стряпухой…

Под ударом тарана створки подались и вылетели внутрь, погребая под собой тела мертвых волшебников. Воротная башня задрожала. Эльфы подошли ко рву, отделяющему крепость от остального мира. Маги, выполнившие свою главную задачу, теперь держали над войском плотную защиту, без труда отражая стрелы и болты. Один из эльфийских чародеев указал на землю у себя под ногами. С пальца его сорвался луч, из-под которого начали проклевываться зеленые ростки. Они удлинялись, превращаясь в лианы, протягивались через ров, сплетаясь в плотную сеть и образовывая подобие подвесных мостов. Отряды эльфов перебегали по ним, устремляясь в провал, образовавшийся на месте крепостных ворот. Первыми перебрались маги.

— Цельсь… пли! — раскатились над рядами голоса капитанов.

Когда первый эльф ступил на мостовую Хаардейла, его встретил залп арбалетных болтов. Маг уделил им внимания не больше, чем назойливой мошкаре. Ударившись о его защиту, болты осыпались вниз, не долетев до первозданного.

— Пики, к бою!

Пикинеры ощетинили строй, не подпуская врага. Но эльфы не торопились вступать в прямую схватку. Они замерли под аркой ворот. Эдвин и еще двое магов, стоявшие между пикинерами, держали над воинами самые мощные защитные чары, на которые только были способны.

Молчаливое противостояние затягивалось. Эдвин с ненавистью всматривался в бесстрастные лица захватчиков. Впереди стоял волшебник в длинном шелковом плаще поверх тонкой кольчуги. Нарядный и чистенький, как будто не крепость брал, а собирался танцевать на балу, он переводил взгляд прозрачных глаз с одного человека на другого, и тонкие губы его брезгливо кривились. Угрожающее бездействие эльфов угнетало больше, чем настоящий бой. Эдвин сплел Тень посмертия и удерживал заклятие на кончиках пальцев, готовый в любую секунду произнести активирующую фразу и отправить волшбу в лицо красавчику-магу.

— А-а-а-а-а! — разорвал тишину внезапно раздавшийся, полный ужаса крик.

Закованный в броню пикинер неуклюже рухнул на колени, выпустив из рук оружие и ухватившись за голову. Следом рухнул еще один, потом еще… Строй охватила паника. Воины попятились. «Ментальное воздействие», — пронеслось в сознании Эдвина. Сам он не ощутил никакого страха. Волшба подействовала не на всех. Может быть, некоторых предохранили амулеты. А возможно, не каждый человек был подвержен такого рода чарам. Но ряды защитников покосились.

— Держать строй! — заорали капралы.

Эдвин активировал свое заклятие и отправил его в эльфов. Темная волшба растеклась по щиту, не причинив белоглазым никакого вреда. Паника нарастала. Эльфийский маг издевательски посмотрел на Эдвина. Седой волшебник ухмыльнулся в ответ. Что ж, ему всегда особенно хорошо удавались ментальные чары. Он любил магию астрала. Толкнув локтями своих товарищей, чтобы не зевали, Эдвин уставился в глаза эльфа. Только бы белоглазый не отвел взгляд! Тот не отвел, уверенный в своем превосходстве. Хорошо, теперь он на крючке. Два сознания сцепились, сошлись в невидимой схватке.

«Тебе не победить, человек», — донеслось до разума Эдвина.

Волшебник не удостоил эльфа ответом. Он, словно сторожевой пес, вцепился в сущность противника, добираясь до жизненных каналов. Астральные тела переплелись между собой, оторвавшись от земных оболочек. Эдвин увидел тонкую, бесконечно длинную нить, уходящую куда-то вдаль. Связь с Аллирилом, дающая силу обитателю леса. Сражение, незаметное для остальных, длилось недолго. Эльф дорого поплатился за свою самоуверенность. Человек сумел разорвать самый важный канал, питающий его жизнь. Первозданный упал на мостовую, а Эдвин переместил свое астральное тело к другому эльфийскому магу. Тот сумел дать достойный отпор, и наверняка одержал бы над человеком верх, если бы не помощь молодых волшебников. Поняв, что происходит, парни ударили по беззащитному телу эльфа боевым заклятием, убившим белоглазого на месте. Ментальная атака захлебнулась. Люди приходили в себя, страх в их сердцах уступал место всепоглощающей злобе. Пикинеры двинулись вперед. Эдвин швырнул свое астральное тело к эльфийским магам, сознавая, что ничего уже не сможет сделать против их общей силы. Он рассчитывал хотя бы задержать, отвлечь их на какие-то мгновения, дав возможность воинам вступить в бой. Несколько мощных ударов перекрутили, разорвали жизненные каналы. Эдвин погиб, так и не вернувшись в свое тело. Последнее, что он видел — себя самого, пронзенного стрелой. Последнее, о чем успел подумать: жаль, что удалось утащить с собой всего двоих.

Магический удар смял ряды пикинеров. Люди и эльфы смешались в одну орущую, ревущую, оскаленную клинками, пахнущую кровью толпу. Это и давало волкам возможность держаться. Маги первозданных были ограничены в маневре, опасаясь задеть своих. Им оставалось только наносить единичные удары. Люди сражались отчаянно, понимая, что отступать некуда, и пленных белоглазые брать не будут. Но несмотря на героизм смертников, с которым дрались волки, их численность быстро уменьшалась. Слишком неравными были силы. Эльфийские мечники превосходили людей в гибкости и ловкости, а маги, которых не могли достать клинки, по одному косили солдат своей непобедимой волшбой. В схватке с ними погибли все три ротных чародея. Отряд под командованием полковника Локфаста спустился со стены и врубился в гущу сражавшихся. Оскаленный, покрытый кровью — своей и чужой — Рой, словно демон войны, шагал вперед, в самый эпицентр схватки, оставляя за собой просеку из мертвых тел. Связующий амулет бесполезной игрушкой болтался на шее, впитывая звуки битвы. Полковник все еще надеялся, что кто-нибудь там, в Виндоре, услышит это и поймет, что граница империи под ударом. Людей становилось все меньше. «Донжон, отступить к донжону…» — пронеслось в мыслях. Но Рой понимал, что это бесполезно. Сколько-нибудь долго продержаться во внутренних укреплениях можно было лишь при помощи магов. Но все они погибли. Лорсейн, последний из ротных волшебников, только что на его глазах упал, сраженный ударом эльфийского чародея. Рой увернулся от летящей в него ледяной стрелы, сшиб с ног раненого первозданного и добил его ударом меча в горло. Ногу обожгла боль. Какой-то клятый белоглазый подкрался сзади и подрубил сухожилие. Локфаст тяжело опустился на одно колено, отразив нацеленный в лицо клинок. В спину, с правой стороны, пробив кольчугу, вонзился неумолимый паурониевый меч. Рой дернулся вперед, уже почти неосознанно, интуитивно обхватил руками чьи-то ноги, потянул на себя, навалился сверху, подминая хрупкого эльфа своим телом. А потом, оправдывая свое прозвище, дополз до горла и вцепился зубами, захлебываясь медно пахнущей соленой жижей. Предсмертная судорога свела челюсти Бешеного Пса Локфаста. Он умер, не успев увидеть, как погибли последние его солдаты, как эльфийский маг отправил в донжон бурое облако, втянувшееся в узкие глаза бойниц. Он уже не слышал хрипов задыхавшихся в ядовитом тумане людей из обслуги, которые прятались в донжоне. Луг сделал ему щедрый подарок: Рой не дожил до момента окончательного взятия Хаардейла. Но отлетая от изрубленного тела, душа его корчилась от боли, угасающий разум хранил одну лишь мысль: он не сумел защитить границу империи…