Полное собрание сочинений. Том 37. Июль 1918 — март 1919 - Владимир Ленин (Ульянов)

Об уничтожении государства Маркс и Энгельс говорят только во втором смысле. «…Утверждения слишком абсолютные рисковали бы оказаться неточными. Между государством капиталистов, основанным на господстве исключительно одного класса, и государством пролетарским, преследующим цель уничтожения классов, есть много переходных ступеней» (стр. 156).

Вот вам «манера» Вандервельде, лишь чуточку отличающаяся от манеры Каутского, по существу же тождественная с ней. Диалектика отрицает абсолютные истины, выясняя смену противоположностей и значение кризисов в истории. Эклектик не хочет «слишком абсолютных» утверждений, чтобы просунуть свое мещанское, свое филистерское пожелание «переходными ступенями» заменить революцию.

О том, что переходной ступенью между государством, органом господства класса капиталистов, и государством, органом господства пролетариата, является именно революция, состоящая в свержении буржуазии и в ломке, в разбитии ее государственной машины, об этом Каутские и Вандервельды молчат.

О том, что диктатура буржуазии должна смениться диктатурой одного класса, пролетариата, что за «переходными ступенями» революции последуют «переходные ступени» постепенного отмирания пролетарского государства, это Каутские и Вандервельды затушевывают.

В этом и состоит их политическое ренегатство.

В этом и состоит, теоретически, философски, подмена диалектики эклектицизмом и софистикой. Диалектика конкретна и революционна, «переход» от диктатуры одного класса к диктатуре другого класса она отличает от «перехода» демократического пролетарского государства к негосударству («отмирание государства»). Эклектика и софистика Каутских и Вандервельдов, в угоду буржуазии, смазывают все конкретное и точное в классовой борьбе, подставляя общее понятие «перехода», куда можно запрятать (и куда девять десятых официальных социал-демократов нашей эпохи прячет) отречение от революции!

Вандервельде, как эклектик и софист, поискуснее, потоньше, чем Каутский, ибо посредством фразы: «переход от государства в узком смысле к государству в широком смысле» можно обойти все, какие бы то ни было, вопросы революции, обойти все различие между революцией и реформой, даже различие между марксистом и либералом. Ибо какой же европейски образованный буржуа вздумает отрицать «вообще» «переходные ступени» в таком «общем» смысле?

«Я согласен с Гедом, – пишет Вандервельде, – в том, что невозможно социализировать средства производства и обмена без предварительного выполнения двух следующих условий:

1. Превращение теперешнего государства, органа господства одного класса над другим, в то, что Менгер называет народным государством труда, посредством завоевания пролетариатом политической власти.

2. Отделение государства, органа авторитета, и государства, органа ведения, или, употребляя сен-симонистское выражение, управления людьми от администрирования вещами» (89).

Это пишет Вандервельде курсивом, особенно подчеркивая значение таких положений. Но ведь это чистейшая эклектическая каша, полный разрыв с марксизмом! Ведь «народное государство труда» есть лишь пересказ старого «свободного народного государства», с которым щеголяли немецкие социал-демократы в 70-х годах и которое Энгельс клеймил, как бессмыслицу{149}. Выражение «народное государство труда» есть фраза, достойная мелкобуржуазного демократа (вроде нашего левого эсера), – фраза, заменяющая классовые понятия внеклассовыми. Вандервельде ставит рядом и завоевание пролетариатом (одним классом) государственной власти и «народное» государство, не замечая того, что получается каша. У Каутского с его «чистой демократией» получается такая же каша, такое же антиреволюционное, мещанское игнорирование задач классовой революции, классовой, пролетарской, диктатуры, классового (пролетарского) государства.

Далее. Управление людьми исчезнет и уступит место администрированию вещами лишь тогда, когда отомрет всякое государство. Этим сравнительно отдаленным будущим Вандервельде загромождает, затеняет задачу завтрашнего дня: свержение буржуазии.

Такой прием опять-таки равняется прислужничеству либеральной буржуазии. Либерал согласен поговорить о том, что будет тогда, когда людьми не надо будет управлять. Отчего же не заняться столь безвредными мечтами? А вот о подавлении пролетариатом сопротивления буржуазии, сопротивляющейся ее экспроприации, – об этом помолчим. Этого требует классовый интерес буржуазии.

«Социализм против государства». Это – поклон Вандервельде пролетариату. Поклониться нетрудно, всякий «демократический» политик умеет кланяться своим избирателям. А под прикрытием «поклона» проводится антиреволюционное, антипролетарское содержание.

Вандервельде подробно пересказывает Острогорского{150} насчет того, сколько обмана, насилия, подкупа, лжи, лицемерия, притеснения бедных прячется под цивилизованной, прилизанной, приглаженной внешностью современной буржуазной демократии. Но вывода из этого Вандервельде не делает. Того, что буржуазная демократия подавляет трудящуюся и эксплуатируемую массу, а пролетарская демократия должна будет подавлять буржуазию, он не замечает. Каутский и Вандервельде слепы к этому. Классовый интерес буржуазии, за которой плетутся эти мелкобуржуазные изменники марксизму, требует обхода этого вопроса, замалчивания его или прямого отрицания надобности в таком подавлении.

Мещанский эклектицизм против марксизма, софистика против диалектики, филистерский реформизм против пролетарской революции, вот как надо бы было озаглавить книгу Вандервельде.

Проект постановления об использовании государственного контроля{151}

По вопросу об использовании Государственного контроля в целях урегулирования работы и повышения обороноспособности большинство комиссии высказывается за летучий контроль, т. е. посылка групп или комиссий для ревизии разных учреждений, с большими полномочиями.

Представить конкретные, фактические, числовые данные по вопросу о том, какими силами мы располагаем (прежде всего из партийных, затем из непартийных, но абсолютно добросовестных лиц) – для проведения реального контроля. Число специалистов разных отраслей; – число опытных в администрации, в деле управления товарищей.