Русалка - Шеннон Дрейк

— Что за чушь?

— Я боюсь! Рауль, когда я сбежала из дому, то спряталась в лесу. Там я встретила человека, который помог мне, и я вышла за него замуж. По крайней мере я думала, наши отношения будут законными. Но потом я оставила его, потому что он был просто грубый, неотесанный мужлан. Но если он еще жив, Рауль, наша свадьба невозможна. Его нужно найти живым или мертвым… и аннулировать документы о нашем браке. Ты должен отыскать его, Рауль.

Рауль рассвирепел и закричал:

— Так, значит, ты вовсе не девственница! Но мне ты отказываешь…

— Нет! — закричала она в самом патетическом тоне. — Я не тебе отказываю. Рауль, ты ведь и сам знаешь, что это не так! Пожалуйста, Рауль, найди его!

Она закусила губу, и опять в ее глазах заблестели слезы.

— Рауль! — прошептала она прерывающимся голосом. — Твой отец хочет позвать врача. Это разлучит нас навеки! И я больше никогда не смогу любить тебя!

— Люби меня сейчас!

— Да-да, конечно! Но моя душа, Рауль!

— К черту твою душу!

— Ах, я готова отдать свою жизнь ради вечного спасения!

— О Боже! — воскликнул Рауль, ломая руки.

Они не замечали напряженного и гневного лица мужчины, который держался в стороне и глядел на них через открытую дверь кузницы. Его челюсти были стиснуты, глаза горели ненавистью.

«Спокойно! Спокойно! Держи себя в руках, Уорик!» Он едва удерживался, чтобы не броситься между ними, не оттолкнуть ее от Рауля и не убить его одним ударом своего огромного молота.

«Спокойно! Господи, помоги! Еще немного терпения!» — уговаривал он себя.

И ему хватило терпения. Он стоял неподвижно, глядя на Рауля и красавицу в роскошном манто. Огонь и лед. Он перевел дыхание, разжал пальцы на рукояти своего молота, повернулся к ним спиной и стал любоваться падающим снегом. Развязка впереди, и она будет в его пользу.

Теперь уже Рауль стоял на коленях перед Ондайн.

— Клянусь, я найду этого человека! Клянусь, что мой отец не тронет тебя! Только молчи и доверься мне.

— Как скажешь, Рауль.

Улыбаясь, она погладила его по затылку и поежилась, как будто замерзла. Рауль решил, что пора возвращаться в дом, и рука об руку они побрели по снегу.

Ондайн ликовала, что день прошел как нельзя лучше. Она позвала Берту пораньше, чтобы та помогла ей вымыть волосы и высушить их перед огнем. Сегодня Берта выбрала нарядное платье с очень глубоким декольте, но Ондайн оделась безропотно.

Теперь было бы разумно поддерживать в Рауле страсть. Ондайн на какой-то момент стало его даже жалко: таким слабым и беспомощным выглядел он перед ней! Но он был беспомощен и перед отцом. Это следовало помнить прежде всего…

Что может быть проще: спуститься к обеду, мило улыбаться в ответ на их замечания, с удовольствием наслаждаться едой, даже ловить через стол взгляды Рауля, вспыхивать и стыдливо опускать глаза, чтобы потом опять как бы невзначай встретиться с его глазами.

Даже Вильям казался миролюбивым в этот вечер, обрадованный неожиданно воскресшей между молодыми людьми дружбой. Она играла на клавикордах, пила с ними бренди в кабинете и шаловливо подставила Раулю щеку для поцелуя, когда собралась подняться к себе.

Дядя остановил ее вечером, схватив за руку, прежде чем она скрылась в своей комнате.

— Герцогиня, даже я готов поклясться, что вы в самом деле изменились.

Ондайн изобразила искреннее удивление:

— Ах, дядя! Что же, по-вашему, мне остается делать? Просто я поняла, что жизнь только такая, какой мы ее сами сделаем! Кем бы я стала без вашей протекции?

— Вы действительно так думаете?

— Конечно, сэр!

Он кивнул, правда, не до конца уверенный, но довольный ее поведением, по крайней мере в этот момент.

Ондайн улыбнулась, небрежно высвободила руку и вошла к себе в комнату.

Закрыв за собой дверь и задвинув щеколду, она вздохнула с облегчением и прошла через гостиную, на ходу расшнуровывая платье. Все шло хорошо; ей больше не нужно сражаться с дядей, за нее это сделает Рауль. Завтра утром она еще раз как следует обыщет стол Вильяма.

Девушка начала насвистывать незатейливый мотивчик, вбежала в спальню и сбросила платье. В одной рубашке она томно растянулась на постели, окончательно поверив, что только ее собственные силы и воля помогут ей победить.

— Добрый вечер! — раздались слова, которые в одну секунду разрушили ее веселье.

Ошеломленная, Ондайн широко открыла глаза и увидела одетого во все черное мужчину с черным от копоти лицом, который небрежно сидел на ее туалетном столике, покачивая ногой.

Она открыла рот, набрав в легкие воздуху, но крика так и не получилось. Мужчина быстро поднялся, закрыл ладонью ее рот и сильно прижал к мускулистой груди онемевшую Ондайн.

— Не кричите, миледи, «висельная» невеста, графиня! Теперь уже даже герцогиня! Тс-с! Ай-ай-ай! Как нехорошо! Но все-таки не кричите. Это всего лишь я… грубый, неотесанный мужлан, за которого вы так необдуманно вышли замуж!

Глава 26

— Уорик! — выдохнула она его имя, как только он позволил ей это сделать. Все вокруг закружилось.

— Он самый, миледи.

Ее одолевали настолько противоречивые чувства, что она с трудом могла в них разобраться: удивление, что это действительно Уорик; радость, что он рядом и снова держит ее в объятиях; ужас и тревога, что если кто-нибудь из слуг обнаружит мужчину в девичьей спальне, то убьет его в считанные секунды и будет оправдан.

И конечно, любовь! Потом снова страх, потому что он как будто сердился на нее. Его странный вид сбивал Ондайн с толку. Что происходит?

— Новый кузнец! — догадалась она вдруг.

— Совершенно верно. К вашим услугам, мадам!

Комната все еще кружилась у нее перед глазами! Ондайн никак не могла с этим справиться и боялась упасть в обморок. Но потом подумала, что обморок безотказно действует на мужчин и сейчас был бы вполне кстати.

Она закатила глаза, вздохнула, как бы теряя последние силы, и обвисла всем телом у него на руках. .

Уорик осторожно опустил ее на пол, но никаких нежностей за этим не последовало. Сквозь ресницы она увидела, как он присел рядом с ней, опершись рукой о колено.

. — Не трудитесь, Ондайн. Я ведь вам не Рауль, миледи, вспомните, я обыкновенный грубый мужлан.

— Идите вы к черту! — огрызнулась она.

Уорик засмеялся, но его глаза — единственное, что можно было разглядеть на его лице, — оставались очень серьезными. Его измазанные сажей щеки заросли щетиной, и весь он был покрыт грязью, черной угольной пылью и копотью от кузнечного горна.

— Какой вы грязный, — пробормотала она.

— Увы, но теперь круг замкнулся, и мы, кажется, квиты.

Он смотрел на нее сверху вниз. Распростертая на полу, она осознала неловкость своего положения и попыталась сесть, но он удержал ее.