Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич

Криптоанализом перехваченных шифровок занимались радиошпионские роты. Хотя немцы не брезговали перехватом таких шифрованных радиограмм, которые легко поддавались дешифрованию, из-за отсутствия квалифицированного персонала они в основном отслеживали незашифрованные радиопередачи. Пересылка криптограмм, перехваченных радиошпионскими взводами, в расположение радиошпионских рот считалась излишней, так как на их доставку и дешифрование понадобилось бы слишком много времени и делало ничтожной ценность полученной информации. При оценке подслушанных переговоров противника, шедших открытым текстом, немцы очень осторожничали, боясь дезинформации. При представлении итогового донесения, составленного на основе таких переговоров, от исполнителя обязательно требовалось указывать на возможность дезинформации.

Однако немцы спохватились слишком поздно, чтобы создать отлаженную и эффективную систему перехвата и дешифрования важных шифрсообщений противника на Восточном фронте. Как утверждал начальник оперативного штаба при Ставке верховного главнокомандования генерал Йодль, «нам никогда не удавалось перехватить и прочесть шифрованные радиограммы Ставки, штабов фронтов и армий». Например, немецкая группа армий «Север» совсем не читала советские шифртелеграммы, содержавшие сообщения стратегического характера, а из общего числа перехваченных шифртелеграмм с информацией для среднего (на уровне бригады) и низшего звена было прочитано менее трети. Добытые шпионские данные за редким исключением обрабатывались своевременно, и приобретенная таким образом информация на практике почти не использовалась. Сведения тактического характера, полученные немцами с помощью радиошпионажа, могли в лучшем случае способствовать успехам местного значения. По свидетельству того же Йодля, немецкий «радиошпионаж, как и все прочие виды шпионажа, ограничивался только тактической зоной». Явная неспособность немецких криптоаналитиков вскрыть советские военные шифрсистемы стратегического значения заставила их впоследствии признать, что, хотя Россия и проиграла первую мировую войну в эфире, вторую она сумела выиграть. Впрочем, и не только в эфире.

В целом достижения Германии в области радиошпионажа во второй мировой войне сильно уступали успеху, которого удалось добиться, скажем, Англии. Одной из основных причин этого стало распыление сил: немецкие криптоаналитики состояли на службе и в МИД, и во всех родах войск, и в политической полиции, и даже в министерстве пропаганды. Другая важная причина относительной отсталости Германии в радиошпионаже заключалась в слабой профессиональной подготовке специалистов. Немцы отстали от англичан и в дешифровальной технике: имевшиеся в их распоряжении электромеханические устройства работали медленнее, чем аналогичные английские, поскольку не содержали быстродействующих электронных компонентов. Наконец, в отличие от Германии, ее противники во второй мировой войне задействовали не одну и не две, а значительно больше стойких шифрсис-тем. И использовались они более квалифицированно, с меньшим числом ошибок и оплошностей, которые могли бы их скомпрометировать.

В то же время справедливости ради следует отметить несомненный успех немецкого радиоконтршпионажа в его дуэли с советской разведывательной сетью, вошедшей в историю под названием «Красный оркестр»[3].

«Красный оркестр»

Пост перехвата в немецком городе Кранце в Восточной Пруссии (с 1946 г. — город Зеленограде^ Калининградской области) специализировался на передачах подпольных радиостанций. В ночь с 25 на 26 июля 1941 г. дежурный оператор записал неизвестные позывные: «KLK от РТХ, KLK от РТХ, KLK от РТХ...» Затем было передано сообщение из нескольких цифровых групп. Дежурный составил рапорт об обнаружении нового подпольного радиопередатчика, указав длину волны, на которой тот работал.

На жаргоне немецких контршпионских служб глава вражеской разведывательной сети назывался «дирижером», поскольку, подобно руководителю музыкального коллектива, обеспечивал слаженность действий своих подчиненных, составлявших своеобразный «оркестр». Главным солистом в Таком «оркестре» являлся радист, который, как пианист, стучал по клавишам своего передатчика, также имевшего особое название — «музыкальная шкатулка».

Когда пост перехвата в Кранце обнаружил «пианиста» с позывными «РТХ», в руководстве абвера и даже функабвера (немецкой спецслужбы, занимавшейся обезвреживанием вражеских передатчиков) не придали этому факту особого значения. С тех пор, как немецкие войска вступили на территорию Советского Союза, вся оккупированная Германией Европа исполняла «музыку». Наступление на востоке явилось своего рода сигналом для «пианистов», и было вполне логично предположить, что их слушатель находится в Москве.

С точки зрения немцев, все шло как нельзя лучше, и появление в эфире новой подпольной рации ни на что не влияло. Вслед за Польшей, Данией, Норвегией, Голландией, Бельгией, Францией, Югославией и Грецией пришла очередь СССР пасть к ногам немецкого диктатора. Какое значение имели какие-то разведывательные группы на фоне триумфов германского оружия! «Оркестры» умолкнут один за другим, когда в Москве их некому будет слушать.

Но через несколько дней после регистрации позывных «РТХ» пост перехвата в Кранце уловил сигналы еще одного передатчика. Местные специалисты, работавшие во взаимодействии со своими коллегами из другого немецкого города, Бреслау, попытались определить его местонахождение. Отчет о проведенной работе попал в Берлин. Там, ознакомившись с ним, содрогнулись, словно от электрошока. Сомнений быть не могло: подпольный радиопередатчик, приемы работы которого совпадали с почерком «РТХ», действовал в столице Германии.

Коммунистическая партия Германии к тому времени была уже разгромлена. От этой в свое время самой многочисленной политической организации в Западной Европе остались лишь отдельные малочисленные ячейки, нашпигованные осведомителями. Прежде советская разведка чувствовала себя в коммунистической среде как рыба в воде. Лишившись ее, разведсеть СССР, казалось, была обречена. Накануне войны против Советского Союза Гитлер получил от руководителей своих контршпионских служб доклад, в котором говорилось, что Германия полностью очищена от советских агентов.

Но как быть с рапортом из Кранца? Принять его значило поставить под сомнение доклад Гитлеру. В конце концов все сошлись на компромиссном решении: необходимо сначала усовершенствовать радиопеленгаторную технику, используемую для обнаружения «музыкальных шкатулок», а потом точно установить, находится «пианист» в Берлине или нет.

Радиопеленгаторы как средство радиошпионажа впервые появились в действующих армиях в 1915-1916 годах. Радиопеленгаторная аппаратура внесла новое содержание в радиошпионаж и принципиально расширила его возможности. С ее помощью стали определять местонахождение радиостанций противника и тем самым устанавливать расположение штабов, частей и соединений, время начала и направление их перемещений. С применением радиопеленгаторов засекались выходы в эфир и координаты передатчиков вражеских агентов.

Прежде всего функабверу понадобились приборы пеленгации на расстоянии, чтобы приблизительно установить местонахождение передатчика. Пост перехвата в Кранце, например, утверждал, что «РТХ» мог располагаться в зоне, включавшей Северную Германию, Нидерланды, Бельгию и Северную Францию. Однако, чтобы начать охоту за ним, необходимо было по крайней мере определить город. Тогда появлялась возможность подключить аппаратуру ближней пеленгации, чтобы выяснить, из какого дома велась передача.

Берлинский передатчик проработал еще три недели, а затем умолк к вящему удовольствию тех, кто всеми силами старался замять связанный с ним скандал, доказывая, что в Кранце была допущена ошибка. Но в начале августа его передачи возобновились и продолжались около двух недель. Потом опять полная тишина. У шефов функабвера остался всего один надежный ориентир: позывные «РТХ» первого передатчика, запеленгованного в Кранце. К 7 сентября 1941 г. накопленный перехват составил 250 донесений, над которыми трудились немецкие криптоаналитики. Не имея возможности выйти на берлинского «пианиста», в функабвере решили сосредоточиться на его более усердном собрате: ритм позывных, выбор частот и время связи обоих были чрезвычайно похожи, видимо, они воспитывались в одной и той же разведшколе. Арестовав одного, можно было надеяться напасть на след другого.