Тринадцать полнолуний - Эра Рок

Шалтир встал, учтиво поклонился Генри, приложив правую руку к своей груди. Вернувшись в консульство, Генри почувствовал, как опустело оно без женского присутствия. В коридорах было тихо и безлюдно. Ему навстречу попался помошник полковника и Генри попросил доложить Юрсковскому, что он вернулся из города и, чувствуя усталость, отдохнёт в своей комнате перед тем, как доложит о результатах своей встречи с индийским проповедником.

В своей комнате он, нераздеваясь, лёг на нерасправленную кровать. Прикрыв глаза, прокрутил в памяти весь разговор с Шалтиром. «Поразительно, в отдалённом от цивилизации месте встретить столь умного и рассудительного человека. Ну вот, я сам противоречу услышенному. Этот народ живёт по своим законам. Действительно, как мы можем осуждать их многовековую историю, уклад жизни. Мы и правда захватчики и поработители, я понимаю их негодование и прихожу к выводу, что абсолютно аполитичен. Но что же мне делать? Защищать консульство — мой долг офицера и я обязан исполнять его. Но чем больше мне выдаётся информации, тем больше я чувствую, что долг становиться для меня тяжестью. Вернувшись домой, подам в отставку и буду искать другую стезю. Но прав ли я? Как понять, где я больше нужен? Я сильно соскучился по своему учителю, пожалуй, Юлиан может дать мне совет» думал Генри. Он сосредоточился, прочитал молитвенный код и вышел в астрал.

Сначала он решил посмотреть на свою любимую. «Как она, о чём думает? Всё ли в порядке в пути?» и оказался на палубе корабля. Море было абсолютно спокойно, полный штиль. Солнце, скрывшись на половину на горизонте, словно растворило свою вторую половину в море, позолотив водную гладь. Корабль, будто огромное морское животное, уверенно плыло по бескрайнему простору. В одиноко стоящей на палубе хрупкой женской фигурке Генри без труда узнал свою возлюбленную. Запахнув на груди накидку, девушка смотрела в ту сторону, откуда отправилась в путь. Она улыбалась своим тайным мыслям, но в глазах была грусть. Глубокая грусть идущая от самого сердца, словно тонкая, воздушная вуаль, лёгкой тенью лежала на её милом личике. «Любимая, родная моя, как же я уже соскучился. Вот бы обнять тебя, прижать к сердцу, прильнуть к твоим устам» подумал Генри, почувствовав неистовое желание прикоснуться к Виоле. Он протянул руку и коснулся плеча девушки. Виола вздрогнула и повернулась в его сторону. Генри невольно отпрянул назад, было впечатление, что она видит его.

— О, господи, наверно я уже схожу с ума. Генри, любовь моя, так тяжела разлука с тобой. Моя душа так бы и полететь к тебе. А может, твоя прилетела ко мне? Даже показалось, что ты рядом. Любимый мой, счастье моё, я стану сильной, чтобы пережить разлуку, — вздохнула Виола, — любовь придаст мне силы и отваги. Но как невыносимо тяжело не видеть тебя! Нет-нет, я не буду плакать. Но боже, боже мой, слёзы сами подступают к глазам, как хочу почувствовать твои объятья.

Виола закрыла лицо руками. Генри шагнул к ней и нежно обнял её и почувствовал, как она вздрогнула, как участилось её сердцебиение.

— Ну, вот опять, неужели это возможно или правда, рассудок покидает меня? Я так явно почувствовала твоё тело! Неужели, чтобы быть счастливой, нужно побыть несчастной? Видимо, да, иначе можно не заметить счастье, всё познаётся и цениться в сравнении. Разлука — лучший учитель, она поможет мне развить в себе сострадание к мучениям ближнего. О, господи, дай мне сил и терпения, надо идти спать, успокоить нервы. Прошу, хотя бы приснись мне, — тихо говорила Виола, словно боялась, что её кто-нибудь услышит.

Генри знал, что её слова предназначались только ему, она хотела выразить в них всю свою любовь и печаль. Генри посмотрел в глаза Виоле. Конечно, она не видела его, но её взгляд был устремлён прямо в его глаза. Просто мистика! Невероятное ощущение полного духовного контакта! Вот что значит великое чувство — ЛЮБОВЬ. Генри был счастлив. Виола поёжилась от вечерней прохлады, повернулась и пошла по палубе к лестнице, ведушей вниз.

— До встречи любимая, — прошептал Генри.

Виола остановилась, повернулась в его сторону, тряхнула головой, будто сбрасывая наваждение и ступила на первую ступеньку лестницы.

Генри чувствовал всем сердцем, ничего не случится с ней в дороге и она благополучно доберётся домой. Его душа ликовала, замирая в нежном трепете счастья. Прикрыв глаза, он оказался рядом с Юлианом, который стоял на берегу уже другого, холодного моря.

— Генри, друг мой, посмотрите, какая восхитительная красота и могущество!

Чудесное господнее творение,Величие, могущество, томление,Масштабы, неподвласные уму,Что тянут мою душу в глубину.

Скоро передо мной откроются врата вечность и безграничного покоя созерцания прекрасного. Блаженство, вечное блаженство парения души во Вселенной. Прекрасно, я счастлив!

Юлиан улыбался, не поворачиваясь к Генри.

— Юлиан, вы пугаете меня, словно, прощаетесь. Что за настроение? — Генри ещё не мог перестроиться со своего восторженного состояния и был в недоумении.

— Да полно вам, Генри, разве вы ещё не осознали тот факт, что нет ничего прекраснее, чувствовать себя свободным от всего? Но о чём это я, вы молоды, счастливы, влюблены, перед вами океан возможностей и долгая жизнь. Это мне уже можно думать о том, что там, за горизонтом бытия. Но не убоюсь я неизвестности, ибо она и что в ней мне известно. Не волнуйтесь, мой мальчик, это случится нескоро. Ещё долгих двадцать семь лет я буду коптить этот голубой небосвод и в назначенный день уйду, растворюсь в этой бескрайней красоте.

— Вы знаете этот день? — Генри был удивлён и почувствовал неловкость за своё недоверие к знаниям учителя и одновременно уважение к его спокойствию.

— Конечно знаю, через 27 лет, 9 мая, когда солнце уже скроется за горизонтом а луна ещё не взойдёт на небосклон, в то самое любимое мною время суток, когда, устав от суеты дня, природа начинает готовиться к отдыху.

Уж отпылал закат,природа в предвкушеньиа я безмерно ради чувствую спасенье.

— Вы поразительно спокойны, неужели вам не страшно? Ведь как бы там нибыло, лишиться всего этого, восходов-закатов, природы, всех чувств и ощущений, присущих жизни? Мне кажется, это очень печально.

— Мой юный друг, я прекрасно понимаю вас. Когда-то, очень давно, мне кажется уже лет сто назад, я был таким же романтиком, как вы. Мне тоже было присуще восторгаться прелестями жизни. Я был горяч и непримирим, во мне бушевали страсти и силы. Я жил по девизу древнего учёного: «Дайте мне точку опоры и я переверну мир». Что он имел ввиду, осталось загадкой до сих пор. Но прошло много лет и я понял ошибку в этом изречении. Нам нельзя просить дать готовую точку, это попахивает иждивеньчеством. Мы должны найти её сами, сделать расчёт своим умом и только тогда мы достигнем совершенства, ибо переворачивать надо тот мир, который находится внутри нас. Не хочу показатся нескромным, но я нашёл эту точку и достиг многого, чего и вам искренне желаю. Мне осталось завершить несколько дел за оставшееся время и я буду свободен. Мой срок продиктован старостью и закономерным финалом.

— А мой срок вам известен? — тихо спросил Генри.

— Да, мой мальчик, но говорить тебе об этом я не имею права, — виновато улыбаясь, ответил Юлиан и одной рукой обнял своего ученика.

— Но почему? Может людям надо знать свой последний день, чтобы успеть понять и сделать больше?

— Они так не думают, — Юлиан поднял глаза в небо, — и я с ними полностью согласен. Человеку не стоит говорить, когда придёт этот день, чтобы он мог всю земную жизнь стремиться к совершенству. Ну, посудите сами, если весь путь расписан и предопределён, где же право выбора, от которого многое зависит? Получается, будут созданы тепличные условия, хотя первоочередной замысел был основан на условиях естественного отбора по делам нашим. Мы живём в мире, в котором каждый неверный шаг приближает нашу кончину. Поэтому, не творите сегодня подлости и зла, в надежде, что завтра сможете всё исправить, вдруг этого завтра не будет? Сколько вариантов судьбы даёт нам сделанный выбор и только ты решаешь, как тебе жить. В собственных неудачах глупо сетовать на кару господню. Твоя вина не в том, что не смог противостоять искушению, а в том, что позволил убедить себя. Каждый рождается на свет с определённой миссией, но не каждому хватает терпения, веры и настойчивости завершить её. Ваш последний день с точностью ещё не определён, поэтому, программировать даже такого просветлённого человека, как ты, не дело для мага. Всё может поменяться, ты и я очень похожи, но у нас разные цели и задачи и поэтому, что точно и конкретно для меня, для тебя может быть определено по-другому и перевернуться в то знание, которого ты будешь заслуживать на данный момент твоей жизни. В тебе много скрытого резерва, в разные промежутки времени твои мысли и поступки могут быть разными.