Подлинная история русских. XX век - Александр Вдовин

Пытаясь отстаивать план автономизации, Сталин обращал внимание членов Политбюро ЦК на нелогичность образования единого государства как союза национальных республик по принципу «вместе и наравне», но без русской национальной республики. Он полагал, и писал об этом членам Политбюро 27 сентября 1922 года, что «решение в смысле поправки т. Ленина должно повести к обязательному созданию русского ЦИКа с исключением оттуда восьми автономных республик» и объявлению последних независимыми наряду с другими. Однако доводы Сталина в расчет не были приняты. Л.Б. Каменев по просьбе Ленина предложил схему развернутой формы Союза Советских Республик, в которой Русской республики не предусматривалось (Известия ЦК КПСС. 1989. № 9). Сталину, вынужденному согласиться с решением Ленина, позднее приходилось публично доказывать нецелесообразность разложения РСФСР на составные части и образования Русской республики. Это привело бы к тому, говорил он 26 декабря 1922 года, «что наряду с процессом, ведущим к объединению республик, мы имели бы процесс разъединения уже существующих федеральных образований, — процесс, опрокидывающий вверх дном начавшийся революционный процесс объединения республик».

Предложения о создании Русской республики продолжали поступать и после образования СССР. В феврале 1923 года, усиливая аргументы против создания такой республики, Сталин указывал на еще одну вескую причину, не позволяющую реализовать предложенное. Появление такой республики, писал он, «вынуждает нас выделить русское население из состава автономных республик в состав русской республики, причем такие республики, как Башкирия, Киргизия, Татарская республика, Крым рискуют лишиться своих столиц (русские города) и во всяком случае вынуждены будут серьезно перекроить свои территории, что еще более усилит организационную перестройку». Странный аргумент для сторонника самоопределения наций, которое как раз и предполагает разного рода перестройки.

В 1925 году вопрос о национальной организации русского народа возник в связи с преобразованием РКП(б) в ВКП(б). 15 декабря на пленуме ЦК предлагалось сохранить РКП(б) путем образования русской или российской парторганизации по образцу аналогичных организаций в других национальных республиках. Если Сталин уходил от положительного решения этого вопроса на том основании, что это-де будет «политическим минусом», то Троцкий без обиняков заявил, что создание русской ли, российской ли парторганизации осложнило бы борьбу с «национальными предрассудками» у рабочих и крестьян и могло стать «величайшей опасностью» для всего большевистского эксперимента.

В ноябре 1926 года на совещании ВЦИКи ЦИК СССР ряд участников прямо поставили вопрос о выходе из РСФСР автономных республик, образовании на основе «русской части РСФСР» Русской республики и прямом вхождении этих республик в СССР. Предложение было блокировано не только постоянным «железным» аргументом, что это усилит великорусский шовинизм. Высказывались опасения, что «оставшиеся в национальных республиках русские элементы будут стремиться во что бы то ни стало воссоединиться с выделенным ядром и раздирать государственно и территориально организм национальных республик и те из них, в которых примесь русского населения значительна (Башкирия, Татария), окажутся в невозможном положении». То есть самоопределение русского народа расценивалось как шовинизм, а самоопределение других народов — как необходимое условие их национального развития. Национальные интересы русских в автономных образованиях попросту игнорировались, да и говорилось о русских как о чем-то неодушевленном: «элементы», «примесь».

На Первом Всероссийском совещании по работе среди национальных меньшинств с участием «националов» — членов ВЦИК, ЦИК и других представителей национальных окраин, созванном по инициативе отдела национальностей при Президиуме ВЦИК РСФСР в январе 1927 года, ставился вопрос о повышении представительского статуса автономных республик в центральных органах власти РСФСР. Речь зашла и о статусе русского народа. Однако, как пишет об этом историк С.В. Кулешов на основе материалов архива Президента РФ, своеобразным рефреном совещания явилась фраза, произнесенная одним из его участников, — «Ванька прет». Была поставлена задача «бороться с русским Ванькой». Выдвижение вопроса о русской республике признали нецелесообразным в связи с тем, что это могло иметь последствия, от которых «мелким национальностям лучше не будет». О том, нужно ли это самому русскому народу, речь и не шла. Таким образом, заключает исследователь, «самостоятельным субъектом национальной политики русские не выступали, являясь преимущественно объектом большевистских экспериментов» (Родина. 1994. № 8).

Приведенные материалы вскрывают действительную причину опасности, грозящей Центру и «националам» в случае появления Русской республики. Очевидно, что русское руководство такой республики могло спутать все карты анациональных интернационалистов, закрепившихся у власти в столице, и формирующихся национальных элит в союзных республиках, поскольку интересы русской власти, как говорится, не всегда могли совпадать с другими интересами. Именно по этой причине создание русской республики и зародышей любой русской власти постоянно блокировалось партократическим режимом. Именно поэтому не только Ленин и Каменев в 1922 году, Сталин и Троцкий в 1923 и 1925 годах, Сталин, Берия и Маленков в 1949 году в печально знаменитом «ленинградском деле», и совсем недавно — Горбачев, «железно» (если использовать свидетельство его помощника A.C. Черняева), стояли против создания компартии РСФСР, против полного статуса России в качестве союзной республики. М.С. Горбачев на Политбюро так прямо и сказал: «Тогда конец империи».

Опасение это справедливо лишь в одном отношении. Благодаря гигантскому «весу» РСФСР полноправие России в ранге союзной республики автоматически обеспечивало бы ее лидеру первое место среди руководителей национальных образований, означая фактический конец бесконтрольной власти главы Союза ССР. Конец империи, которым стращал, но которого больше всего страшился тогдашний президент, означал всего лишь его конец как «императора». Всесильный «русский патриот-интернационалист» опасался того же. Особенно явственно это проявилось в сталинских расстрелах «русских националистов» — члена Политбюро ЦК ВКП(б), заместителя Председателя Совета Министров СССР H.A. Вознесенского, члена Оргбюро, секретаря ЦК A.A. Кузнецова, члена Оргбюро ЦК, Председателя Совета Министров РСФСР М.И. Родионова, кандидата в члены ЦК, первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) П.С. Попкова и многих сотен других «ленинградцев», принявших за чистую монету громкий тост вождя «за здоровье русского народа» на приеме 24 мая 1945 года в честь командующих войсками Красной Армии и увидевших в национальной идее не очередной тактический маневр, а смысл жизни и прямое руководство к действию.

Суть обвинений была незатейливой: «ленинградцы», по свидетельству А.И. Микояна, приведенному в его книге «Так было. Размышления о минувшем» (1999), были якобы «недовольны засильем кавказцев в руководстве страны и ждали естественного ухода из жизни Сталина, чтобы изменить это положение, а пока хотели перевести Правительство РСФСР в Ленинград, чтобы оторвать его от московского руководства». П.С. Попкову припоминали, что он в разговорах со «встречными и поперечными» «агитировал» за создание, по образцу других союзных республик, компартии России со штаб-квартирой в Ленинграде, за перевод туда правительства РСФСР. О Вознесенском говорили как о будущем председателе Совета министров РСФСР, о Кузнецове — как о первом секретаре ЦК КП РСФСР, о Жданове — как о генеральном секретаре. У обвиняемых были и другие прегрешения, но главные, «и «кавказцы» и желание отдалить руководство России от руководства СССР были рассчитаны на Сталина: он охотно клевал на; такие вещи». И тут он легко поддался внушению: «Если из его рук уходит российская партия и российская государственность, то он остается генералом без армии».

К сожалению, глава нынешней России находится в положении, напоминающем сталинское и горбачевское. Он не видит возможности стать «русским президентом» без риска утратить право называться «президентом россиян». Оставаясь же в этом последнем качестве, он не заинтересован иметь рядом с собой и помимо себя официального выразителя интересов русской нации. Эта дилемма объясняет, почему нынешняя верховная власть России сохранила важнейшее отрицательное свойство бывшей власти и стесняется своей «русскости». В этом же кроется действительная причина той легкости, с которой в стране с преобладающим русским населением живет совершенно немыслимая при нормальном положении вещей русофобия.