Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке (СИ) - Фоменко Михаил

— Обезьяна? — спросила Люда, когда шок миновал.

— Да какая обезьяна, — поморщился Демид. — Снежный человек. Долбаный бигфут.

Пискнула, включаясь, видеокамера на телефоне Клочкова, объектив зафиксировал недвижимую фигуру. Существо сливалось с грязным снегом, с кирпичными стенами. Ворота гаража справа от него были взломаны, угол отогнут.

«Его гнездо», — промелькнуло в голове Вани. Он шепнул Люде:

— Надо уходить.

Она не слушала. Таращилась зачарованно на коричневую спину, кучерявый мех.

— Оно вообще живое? — усомнился Ильин.

— Дай-ка, — не сводя с существа камеры, Клочков отнял у Люды бутылку. Хлебнул из горлышка и, прежде чем коллеги опомнились, метнул бутылку вниз. Снаряд ударил о землю рядом с косматым, вино окропило шерсть длинной пошевелившейся лапы.

Оно обернулось. За паклей волос сверкнул красный глаз.

— Ух! — выдохнул Клочков, пригибаясь. Остальные как по команде упали на колени, затаились.

Клочков захихикал беззвучно.

— Может, действительно пойдем? — с тревогой предложил Ильин.

— Ага, но сперва рожу его сниму.

Демид начал подниматься, коллеги вытягивали шеи над краем крыши. Сердце Вани колотилось бешено, кожа под зимней одеждой взмокла. Он шарил взглядом, ища силуэт чучуна в конце дорожки…

Существо стояло под ними, невероятно уродливое и огромное. Крошечные глазки сверлили людей.

— Господи, — промолвил Ильин.

Чудовище распахнуло пасть, и в ее алой воронке блеснули клыки. Грудной рык повис в морозном воздухе. Люди отпрянули, а потом побежали.

Замедлили шаг у «Северянки».

— Черт тебя возьми, Демид! — простонал запыхавшийся Ильин.

— Придурок! — добавила Люда.

— Снял! Снял обезьяну! — приговаривал Клочков.

— Откройте магазин! — крикнул Ваня начальнику.

— Да не преследует он нас, — массируя грудь, сказал Ильин и швырнул молодому грузчику ключи.

Тот завозился с замком, то и дело оглядываясь.

— Готовьтесь давать интервью «Первому каналу», — сказал торжествующий Клочков.

Кровь похолодела в жилах Вани. Чудовище мчалось по пустырю, почти касаясь снега передними лапами. Волосы развевались вокруг бурой оскаленной морды.

— Быстрее! — умоляла Люда.

Периферическим зрением Ваня заметил, что Ильин семенит к припаркованному у фонаря «мерседесу».

— В машину! — орал предприниматель.

Засов клацнул, отпираясь. Ваня ввалился в магазин и помог Люде. Существо добралось до вывески Сбербанка. Миг — и оно будет на проезжей части.

Клочков растерянно смотрел то на автомобиль, то на магазин. Предпочел второй вариант. Пулей влетел в помещение, и Ваня захлопнул дверь. Одновременно взревел автомобильный двигатель, колеса шаркнули по асфальту, извещая, что и начальник вышел из передряги невредимым.

Ваня уперся в подоконник и смотрел на улицу. Пространство перед магазином было пустым, словно волосатый урод им померещился. Групповая галлюцинация, не больше. Мирно клубился дым над трубой, светились неоном вывески.

— Я чуть не обделался, — сообщил Клочков и рассмеялся.

— Ты чего ржешь? — взвилась Люда. — У него же зубы, как сабли!

— Да ладно, — фыркнул Клочков, — мы бы отметелили тупую макаку втроем. Верно я говорю, Вано?

Ваня проигнорировал вопрос. Прильнул к стеклу, бормоча:

— Где же он?

— Ну и что теперь? — спросила Люда, пряча бесполезный телефон. — Ни одной черточки.

— Классика, — осклабился Клочков, направляясь к столу. Он плеснул себе водки в рюмку и вооружился бутербродом. — Эй, Антибиотик, ты не передумал по поводу беленькой?

— Козел, — ответила за Ваню девушка.

— Да чего вы, ей-богу. Ильин на полпути к полицейскому участку. И соседи наверняка видели что-то и позвонили…

— Куда? — не унималась Люда.

— А куда звонят, если медведь в город забредет или рысь? Есть службы.

— Это не рысь была и не медведь. А мутант какой-то. Сне. — Люда взвизгнула и прижала руки к щекам.

— Мать твою, — сказал Клочков.

Существо смотрело на них снаружи. Его огромная голова занимала треть зарешеченного окна.

Дед рассказывал Ване про такрикасиутов — людей из параллельного мира. Сами по себе они не представляют угрозы, но услышать их означало бы, что ты вплотную подошел к черте, что стенки реальности истончились и ты покидаешь известные тебе пределы. Ване, замершему в метре от чучуна, казалось, что предупреждающий гомон так-рикасиутов вот-вот взорвет барабанные перепонки.

Великан зарычал, трогая прутья решетки. Покатый лоб, приплюснутый нос, массивная челюсть. Он походил на первобытного человека из учебников, которому нерадивый школьник пририсовал ужасающие клыки и заштриховал морду коричневым фломастером.

Шерсть на торсе существа слиплась, красный сироп стекал по подбородку. Лохмы болтались дредами.

— Ты же понимаешь, что дедушкиных монстров не бывает взаправду? — спросила как-то мать.

— Чучун, — произнес Ваня, отступая в зал.

— Знакомый? — осведомился Клочков.

— Их еще мюленами зовут, — говорил дед, — или «абаасы кыыла», зверями абасов. А тунгусы — хучанами. Юкагиры зовут «шегужуй шоромэ», убегающими людьми. А русские старожилы — худыми чукчами.

— Чучун, — повторил Ваня. — Так якуты называют йети.

Йети и чучун — смешные, дурацкие клички, никак не подходили хищной твари, что застила собой окно.

— В старомодном ветхом чучуне, — сказал Клочков и залпом осушил рюмку.

Люда заныла:

— Почему оно на меня пялится?

Глубоко посаженные глазки вперились в девушку поверх Вани. Алчные, налитые кровью. Толстые губы искривились, вытянулись трубочкой. Затрепетали ноздри.

Люда переместилась к прилавкам. Глазки проводили ее.

— А ты ему понравилась, — сказал Клочков, обновляя рюмку. — Красавица и чудовище.

— Очень забавно, — огрызнулась девушка.

Великан перешел к дверям «Северянки». Поглядел сквозь стеклопакет. На оконце в пластиковом полотне не было решеток, но для существа оно было маленьким.

— Заберет тебя, Людочка, в тайгу, — глумился Клочков. — Или в гараж. Или откуда оно там выползло.

— Из нижнего мира, — сказал Ваня, и под потолком мигнули лампы.

Люда поежилась.

— В легендах говорится, что они блуждают между мирами.

— Миры, Людочка. Ты же хотела из нашей глухомани смотаться.

Высоко в горах, в ледяной пещере, обитает Улу Тойон, бог смерти. Черным туманом спускается он в долины, чтобы разрушать леса и истреблять деревни. Ураганы — это Улу Тойон. Болезнь скота — это Улу Тойон. Одержимые демонами медведи — его рук дело.

Будь проклят древний бог, с чьего позволения разгуливают по пограничью гиганты-чучуны.

Ваня проскочил мимо Клочкова в холод складского помещения. Боковая дверь выходила на тупиковый переулок среди домов. Фактически он зигзагом вел в пасть чудовища. Покачивались мерзлые оленьи туши на крюках, их тени плясали по кафелю. Шуршал полиэтилен. Парень ощупал лежащие на полках инструменты. Электрический нож, незаменимый при распиливании замороженного мяса. Топорики, молоток.

— Эй, Иван! Чучундра слиняла!

Ваня разодрал карман своей куртки так, чтобы поместился электрический нож. Зачехленное лезвие высовывалось из дыры. Он отобрал два тесака покрупнее.

В зале Клочков уминал салат и тихонько посмеивался. Угрюмая, напуганная Люда курила, примостившись в уголке.

— Вот, — Ваня положил тесаки на столик.

Клочков презрительно ухмыльнулся.

— Кем ты себя возомнил, Чаком Норрисом? Да этот здоровяк нам рыпнуться не даст.-

Люда вздрогнула.

— Но ты же сказал.

— Что я сказал? — гаркнул мясник. — Сиди молча и жди спасателей. Или.

Клочков уставился на дверь. Лицо его побелело. Люда заверещала. Пальцы Вани оплели рукоять тесака.

Из оконца на них смотрел Ильин. Не весь Ильин — только его голова. Оторванная, буквально выкорчеванная.

Чучун держал голову за волосы. Из ошметков шеи свиным хвостиком торчал позвоночник.

Клочкова стошнило прямо на стол.