Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник) - Эдгар Уоллес

– Вы мистер Ридер, не так ли? – произнес незнакомец тоном, на который так и хотелось возразить. – Меня зовут Халлати, я из филиала банка «Л. и О.» в Ганнерсбери. Вы однажды приходили ко мне по поводу некоего типа, занимавшегося поддельными чеками.

Мистер Ридер придержал очки на кончике носа и посмотрел поверх линз на нового знакомого.

– Да, я… гм… помню, что в Ганнерсбери есть филиал банка, – сказал он. – Крайне интересно распространяются эти его филиалы.

– Довольно забавно увидеть вас здесь, в театре, – улыбнулся мистер Халлати.

– Я… гм… полагаю, что да, – сказал мистер Ридер.

– Забавно, – продолжал словоохотливый собеседник, – я как раз говорил с моим другом, лордом Линтилом, вы могли с ним встречаться. Я знаю его лично, и, по правде говоря, мы с ним довольно дружны.

Мистер Ридер был впечатлен.

– Правда? – уважительно спросил он. – Я не видел лорда Линтила со времен его третьего банкротства. Довольно интересный человек.

Мистера Халлати это покоробило, но не лишило самообладания.

– Неприятности случаются со всеми, даже с поместным дворянством, – сказал он чуть более резко.

– Вы говорили с ним обо мне? – Мистер Ридер подготовился к неизбежному унижению. – И… гм… что же вы обо мне говорили?

На миг показалось, что управляющий филиалом Ганнерсбери не склонен продолжать свои аристократические воспоминания.

– Я рассказывал ему, как вы умны.

Мистер Ридер несчастно поежился.

– Мы говорили об этих банковских аферах, которые все продолжаются, и о том, что невозможно привлечь этих… как вы их называете… фигурантов к ответственности. Именно этого мы и хотим, мистер Ридер: привлечь их к ответственности.

Его бледные глаза неотрывно следили за мистером Ридером.

– Самая благородная мысль, – согласился детектив.

И задумался, словно в ожидании полезного совета.

– Полагаю, должна существовать система, с помощью которой вы можете остановить подобные происшествия.

– Уверен, что должна, – согласился мистер Ридер.

Он поглядел на часы и покачал головой.

– С нетерпением жду второго акта, – солгал он.

– Лично я, – продолжил мистер Халлати с величайшим благодушием, – хотел бы стоять во главе одного из этих дел, на основании одной старой и общеизвестной поговорки, которую вы, без сомнения, слышали.

Когда мистер Ридер принимал совершенно невинный вид, от него следовало ждать величайшей злокозненности. В данный момент он выглядел предельно невинно.

– Отправить вора ловить вора? Ах, конечно же нет, мистер… я не вполне расслышал ваше имя…

Его собеседник побагровел.

– Я имел в виду «Quis custodiet ipsos custodes?», латинскую поговорку «Кто устережет самих сторожей?», – возмущенно сказал он.

К счастью, прозвенел звонок, и мистер Ридер сумел сбежать. Но лишь на время. Позже вечером, когда он вышел из театра по завершении третьего, самого скучного акта пьесы, то обнаружил, что новый знакомый из банка ждет его.

– Не желаете ли проехаться со мной в клуб и немного выпить?

Мистер Ридер покачал головой.

– Это крайне мило с вашей стороны, мистер… э-э-э…

Мистер Халлати назвался в третий раз.

– …но я никогда не хожу в клубы и не пью ничего крепче ячменной воды.

– Могу я вас подвезти? – спросил мистер Халлати.

Мистер Ридер сказал, что желает прогуляться, а потому его никуда не нужно подвозить.

– Но я думал, что вы живете в Брокли.

– Я хожу туда пешком, – ответил мистер Ридер. – Я нахожу это полезным для телосложения.

Он был немало удивлен настойчивостью этого крайне самодовольного человека, хотя многие стремились хотя бы мельком свести знакомство с величайшим специалистом страны по банковским преступлениям: некоторыми двигало жуткое любопытство, у некоторых были более личные причины, некоторые приписывали ему важность, которой он, пожалуй, не заслуживал, и желали разделить с ним хоть малую часть популярности.

Мистер Халлати был самоуверенным и самодовольным типом. К большому неудовольствию мистера Ридера, несколько дней спустя, когда он ел булочку с обязательным стаканом молока в ближайшей чайной, улыбчивый банкир снова возник рядом с ним и уселся за тот же столик. Булочка мистера Ридера была едва надкушена, молоко оставалось еще нетронутым – побег был невозможен. Он молча сидел, выслушивая взгляды мистера Халлати на преступление, на определение преступления, на банковские методы и их недостатки, но в основном рассказ об экстраординарном гении мистера Халлати, его прозорливости и догадливости.

– Они должны быть крайне умны, чтобы пробраться мимо меня, кем бы они ни были, мошенниками или специалистами, – сказал мистер Халлати.

Он закурил маленькую, но совершенно неуместную сигарету. Мистер Ридер многозначительно поглядел на знак «Не курить».

– Но вы же не против, верно? – спросил Халлати.

– Крайне неверно, – сказал мистер Ридер, на что его собеседник расхохотался, словно услышав лучшую в мире шутку, и продолжил курить.

– Лично я, – заявил он, – считаю, что профессиональные мошенники неумны. Они считают себя умными, но стоит сравнить их интеллект с интеллектом среднестатистического бизнесмена или любого, кто чуть умнее среднего, и им конец.

Так он и продолжал, пока мистер Ридер не отложил булочку, не посмотрел печально на оставшиеся полстакана молока и не сказал с поразительной прямотой:

– Вы не могли бы уйти? Я хотел бы закончить ланч.

При всей своей толстокожести собеседник был захвачен врасплох, отчаянно покраснел, рассыпался в бессвязных извинениях и вышел из чайной, не заплатив за чашку чая. Мистер Ридер с удовольствием заплатил за него.

Перебирая в памяти два этих разговора, мистер Ридер позже припомнил, что бо́льшая часть расспросов банкового управляющего касалась системы поиска неуловимых мошенников. Добравшись домой в тот вечер, он аккуратно вписал имя мистера Халлати в маленькую книжечку, на обложке которой красовался большой вопросительный знак.

И все же невозможно было поверить, что настолько агрессивный тип может оказаться кем-то, кроме как честным гражданином. Люди, занятые утомительным делом мошенничества, как правило, вежливы и учтивы. Они льстят и располагают к себе – это часть их вклада в сделку. Лишь совершенно цельная, без капли двуличия, личность могла позволить себе открытое хамство. А мистер Халлати был несомненным хамом.

Он, по его собственному утверждению, был управляющим Ганнерсберского филиала банка «Лондон и Ориент», человеком стиля и полного осознания собственной важности. Он владел квартирой на Албемарл-стрит, водил собственный автомобиль, у него были шофер, камердинер и довольно широкий круг надежных друзей. А также крайне скромные апартаменты в Хаммерсмите, заявленные как официальный адрес.

Филиал банка «Л. и О.» в Ганнерсбери обладал своего рода особой значимостью. Там находились счета полудюжины крупных предприятий с Грэйт-Вест-роуд, «Келсон гас воркс» и «Брайт-лайт маньюфэкчуринг корпорэйшн», тем самым филиал был ответственен за весьма крупные зарплатные фонды.

Примерно спустя месяц после разговора в чайной мистер Халлати появился в лондонском офисе «Найнс Авеню Банк» на Ломбард-стрит и сказал, что у него есть запрос предельной важности от клиентов, которым требуется большая сумма в американской валюте. Помянутый клиент занимался англо-американским сегментом, и, чтобы отпраздновать некое новое объединение, директоры решили выплатить крупный бонус в долларах. Так не может ли «Найнс Авеню Банк» предоставить необходимые зеленые банкноты – пятьдесят семь тысяч долларов, не меньше?

Американский банк, как и принято среди американских банков, был рад услужить. Он осуществил продажу долларов на требуемую сумму, и в пятницу в два часа дня Халлати пришел и обменял британскую валюту на американскую.

В тот же день в центральном управлении банка «Л. и О.» состоялась весьма срочная конференция генеральных директоров и их главных помощников.

– Меня беспокоит этот Халлати, – сказал главный директор. – Один из наших тайных агентов обнаружил, что он живет на десять тысяч в год.

– А какова его зарплата? – спросил кто-то.

– Две с половиной тысячи.

Последовало недолгое молчание.

– Он очень осторожный человек, – сказал один из собравшихся. – Возможно, он сделал некоторые выгодные вложения.

Вопрос немедленно стал первостепенным, поскольку в тот самый миг явился сотрудник с телефонным сообщением от другого американского банка – банка Дайерса в Нью-Йорке. Мистер Халлати только что приобрел американскую валюту в размере ста тысяч долларов. Он договорился о покупке рано утром, обосновав ее требованием «Брайт-лайт корпорэйшн». Банк Дайерса питал определенные сомнения по поводу прогулки мистера Халлати с тысячей сотенных банкнот в его брифкейсе. Сомнения были порождены взглядом одного из комиссионеров на содержимое брифкейса – уже наполовину наполненного американскими банкнотами.