Дом Анны - Борис Валерьевич Башутин

Иван: – Зачем мне список предателей? Партизанам перешлите, он им нужнее.

Рой: – Там есть твои знакомые. Люди, которых ты когда-то любил и уважал.

Иван: – Выходит, что больше не уважаю.

Рой: – А если я тебе скажу, что твоя жена у нас. И твои дети тоже?

Иван: – Враньё.

Рой: – Гляди-ка…А ты уже засомневался? Да…Если она у нас, ситуация, может резко поменяться…Да, Иван?

Иван молчит.

Рой: – Молчишь…Видишь, как вера твоя быстро дает трещины…Мы знаем, где она. Понимаешь? Монастырь в Белом Поле. Точно?

Иван: – Это другая страна. Туда вам пока никак не добраться.

Рой: – У нас есть свои люди даже там. За деньги сейчас можно купить всё. Да и всегда можно было…(смеется). Хочешь с женой повидаться? Тут? В тюрьме? Привезем ее, и ты по-другому загоришь? Верно?

Иван: – Не верно.

Рой: – Даю тебе время подумать. Повезло тебе, Иван.

Рой подходит к столу, нажимает кнопку вызова охраны.

Входят охранники.

Рой: – Забирайте его. У него будет время подумать. В одиночку.

Охранники поднимают Ивана, вытаскивают его из комнаты.

Рой подходит к столу, вытаскивает из ящика щетку для обуви, начищает сапоги.

Некоторое время стоит посередине комнаты, затем делает стойку «крокодил» на столе. Держит несколько секунд. Встает на ноги. Поднимает трубку телефона, набирает номер.

Рой: – Артур, ты? Артур, что там с монастырем в Белом Поле? Работаете? Нам бы эту сучку вытащить оттуда. Детей там нет? Вот как…Плохо. Не известно? Ну, так работайте.

Узнайте, где они. А с ней что? Сколько нужно времени? Неделю? Нет, Артур. Три дня. Мало? Попробуйте. В крайнем случае, четыре. Успевайте подготовиться. И еще три дня на то, чтобы ее вывезти. Не реально? Артур, без жены, он не расколется. А расколется – это большая удача. Успех. Понимаешь? Было бы здорово, если бы он стал на нас работать. Понимаешь? Такого человека завербовать дорогого стоит. Это всем нужно. Это наше общее дело. Давай.

Рой кладет трубку, делает «крокодила» на столе, поправляет мундир и выходит из комнаты.

Картина четвертая

Карательный отряд джибрилов. Ясевац. Кабинет командира отряда майора Рамзан Шардали. Поверх камуфляжа надет кожаный фартук, он в засохшей крови. Рукава рубашки закатаны по локоть. Шардали спит, сидя за столом. Рядом со столом лежит автомат и серп. Со стороны сцены, слева от стола стоит высокая плетеная корзина. Рывком открывается дверь.

В комнату входят генерал Павел, полковник Аббас, несколько офицеров охраны.

Шардали вскакивает из-за стола. Отдает честь.

Павел: – Что за вид, майор?

Шардали: – Служба, господин генерал.

Аббас: – Почему в фартуке?

Шардали: – Господин полковник, это, чтобы не испачкать одежду.

Павел: – Что вы тут устроили?

Шардали: – Все, что было приказано.

Павел: – Снимите этот дурацкий фартук.

Шардали: – Слушаюсь (снимает фартук), бросает в угол кабинета.

Павел подходит к столу. Замечает корзину с чем-то липким и скользким. Опускает руку туда: – Что это, Шардали? Это устрицы?

Шардали: – Нет, это глаза русинов, двадцать килограмм, дар моих верных воинов.

Павел: – Не понял? Какие глаза, Шардали? Ты бредешь?

Аббас: – Господин генерал, это человеческие глаза.

Павел вытаскивает платок, начинает вытирать руку, на лице гримаса отвращения и ужаса.

Павел: – Шардали…Вы в своем уме? Меня сейчас стошнит…

Шардали: – Чем больше иноверных будет уничтожено, тем лучше для нашего Бога.

Аббас смотрит на поясной ремень Шардали: – Это еще что такое?

Павел подходит к Шардали: – Что это?

Шардали: – Языки.

Аббас: – Шардали, ты стал людоедом?

Шардали: – Это языки вражеских офицеров, которых я лично убил.

Павел: – Шардали, нельзя было просто убить тех, кто не захотел принимать нашу веру?

Шардали: – Это произвело на население мощное психологическое воздействие, многие после этого переходили в нашу веру без всякого сомнения.

Аббас: – Ты тонкий психолог, Шардали.

Шардали: – Пока мы не начали рубить головы детей, их родители не понимали, что от них требуется.

Павел: – Шардали, ты понимаешь, что сведения о том, что ты тут устроил, попали в мировую прессу…Ты думаешь, что нет предателей и среди нас? И те, кто под страхом смерти приняли джабиризм, не рассказали о тех зверствах, которые тут случились?

Шардали: – Господин генерал, мы же сняли фильм о том, что это русины убивали наших братьев.

Павел: – Сняли…А есть и другие фильмы. Вы не изолировали город, многим удалось уйти. Понимаешь? Операцию ты провалил.

Шардали: – Я делал все ради Бога и ради вас, господин Павел. Я спал не более часа в день. Лично участвовал в казнях. Даже поесть не успевал.

Аббас: – Сильно похудел, как я погляжу. Осунулся.

Павел: – Тебе никто не отдавал приказ, что русинов нужно подвергать пыткам и проявлять чрезмерное насилие.

Шардали: – Отдавали. У меня есть секретная директива от генерального штаба, подписанная генералом Махмади. И ваша подпись на ней имеется.

Павел: – Шардали, в директиве было главное – в случае применении силы со стороны войск президента Лазича. И угрозы потерять город. Только тогда пойти на крайние меры. А такой угрозы не было. Войска Лазича были выбиты из города за один день и рассеяны в горах.

Шардали: – Такая угроза была, господин генерал.

Павел: – Почему я не видел доклада? Где докладная записка?

Шардали: – Около месяца назад партизаны утром заняли северную часть города. Шли тяжелые бои. Благодаря этому наступлению мы смогли снять фильм о зверствах русинов.

Павел: – Как это?

Шардали: – В результате атаки пострадали наши мирные жители. Около сотни убитых. Это все мы и снимали. Атаку мы отбили к вечеру. В ответ на эти действия я был вынужден приступить к выполнению директивы в полном объеме.

Павел: – Сейчас в городе есть русины?

Шардали: – Есть, около тысячи человек. Все они зарегистрированы как принявшие джабиризм. Сейчас в городе спокойно. Наши подразделения полностью контролируют ситуацию.

Аббас: – Спокойно. Только в Ясеваце может начаться эпидемия холеры? Не знаешь, что у тебя под носом делается? Зачем ты сбрасывал трупы в реку? Да еще и в таком количестве?

Шардали: – Не подумал, господин полковник.

Аббас: – А ты, о чем думал? Несколько тысяч тел отнесло вниз по течению. К соседям. Мы говорим, что это жертвы резни, устроенной русинами. А что нам остается делать?

Павел: – Медики сюда приехали. Эпидемиологи. Французы. А что делать? Мы их пригласили. Своих у нас нет. И как ты думаешь, что они расскажут, когда вернутся домой?

Шардали: – Да как труп русина отличить от джибрила?

Аббас: – По-моему, тебе пора отдохнуть, Рамзан.

Павел: – Никаких следов быть не должно? Понял? Подчищай все.