Черная молния - Джон Соул

Кевин, краем глаза внимательно следивший за отцом, торопливо кивнул, смотал леску и двинулся вниз, перепрыгивая с камня на камень. Пару раз он оборачивался, но отец отрешенно шагал вверх по течению и, хотя Кевин громко его позвал, даже не оглянулся. Кевин почувствовал страх. А что, если отец заболел? Вдруг у него опять начинается сердечный приступ? Что тогда ему, Кевину, делать?

– Отец! – снова позвал Кевин, но тот опять сделал вид, будто не слышит. Кевин заколебался. Может быть, ему лучше пойти вслед за отцом на тот случай, если что-нибудь случится? Или же поступить так, как сказал отец?

Потом Кевину вспомнился странный взгляд, которым недавно смерил его отец и который вызвал у него испуг.

Мальчик принял решение. В течение некоторого времени он будет слоняться внизу. Возможно, ему удастся поймать лягушку или даже черепаху. По неизвестной ему самому причине он решил некоторое время держаться от отца подальше.

Потому что сейчас его отец выглядел совсем не как отец.

Он выглядел как чужой человек.

Человек, который очень не нравился Кевину.

По мере того как Гленн продвигался параллельно реке вверх по течению, странное чувство "дежа вю", овладевшее им по дороге, снова вернулось к нему. Хотя он сознавал, что никогда раньше не бывал в этих местах – разве только в сновидениях, которые уже сами по себе служили доказательством того, что он здесь не бывал, – окружающее по-прежнему казалось на удивление знакомым. Река здесь поворачивала дважды, и между двумя ее поворотами лежал небольшой прямой отрезок протяженностью примерно в четверть мили, где русло становилось мельче, зато привольно расширялось. Прибрежная полоска грунта в этом месте была уже, а противоположный берег поднимался крутым каменистым откосом. Десятью футами выше уреза воды на откосе образовалась терраса, на которой возвышался пирамидальный холм из осыпавшихся камней. Это нагромождение камней также показалось знакомым Гленну, хотя он был абсолютно уверен, что никогда не видел его раньше даже во сне.

Когда он стал обдумывать очередную причуду своей памяти, то понял, что воспоминание о каменистой круче куда старше всех его снов – оно пришло к нему из прошлого.

Гленн попытался припомнить, не приезжал ли он сюда раньше, – возможно, много лет назад – но так ничего и не вспомнил. Он, разумеется, много раз бывал у водопада – того, что находился несколькими милями вверх по реке, рядом с электростанцией. Как-то раз они с Энн даже спускались по крутой тропинке, которая вела от водопада вниз к берегу. Пару раз они заезжали в поселок рядом с водопадом, но здесь, в этом месте, они никогда не останавливались – Гленн был уверен в этом.

Утвердившись на берегу, он забросил искусственную муху – ту самую, которая напоминала сочетание кусочков пера Гектора и шерсти Кумкват. Почти сразу последовала поклевка. Форель так стремительно выскочила из воды и схватила муху, что Гленн едва не пропустил этот молниеносный бросок. Катушка с леской сразу же пришла в движение. Гленн, не зная толком, как действовать дальше, наблюдал за мельканием катушки. Затем у него в голове раздался голос:

"Крути назад!"

Гленн механически дернул за рукоятку. Та сразу же щелкнула, встала в паз и принялась убирать в себя излишек лески. Тут же началось торможение и удилище прогнулось. Затем зазвенел крошечный звонок, натяжение ослабло и леска принялась разматываться в обратную сторону. Голос, звучавший в голове Гленна, продолжал руководить его действиями. В соответствии с его указаниями Гленн принялся играть с рыбой.

Игра эта продолжалась минут пятнадцать. К тому времени, когда Гленн подтянул к себе рыбу на расстояние, достаточно близкое для того, чтобы поддеть ее сачком и положить в полотняный мешок, висевший у него на груди, выяснилось, что он стоит посередине мелкого в этом месте русла реки. Всего в нескольких ярдах от него оказалось нагромождение камней, замеченное им с противоположного берега. Сосредоточив внимание на этой каменной пирамиде, созданной неизвестными ему силами, он перешел через реку, поднялся по узкой отлогой полоске пляжа к откосу и стал карабкаться по откосу вверх к этой пирамиде.

Обычное нагромождение камней.

Но Гленн вдруг понял, что это нагромождение занимает его больше, чем вся окружающая природа.

Один за другим он начал разбрасывать в стороны камни и куски скальной породы.

Когда он убрал несколько камней, которые образовывали что-то вроде фундамента, половина кучи осыпалась и булыжники заскользили в воду, задевая ноги Гленна.

Необычный предмет привлек его внимание. Гленн нагнулся и поднял старый перочинный нож. Рукоятка ножа была изготовлена из потемневшего от времени серебра, украшенного бирюзой. Лезвие покрылось ржавчиной, однако не настолько, чтобы его нельзя было открыть. Режущая кромка, хорошо сохранившаяся внутри рукоятки, оставалась острой, как бритва. Гленн некоторое время разглядывал лезвие, затем закрыл нож и опустил его в карман.

Нагнувшись, он снова стал разгребать обломки камней.

И снова кое-что увидел.

Кость.

Длинную кость, очень напоминавшую кость оленя.

Однако стоило Гленну повнимательнее посмотреть на кость, как он понял, что это была человечья кость.

Гленн отшвырнул еще несколько камней и снова увидел кости.

Что же делать? Звать полицию?

Да, но как он объяснит свою находку? Ведь он не просто споткнулся о камни. Для того чтобы найти кости, ему пришлось пересечь реку, вскарабкаться на берег и разобрать завал камень за камнем.

Гленн продолжал стоять, не зная, что делать дальше. С противоположной стороны реки он услышал голос Кевина, который его звал:

– Пап! Эй, пап!

Мальчик стоял на берегу, но, судя по всему, намеревался пересечь стремнину.

– Не смей! – крикнул Гленн. – Стой где стоишь!

Кевин между тем продолжал заходить в воду, погружаясь в реку все глубже и глубже.

– Что там? Что ты там нашел? – взывал сын.

Даже Гленну на середине русла вода доходила до пояса. Кевин же там погрузился бы по горло.

– Не смей заходить дальше! – завопил Гленн. – Здесь ничего нет! Просто груда камней, и все!

Взглянув на скелет, который он обнаружил под камнями, он не стал колебаться: подобрав несколько булыжников, он забросал кости так, что их вновь не стало видно.

– Стой где стоишь! – еще раз приказал он Кевину. – Я возвращаюсь.

Гленн торопливо спустился с откоса и вошел в воду. Оказавшись на противоположной стороне, где его поджидал Кевин, Гленн приоткрыл мешок и показал сыну добычу.

– Ну, что скажешь? – спросил он сына. – Давай-ка съедим ее на обед...

Кевин с жалостью посмотрел на рыбу.