Астральное тело-1, Скоморох или Начало Магии - Всеслав Соло

Каждый взгляд Божива эхом потрескивал на поверхности стен: чувственный зал, отзывчивый зал.

Они, впереди идущие, остановились и плавно развернулись лицами к Юре. Неожиданно для самого себя Божив близко подошел к одному из них и протянул руку.

— Юра, — промыслил Божив, не говоря ни слова.

— Остап Моисеевич, — возникла ответная мысль, и человек, к которому подошел Юра, как показалось Боживу, надежно пожал ему руку и на несколько мгновений Юра бесстрашно приблизил свое лицо особенно близко к лицу Остапа Моисеевича.

Таким же образом Юра познакомился со всеми остальными, и они по очереди представились Боживу: старик, с фиолетовой бородкой и белыми волосами, назвался Помощником, а имена других Юра тут же забыл, только одно и всплыло из них на поверхность памяти — Купсик.

— Мы — астральная группа, — осведомил Божива Остап Моисеевич, все так же телепатически.

«Шайка, — подумал Юра, — астральная шайка!..»

Астральщики заговорили между собой, а Божив, равнодушно прислушиваясь к их разговору, медленно поплыл вдоль объемных стен таинственного зала, в нескольких сантиметрах от океанского пола, словно исследователь.

Когда он сделал полный круг, возле входной двери неожиданно завис, остановил невесомое парение своего тела: в эту дверь вошел красивый молодой человек, последний тоже замер напротив Юры и не сводил с него глаз, и тут Божив, почему-то ранее оплывая зал и не осознавая сути разговора астральной шайки, внимательно вслушался в чувствительно уловимые, телепатические голоса людей, оставленных им в центре этого загадочного помещения, он стал понимать смысл их разговора, понимать, о чем шла речь.

— Ты уже все продумал? — убедительно вопрошал Остап Моисеевич.

— Не все, но многое, — ответил вопрошаемый.

— Что же осталось еще?

— Пустяк, Магистр, последняя точка.

— Какова же…

— Точка?

— Да.

— Художник, вон, уже пришел, так что сейчас произойдет.

— Хорошо. Я жду… Жду результатов!.. Слышишь, Купсик, результатов, а не то…

— Будет вам, Остапа Моисеевич, сию минуту убедитесь!

И тут Божив увидел, а точнее сию минуту же понял, о чем приготовился, будто в зверином прыжке, взмыслить стоящий напротив него, по всей вероятности, тот самый художник, о котором любезно проговорил только что Купсик.

Художник стал усиленно взмысливать: Юра почувствовал, как океанский пол оживающе промягчился, и Божив теперь же начал медленно погружаться в бездонную пучину вод. Очнулся Юра от чарующего и насмехающегося взгляда художника, когда уже почти утонул по колено. Тут он активизировался: сопротивляясь жестокому, неумолимому взгляду, вспарил обратно на поверхность и сразу же — взмыслил обратное, и художник ушел по колено в обмякший пластилиново океан. Противление друг другу шло у них несколько минут. То художник, то Юра, то снова художник вдавливались телепатическими взглядами в оживающий на короткие мгновения океанский пол.

Наконец, Божив в клейком изнеможении рванул толчком воли океанскую твердь пола под своим нападающим, и художник пошатнулся и в одно мгновение, свинцово барахтаясь, размахивая руками и ногами, рухнул в глубину, понесся в бездонность и вскоре растаял, исчез в чернеющей далеко под ногами непроглядности, и Юра остался один стоять победителем. Картинка необъяснимого зала начала бледнеть и, растворяясь, медленно переливаться в непроглядную мглу. Напряженный поток ветра, густо перемешанный с гулом реактивного самолета, и где-то издали зловещий голос: «Художник утонул!.. Утону-ул!..» — и все. И снова картинка рабочего кабинета в кинотеатре, когда Божив открыл глаза. И только неприятная вспышка мыслей: «Художник… Я утопил его!.. Но это же был…»

Юра в предчувственном состоянии, но сосредоточенно спокойный, огляделся в словно беззвучном пространстве своего рабочего помещения, обеззвученном, будто подтененном тем, взветренным гулом, что теперь отзвучал…

Неожиданно в дверь настойчиво постучались, будто ожидали «возвращения» Юрия Сергеевича на рабочее место.

Божив насторожился.

— Да-да… — негромко произнес он. Постучались еще. И тут Божив догадался: ведь он вовсе ничего не сказал вслух, он по привычке взмыслил свой отклик «да-да…».

— Войдите!.. — словно громко окрикнул он дверь, стоящего за нею сейчас посетителя, и это «войдите!» прозвучало коряво и сухо, каким-то раздраженно-гортанным созвучием, так что Юрию Сергеевичу стало неловко от своей неподатливой неуклюжести. — Войдите — поспокойнее произнес Божив, и на этот раз «войдите!» прозвучало неплохо, естественно.

Дверь наполовину распахнулась, вошла в кабинет Екатерина. Она остановилась и как-то рассеянно оглядела директора кинотеатра.

— Что случилось? — догадливо опередил Екатерину Юра.

— У нас в коллективе — несчастье… Юрий Сергеевич…

— Утонул художник? — пристально осведомился Божив.

— И как же, и где это произошло? Насколько я знаю, у него сейчас отпуск?

— На море, — огорченно покачивая головою в сторону директора, ответила Екатерина. — Кто-то его утопил, — добавила она таким тоном, словно знала кто.

— Я пока не получил официального извещения.

— Я вам его принесла, Юрий Сергеевич. Зое Карловне его только что доставил почтальон.

— Давайте сюда, — потребовал Божив.

Екатерина медленно подошла к рабочему столу директора и протянула распечатанный конверт, и Юра, тут же, вытащил из шелестящего нутра этого конверта сложенную в несколько раз бумагу, резвернул ее. На официальном бланке некоего отделения милиции говорилось о гибели сотрудника кинотеатра Лесного поселка города Р… и еще о том, что обстоятельства самой смерти расследуются, разыскивается убийца…

УРОК ПЕРВЫЙ

Как и обещал я Боживу, ровно через неделю земного времени порешил я навестить друга. Но теперь я находился в физическом теле Гриши, председателя кооператива, и если бы вдруг я, хотя бы и украдкой, хотя бы и ненадолго, ушел из его тела, то незамеченной бы моя временная отлучка не осталась: Гриша мог бы натворить для меня непредсказуемых препятствий, хотя бы и то, что он ринулся бы в психиатричку — откуда не так легко мне было бы выйти в необходимый срок на встречу с Наташей, или же, того хуже, он опрометью бы понесся в храм и христианский эгрегор надежно бы заблокировал одержимого для моего посягательства. Да… христианства нельзя путать с Христом.

Что же мне было делать? Как поступить: и встреча c Юрой, и желание увидеть Наташу, с одной стороны, а с другой — Гриша, председатель кооператива, со своими маловерными представлениями и осатанелым до безумия психозом нечистой силы, шкурной неуравновешенностью.