Генерал-фельдмаршалы в истории России - Юрий Рубцов

От Бориса Петровича пошла графская ветвь Шереметевых. Принадлежали они к фамилии, родоначальником которой в XIV в. выступил легендарный боярин Андрей Иванович Кобыла (современник Дмитрия Донского). Иначе говоря, Шереметевы имели одного прародителя вместе с Романовыми (т. е. Борис Петрович приходился дальним родственником Петру I) и другими известными семействами – Колычевыми, Жеребцовыми, Кошкиными, Хлуденевыми, Дурново, Коновницыными, Неплюевыми, Боборыкиными.

Любопытно происхождение самой фамилии. Один из предков Бориса Петровича, вероятно, любивший жить на широкую ногу, получил прозвание Шереметя, или ширь-иметя (т. е. широкий простор). От него и пошла фамилия, особенно многолюдная с XVI в. Наиболее известными стали потомки Бориса Петровича по линии его среднего сына Петра Борисовича (родился в браке Б.П. Шереметева с Анной Петровной Салтыковой – вдовой Льва Кирилловича Нарышкина, дяди Петра I). Внук фельдмаршала граф Николай Петрович Шереметев прославился как большой любитель искусства и филантроп, основатель странноприимного дома в Москве. По большой любви он был женат на своей бывшей крепостной Прасковье Ивановне Ковалевской (Ковалевой-Жемчуговой – «крепостной актрисе»), которая подарила супругу сына – графа Дмитрия Николаевича, также прославившегося благотворительностью. Еще один внук и полный тезка фельдмаршала, Борис Петрович, разделял репутацию мецената и покровителя изящных искусств, он – основатель известной подмосковной усадьбы Кусково.

Очень выразителен девиз, помещенный на графский герб Шереметевых: «Deus conservat omnia» («Бог сохраняет все!»).

Граф Александр Иванович Шувалов (1710–1769)

Среди российских фельдмаршалов представлены два брата Шуваловых: Александр – старший, Петр – младший ( см. очерк о П.И. Шувалове ). Фамилия их не славилась древностью и выдвинулась, как сказано в «Истории родов русского дворянства», из «мелкой дворянской стати». Первым из безвестности вышел отец братьев Шуваловых – Иван Максимович, ставший при Петре I полковником и комендантом Выборга, а при Петре II – генерал-майором. «Сыновья его Александр и Петр состояли в числе молодых дворян при дворе цесаревны Елизаветы Петровны и в решительную для нее ночь на 25 ноября 1741 г. явились в числе усерднейших и преданных ее сторонников» [166] .

В два часа ночи Елизавета в сопровождении своего «малого двора» – А.И. и П.И. Шуваловых, М.И. Воронцова и И. Лестока (француз, лейб-хирург) появилась в казармах лейб-гвардии Преображенского полка. Напомнив солдатам, что она – дочь Петра Великого и потому имеет полное право на престол, приказала им следовать за собой. Гвардейцы – особую роль сыграла гренадерская рота – с восторгом приветствовали «дщерь Петрову» и тут же по ее указанию арестовали и отправили в крепость правительницу Анну Леопольдовну, младенца-государя Ивана Антоновича, а также его отца принца Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского, А.И. Остермана, Б.-Х. Миниха. Победа была полной и бескровной. Низвергнутые ждали решения своей участи, а победители – наград, с которыми новая императрица не стала тянуть.

Оценивая время правления Елизаветы Петровны, ее современник крупный отечественный дипломат Н.И. Панин порицал государыню за то, что многое, если не все приносилось в жертву «хотениям припадочных людей» – так он презрительно называл лиц, особо приближенных к ее величеству, людей «в случае». Таковыми были и оба Шуваловых.

Гренадерская рота лейб-гвардии Преображенского полка была переименована в лейб-кампанию, служившие в ней офицеры пожалованы генеральским чином, сержанты и капралы стали штаб-офицерами и капитанами, а рядовые – дворянами. Сама императрица приняла на себя звание полковника всех гвардейских полков. Александр Шувалов (как и его брат) стал подпоручиком лейб-кампании, армейским генерал-майором и был возведен в действительные камергеры.

Когда 28 февраля 1742 г. состоялся торжественный въезд императрицы в Москву, прибывшей сюда для коронования, перед каретой ехали 40 кавалергардов под командой Александра Шувалова, а позади столько же кавалергардов во главе с его братом Петром. Честь явная, оказавшаяся недоступной для большинства других приближенных.

В течение последующих лет Шувалов-старший ощущал на себе непреходящую милость Елизаветы: вскоре стал поручиком лейб-кампании, графом Российской империи, генерал-адъютантом, кавалером орденов Св. Андрея Первозванного, Св. Александра Невского и других. Не неся никогда тягот военной службы, не участвуя ни в одной войне, уже к 1753 г. вырос в воинском чине до генерал-аншефа.

Его основным делом на протяжении всего царствования Елизаветы стало управление Тайной канцелярией (1742–1761). Конечно, это было уже не то страшное заведение, каким его сделал предшественник Шувалова – зловещий А.И. Ушаков. Достаточно сказать, что за 20 лет правления Елизавета не подписала ни одного смертного приговора. Но истязания и жестокие расправы не были столь уж редкими, машина политического сыска работала исправно.

Екатерина II вспоминала о днях, когда еще носила титул великой княгини: «Александр Шувалов не сам по себе, а по должности, которую занимал, был грозою всего двора, города и всей империи, он был начальником инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятие вызывало, как говорили, у него род судорожного движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица от глаза до подбородка всякий раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью».

Наиболее громким делом, которым пришлось заниматься Шувалову, стал суд над канцлером А.П. Бестужевым-Рюминым, приговоренным к отсечению головы, но в последний момент помилованным императрицей. Проходивший по этому делу генерал-фельдмаршал С.Ф. Апраксин умер во время следствия ( см. очерки о А.П. Бестужеве-Рюмине и С.Ф. Апраксине ).

Начальнику Тайной канцелярии было также вменено в обязанность следить за содержанием в заключении отстраненного от власти брауншвейгского семейства, в первую очередь Ивана Антоновича. На протяжении 12 лет бывший император содержался в Холмогорах, а в 1756 г. был тайно перевезен в Шлиссельбургскую крепость. Составленная А.И. Шуваловым инструкция предписывала охране: «Если арестант станет чинить какие непорядки или вам противности или же станет говорить непристойное, то сажать тогда на цепь, доколе он усмирится, а буде и того не послушает, то бить по вашему рассмотрению палкой и плетью… буде, сверх нашего чаяния, кто бы отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться сколь можно и арестанта живого в руки не давать».

В полном соответствии с этой инструкцией охрана и поступила, когда в июле 1764 г. подпоручик Смоленского полка Василий Мирович предпринял попытку освободить Ивана Антоновича из заключения…