Сборник — Финт хвостом - А.Р. Морлен

Так что все трое, капитан, его первый помощник и последний матрос-пират, выпили по кружке вина и поднялись на палубу — посмотреть на мертвецов.

Смерть застала их врасплох, на месте. Кого-то — прямо за работой, когда он драил палубу или чинил паруса. Впередсмотрящий на мачте полулежал, запрокинув голову, как будто глядя в небеса. Штурвал без присмотра немного сдвинулся, и корабль сошел с курса — но это было вполне поправимо. Капитан сказал:

— Их всех надо выбросить за борт, иначе они завоняют.

Они покидали мертвых за борт, и вода приняла их руками волн — синими и ласковыми.

— Держим курс на ближайший порт, — сказал капитан. — Представьте, какие мы стали богатые, мы трое. — И он отправил последнего матроса подтянуть паруса, а сам встал за штурвал.

Он простоял за штурвалом весь день, под жарким солнцем, периодически утоляя жажду вином из большой бутыли. Пару раз к нему на мостик заглядывала Рома, но ему было не до нее. А потом, ближе к вечеру, когда уже стало смеркаться, он вдруг понял, что не слышит ни звука — только скрип корабельных досок и гудение парусов. Он громко позвал своего помощника и последнего из матросов. В ответ — тишина.

Солнце уже клонилось к закату, в небе сгущалась тьма. Подул легкий ветер — как раз попутный до ближайшего порта. Капитан закрепил штурвал, достал нож и пошел посмотреть.

Последний матрос лежал посреди палубы мертвый, как пень. На лице — улыбка. И никаких следов. А помощник лежал в каюте, обнимая сундук с деньгами. В руках — монеты. На лице — улыбка. И опять — никаких следов.

Капитан подошел к Крысолову, плюнул ему в морду, а потом налил в миску вина и поставил ее перед деревянным котом.

— Я буду самым богатым на свете, — сказал капитан. — Если выживу.

Но он не выжил, потому что когда солнце спустилось за горизонт, красавица Рома тихонько вошла в каюту и посмотрела на капитана. Капитан посмотрел в ее ласковые сияющие глаза и подумал, что он никогда в жизни не видел такого глубокого и спокойного моря. И он плыл по этому морю, и паруса трепетали под ветром, хотя ветра не было, и Рома урчала, и это было гораздо лучше, чем песня сладкоголосых сирен и коварных русалок, которые завлекают матросов в пучину. Как во сне, капитан лег на койку — наверное, это и было во сне. И Рома тоже запрыгнула на кровать на своих мягких лапах и легла на лицо капитану. А капитан спал, и задохнулся во сне — как и все остальные пираты.

Когда капитан умер — на губах улыбка, и никаких следов, — Рома спрыгнула на пол и неторопливо умылась, и ветер стих, и корабль застыл посреди океана.

Рома огляделась и увидела деревянного Крысолова, который смотрел на нее.

Крысолов обратился к ней на языке кошек:

— Теперь ты вернешься в море и будешь ждать следующего корабля.

— Да, — вежливо отозвалась Рома.

— Возьми меня с собой, — попросил Крысолов.

— Увы, — сказала Рома. — Мне очень жаль, правда, но ты мне без надобности.

— Вот тут ты не права, — сказал Крысолов. — Дай мне силу, чтобы сдвинуться с места, и я покажу, на что я способен.

И Рома обмахнула Крысолова своим серо-синим хвостом, и деревянный кот ожил — весь в царапинах и трещинах, весь утыканный гвоздями, которые вбивали в него пираты, весь в подтеках вина, похожих на синяки от ударов.

Но зато он ожил и пошел — скрипя, точно старое кресло, и неуклюже передвигая негнущиеся деревянные ноги. Он вышел на палубу, добрался до носа и перевалился через борт. Рома вспрыгнула на перила и села смотреть.

Крысолов перебрался на голову деревянного человека над водорезом с поднятым над головой мечом и отрубленной рукой в руке, и сел ему на лицо. Там он свернулся клубочком — точно как Рома на лицах пиратов. И вдруг деревянный меч выпал из деревянной руки, а следом за ним выпала и отрубленная рука. Сама же резная фигура стала раскачиваться и клониться вперед. Крысолов запрыгнул на перила, и в ту же секунду резная фигура упала в море, а корабль содрогнулся, и раскололся на части, как будто ударившись о скалу, и пошел ко дну.

Крысолов сказал Роме, когда они плыли бок о бок по синей воде:

— Ты убиваешь людей. Я убиваю корабли.

И Рома сказала:

— Тогда пойдем со мной, брат.

Марисет спросила со вздохом:

— Зачем ты нам рассказал эту сказку?

— Чтобы вы знали, — сказал Стрела, — что люди боятся кошек.

— Если все это правда, что в твоей сказке, — сказала Аннасин, — тогда у них есть на это причины.

— Может быть.

Внизу, в деревне, все еще горели огни, хотя была уже ночь. С постоялого двора доносились испуганные возгласы, и пару раз они слышали голос охотника за ведьмами — голос, заглушавший даже мелодичное мяуканье Стрелы, — хотя и не разбирали слов. А потом раздались крики.

— Как здесь хорошо, на холмах, — сказала Марисет.

— Как здесь безопасно, — ответила Аннасин. — Но я все думаю, что они со мной делают — там, внизу.

— У меня не было ни одного мужчины, — тихо сказала Марисет.

И Аннасин ответила:

— Может, оно и к лучшему. Они все болваны. — Но потом она вспомнила Стрелу, и его мягкую шерсть, и жгучую боль после дрожи желания.

А Марисет встала и потерлась мордочкой о черную морду Стрелы.

Аннасин свернулась клубочком, закрыла глаза и заснула. А потом ее разбудил пронзительный крик Марисет и шум веток — это Стрела отпрыгнул в колючий кустарник, спасаясь от когтей Марисет. Аннасин встала, и подошла к Марисет, и вылизала ей шерстку, и они засмеялись вдвоем, а Стрела гордо ходил кругами и обрызгивал кусты, и в глазах у него отражалась луна.

— То есть, выходит, мы спали с Дьяволом?

— Кто знает? — сказала Аннасин. — Да и какая разница?

Потом они снова игрались втроем на холме, но луна все же скрылась, и ночь стала темной. Они попили воды из лужи, и Аннасин сказала:

— Не хочу показаться грубой, но мне нужно вернуться в деревню. Вернуться в свой человеческий облик. Может быть, это глупо. Может, не стоит это делать. Но мне нужно вернуться.

Марисет сказала:

— Я была хороша лицом, и у меня были прекрасные волосы. Но мне все равно не хватило бы смелости вернуться. Я лучше останусь здесь, на холмах. Какими холодными кажутся горы при свете звезд! Я снимаю с тебя свои чары, Аннасин, так что ты можешь вернуться в себя. Если вдруг что, ты сама знаешь, как убежать снова.

Аннасин спустилась с холма, словно текучая серая тень. Прокралась мимо коровников и амбаров, и никто ее не заметил — даже собаки не лаяли. Она вышла на улицу, и вот ее дом — темный, как черный провал в темноте. А во всех остальных домах горел свет.

Она побежала на постоялый двор, и кони у коновязи заржали, вращая глазами. Аннасин освободила свой дух, и ее кошачье тело растаяло, растворившись в воздухе. Мгновение головокружительного полета, и вот она уже снова она — у себя в теле и внутри дома.