Техномагия - Ярослав Коваль

Богатство оттенков, которые теперь воспринимало ее обоняние, поразило Кайндел. Несколько мгновений она, прикрыв глаза, просто наслаждалась им. Потом потянулась за мобильником и, включив его, позвонила Пеплу.

- Я жива. Я, кажется, даже в порядке.

- Что ты чувствуешь? - с жадным любопытством спросил он. - Расскажи. Подробно.

Девушка помолчала, осознавая то новое, что посетило ее.

- Зрение, - произнесла она. - Это поразительно. Я никогда в жизни не видела так далеко и так четко.

- У тебя были проблемы со зрением?

- Нет. Нормальное зрение. Но то, что сейчас… Это просто поразительно.

- А уши острые? - рассмеялся мужчина.

Кайндел рефлекторно схватилась свободной рукой за ухо.

- Нет, - резковато ответила она. - Кажется, оно даже стало поменьше. И волосы гуще… Хватит надо мной потешаться!

- Я не потешаюсь, Аэда! Я рад за тебя. То, что произошло с тобой, мне еще только предстоит.

- Ты чувствуешь в себе пробуждение альвийской природы?

- Сознание давно уже пробудилось. Дело за физиологическим соответствием.

- Когда это случится с тобой, ты почувствуешь, как это восхитительно, - вздохнула она, поднимаясь с земли. И обнаружила, что стала словно бы ниже ростом, тоньше костью. Кисти и ступни стали меньше и изящнее, походка - легче. Ноги ее больше не мерзли, и вообще… Появилось странное ощущение сродства с миром.

- Рассчитываю испытать. Очень рассчитываю.

И уж какнибудь не позже чем через год. - Он помолчал. - Так, а теперь соображай, где припрятать артефакт. И как. И еще раз советую - не прячь в местах сильной магической напряженности, там найдут.

- Я уже поняла. - Кайндел покусала нижнюю губу. - Я постараюсь придумать чтонибудь.

И, отключив мобильный телефон, задумчиво посмотрела на руку. Она до сих пор носила на безымянном пальце серебряное обручальное кольцо, которое несколько лет назад муж надел ей. Их разрыв получился очень болезненным для нее, однако кольцо она не сняла. Почему носила? И сама не знала. Может, тешила давние воспоминания. Между ними все годы их совместной жизни клокотала страсть, вначале - любовная, потом - энергия предельной ненависти. Но не зря же говорят, что от ненависти до любви лишь шаг. Обратная дорога тоже коротка.

Сев за руль, девушка повернула ключ и буквально полетела по шоссе, ловко уворачиваясь от ям и ухабов - реакция волшебным образом улучшилась тоже. Машину она остановила только у Березово, выглянула из окна и жестом подозвала ближайшего местного жителя. Ощущение абсолютной гармонии тела и души было настолько приятно, что она беспричинно улыбалась, поэтому крестьянин не только решился подойти на зов, но и заулыбался в ответ.

- Не подскажете, тут есть кузнец? - спросила девушка.

- Как не быть. Только не у нас, в Березове, а в Хиитоле. Мы завсегда к нему туда ездим. Надо до первого городского перекрестка доехать, отсчитать от него еще два, там повернуть налево, проехать один перекресток - и снова налево. Или там спросите. Хороший кузнец, так мне рубило оттянул - любодорого!

- Спасибо. - Кайндел закрыла окно и тронула автомобиль с места. До Хиитолы было всего ничего. «Надо же, зовут поселок сельского типа городом. Там жителейто от силы человек девятьсот. Ну тысяча…»

И теперь, когда перед колесами заемного автомобиля развернулась темносерая полоса относительно приличного асфальта, было время подумать обо всем, что она увидела во время медитации. В частности, и о той области магической напряженности, которая показалась ей отличающейся от других. Теперь она поняла, чем именно та отличалась от остальных. Область носила на себе явные признаки вмешательства. Ктото, повидимому, пытался создать для себя источник магической энергии, подпитываемый естественным образом.

Это же было интересно.

Она остановилась у въезда в Хиитолу и вытащила карту. По ее расчетам получалось, что заинтересовавшая ее область располагается гдето неподалеку от поселка Кааламо, а может, чуть южнее, практически на незаселенных землях.

То есть сравнительно недалеко от учебной базы ОСН.

«Ну вот и пусть сами разбираются», - подумала Кайндел и поинтересовалась у первого попавшегося на пути местного жителя о кузнеце. Обыватель оказался толков и очень понятно объяснил ей, куда и как ехать. Он также сообщил, что кузнец очень загружен работой, берет дорого, но настоящий мастер своего дела, и вообще у него много помощников. Поколебавшись, девушка показала собеседнику пистолет и полюбопытствовала - не согласится ли кузнец принять АПС в оплату работы. Крестьянин, опасливо попятившись, согласился, что по идее принять должен.

Кузнец оказался неразговорчив и всем недоволен.

- Я занят.

- У меня срочное дело.

Мастер нахмурил кустистые брови и сурово посмотрел на настырную девицу.

- Что за дело?

- Надо отковать серебряную фольгу. Неважно, насколько качественную, лишь бы удалось завернуть в нее один предмет.

- Такого не делаю.

- Мне очень надо.

Мужчина недовольно, но с нарождающимся интересом осмотрел ее. Потом покосился на двери кузни. Мастерская была оборудована в старом большом амбаре, представляющем собой затейливую комбинацию каменной кладки и бревенчатой конструкции. Внутри работали сразу шестеро полураздетых молодых парней, гудел насос, нагнетавший воздух в горн, грохотал молот. У дверей скучали еще двое, видимо, заказчики, так что резкость кузнеца была вполне понятна. Курсантка не собиралась на него обижаться.

- Что можешь предложить?

- «Глок» сойдет? - Оружие, вытащив из кобуры, сразу показала.

- С боеприпасом? - заинтересовался мастер.

- Две обоймы. Одна вставлена.

- Хм… - Кузнец задумался, краем глаза глядя на ожидающих клиентов. - Ладно. Серебро твое.

- Идет. - Кайндел без сожаления потянула с пальца обручальное кольцо.

Он действительно знал толк в ковке. Со знанием дела взвесил украшение на ладони, попросил взглянуть на артефакт, и уже через полчаса, аккуратно держа щипцами, показывал ей тонкую, словно лист бумаги, пластинку серебра. Она казалась прозрачной полосой лунного света, так была тонка, и хотя кузнец несколько раз окунул изделие в лохань с водой, еще обжигала пальцы. Кайндел опять вынула печать, примерила к пластине и, отдав с просьбой аккуратно завернуть, пошла за второй обоймой к Глоку18. В глубине души она тешила себя надеждой, что Шреддер не вспомнит о своем запасном пистолете. В любом случае мастеру за его работу больше нечего было предложить.

Кузнец отдал ей аккуратно упакованный в серебро артефакт, принял пистолет и придирчиво осмотрел его, только что не обнюхал. Ожидающие очереди клиенты попытались было выразить недовольство, да и курсантка была не в восторге от промедления, но спорить оказалось бессмысленно. «Свой глазок - смотрок», - приговаривал мастер, разбирая оружие по винтикам.

«Спокойно!» - приказала себе девушка. И действительно успокоилась. И через полчаса села в машину в прекрасном расположении духа, даже несмотря на то что день неудержимо скатывался в объятия вечера, солнце все гуще бронзовело и мир затихал в преддверии темноты.

Как оказалось, если ее не сбивал с толку электрический свет, она отлично видела в полутьме и даже в темноте. Артефакт, плотно упакованный в серебряную фольгу, она закопала в землю у поворота на учебную базу ОСН, под крошечной елочкой, вблизи до странного перекореженной березы, хорошенько приметив место. Покоя, осенившего ее по возвращении из медитации, не могло поколебать ничто. Кайндел преспокойно подкатила к гаражу, позволила дозорному осветить себя, бросила в ответ на удивленный вопрос первое, что пришло в голову: «Пригоняла машину с шоссе по просьбе куратора», и, припарковав автомобиль как попало, совершенно спокойно отправилась к домику, где обитала вместе с другими курсантами, небрежно швырнув изумленному такой наглостью парню ключи.

- Отгонишь в гараж, да?

«Если меня возьмут в оборот за эту отлучку, мне все равно терять нечего, - подумала она, забираясь в постель, под шерстяное одеяло (Лети, конечно, проснулась, когда подруга вошла в комнату, но спрашивать ни о чем не стала, просто слегка подвинула к себе рысенка, который спал вместе с ней, повернулась на другой бок и снова задремала). - А если сойдет с рук, то и на все остальное тоже не обратят внимания. А могут не заметить моей выходки? - спросила она себя со всей пристрастностью, желая добиться честного, обоснованного ответа, а не успокоительных увещеваний, и сама же себе ответила: - Могут. В стране чудес возможно все…»

У Рейра были длинные - для мужчины, конечно - черные волосы, узкие ладони и ступни и ясносерые глаза. Ни единой желтой прожилки, которые радужку сероглазых расцвечивают почти всегда. На того, кто вглядывался в глаза молодого человека, казалось, смотрело само небо Петербурга - когда светлосвинцовое, когда туманносерое, когда неприютнобелое, будто больничные простыни.