Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том 6. - Иван Гончаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
497
русское платье) // Новое лит. обозрение. 1994. № 6. С. 127-138. Среди гражданских служащих, как отмечает современный исследователь, указ 1837 г. «особенно задевал пожилых чиновников, которым в случае утраты зубов бриться было затруднительно» (Шепелёв. С. 231).
С. 27. …автор велик! в нем слышится то Дант, то Шекспир… – Возможный отголосок журнальной ситуации середины 1830-х гг., а именно широко известной и многократно осмеянной современниками манеры О. И. Сенковского «производить» в гении авторов «Библиотеки для чтения». Так, Н. В. Кукольника Сенковский сравнивал и с Гете, и с Байроном («Я так же громко восклицаю: „великий Кукольник!” ‹…› как восклицаю: „великий Байрон!”» – БдЧ. 1834. Т. 1. Отд. V. С. 37), а в более поздней рецензии заявлял, что Кукольник «обнаруживает уже исполинский, ужасающий своей огромностью талант как писателя» (БдЧ. 1841. № 3. Отд. VI. С. 3). Явление «производства в гении» не утратило актуальности и в журналистике 1840-х гг. (см. об этом: Белинский. Т. I. С. 48; Т. III. С. 81, 198, 545; Т. IV. С. 325, 586; Дружинин. С. 143; Панаев И. И. Литературные воспоминания. М., 1950. С. 101). Ср. суждение В. Г. Белинского в статье «Стихотворения Лермонтова» (1841): «Пока еще мы не назовем его ни Байроном, ни Гете, ни Пушкиным и не скажем, чтоб из него со временем вышел Байрон, Гете или Пушкин: ибо мы убеждены, что из него выйдет ни тот, ни другой, ни третий, а выйдет – Лермонтов…» (Белинский. Т. III. С. 276).
С. 27. …нет того, что там у вас называется гуманитетом. ~ В их рассказе слышны не «невидимые слезы», а один только видимый, грубый смех, злость… – Германизм «гуманитет» (нем. Humanitat) характерен для гончаровского словаря; ср. рассуждения о светском воспитании, которое «придает обществу чрезвычайно много по крайней мере наружного гуманитета», в главе первой «Фрегата „Паллада”» (наст. изд., т. 2, с. 57). Общеупотребительным в середине прошлого века был латинизм «гуманность» (см.: Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка: 30-е – 90-е годы XIX века. М.; Л., 1965. С. 90-92; Бельчиков Ю. А. Из истории слова «гуманность» // Сб. статей по языкознанию, посвященный проф. Моск. ун-та акад. В. В. Виноградову. М., 1958. С. 54-66). В. Г. Белинский, например, в статье «Взгляд на русскую
498
литературу 1847 года» (с разбором «Обыкновенной истории» и романа «Кто виноват?») так определял главную мысль в произведениях А. И. Герцена: «Это – страдание, болезнь при виде непризнанного человеческого достоинства, оскорбляемого с умыслом и еще больше без умысла, это то, что немцы называют гуманностью (Humanität). Те, кому покажется непонятною мысль, заключающаяся в этом слове, в сочинениях Искандера найдут самое лучшее ее объяснение. О самом же слове скажем, что немцы сделали его из латинского слова humanus, что значит человеческий. Здесь оно берется в противоположность слову животный. ‹…› Гуманность есть человеколюбие, но развитое сознанием и образованием» (Белинский. Т. VIII. С. 378; слова «гуманность» и «человечность» с поясняющим нем. Humanitat встречаются и в других статьях Белинского – Белинский. Т. III. С. 53; Т. IV. С. 100).
«Невидимые слезы» – реминисценция из главы VII тома первого «Мертвых душ»; ср. у Н. В. Гоголя: «…озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы!» (Гоголь. Т. VI. С. 134).
Рассуждениям о «грубом смехе, злости» в литературе близко высказывание Л. Н. Толстого (в его письме к Н. А. Некрасову от 2 июля 1856 г.): «У нас не только в критике, но в литературе, даже просто в обществе, утвердилось мнение, что быть возмущенным, желчным, злым очень мило. А я нахожу, что очень скверно. Гоголя любят больше Пушкина. Критика Белинского – верх совершенства, ваши стихи любимы из всех теперешних поэтов. А я нахожу, что скверно, потому что человек желчный, злой не в нормальном положении. Человек любящий – напротив, и только в нормальном положении можно сделать добро и ясно видеть вещи» (Толстой. Т. 60. С. 74-75).
С. 28. Это значит забыть, что в этом негодном сосуде присутствовало высшее начало; что он испорченный человек, но всё человек же, то есть вы сами. – По наблюдению Л. С. Гейро (см.: ЛП «Обломов». С. 653), слова Обломова напоминают авторское рассуждение Н. В. Гоголя в томе втором «Мертвых душ» по поводу чичиковского «анекдота» о «черненьких и беленьких»: «В самом деле, необыкновенно странны были своею противуположностью те чувства, которые родились в сердцах троих беседовавших людей. ‹…› Что значит, однако же, что и в паденьи своем
499
гибнущий грязный человек требует любви к себе? Животный ли инстинкт это? Или слабый крик души, заглушенной тяжелым гнетом подлых страстей, еще пробивающийся сквозь деревянеющую кору мерзостей, еще вопиющий: „Брат, спаси”. Не было четвертого, которому бы тяжелей всего была погибающая душа его брата» (Гоголь. Т. VII. С. 167-168). Согласно другому мнению, «литературно-критические воззрения Обломова» сформированы статьями Вал. Майкова (см.: Сахаров В. И. «Добиваться своей художественной правды…»: Путь И. А. Гончарова к реализму // Контекст 1991: Литературно-теоретические исследования / Отв. ред. А. В. Михайлов. М., 1991. С. 129-130); ср.: «Гоголь ни на одно мгновение не упускал из вида общечеловеческих условий характера каждого из своих героев, и потому все действующие лица его поэмы прежде всего являются людьми, как бы малы и ничтожны ни были они по положению своему в обществе, до какого бы нравственного уничтожения ни были доведены воспитанием и неизбежным течением дел. ‹…› Из этого великого достоинства „Мертвых душ” прямо вытекает необходимое условие для живописца: ни под каким видом не делать из действующих лиц поэмы немощных уродов, односторонних карикатур… Это будет вопиющая ошибка против идеи, положенной в основание каждого характера, созданного Гоголем» (Майков. С. 313). По мысли М. В. Отрадина, ратуя за истинное отношение к человеку, Обломов «пересказывает» выводы К. С. Аксакова о «Мертвых душах» Гоголя (см.: Отрадин. С. 121).
С. 29. …наша редакция вся у Сен-Жоржа сегодня… – Ресторан Сен-Жоржа находился на набережной Мойки, близ Полицейского моста (ныне Народный), «в особом на дворе домике, со вкусом убранном. При доме хороший тенистый сад. Каждый посетитель, с знакомыми, может занять особую комнату. Сервизы превосходные; вино отличное. Обыкновенные обеды за 3 и 5 руб‹лей› ассиг‹нациями›. Летом нигде нельзя отобедать с бо́льшим удовольствием, как у Жоржа» (Пушкарев. С. 452).
С. 33. Тарантьев обедать придет: сегодня суббота. – Первое мая приходилось на субботу в 1843 г. Это дало повод А. Г. Цейтлину отнести начало действия в романе к 1843 г. (подробнее о хронологии «Обломова» см.: Цейтлин. С. 162-164). Ср. также о реалиях 1840-х гг. выше,
500
с. 488-489, 491, примеч. к с. 18, 19, и ниже, с. 542-544, 576-577, примеч. к с. 174, 399.
С. 35. А под Иванов день еще три мужика ушли…; см. также с. 160: Он на Ивана Купала по ночам в лесу один шатается… – Иванов день (24 июня) по церковному календарю – Рождество Иоанна Крестителя (Предтечи). Совпадает с праздником Ивана Купала, называемым в народе «веселым», «любовным» и сопровождаемым «купальскими» (языческими) обрядами. Накануне Иванова дня в деревнях проходят гулянья, ярмарки. В ночь на Ивана Купала, по народным поверьям, цветет папоротник, «и, кто успеет сорвать его, невзирая на все ужасы, какие будут ему представляться, тот сыщет клад» (Снегирев. Вып. 4. С. 38). «Сбором трав в этот день занимались преимущественно люди, промышляющие знахарством и колдовством, бабы, слывущие за ведьм» (Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. СПб., 1995. С. 73).
С. 35. …исправнику кланялся… – Исправник – начальник уездной полиции, председатель земского суда (см. подробнее ниже, с. 501-502, примеч. к с. 39).
С. 35. Обломов взглянул на конец письма. ~ Он задумался. – Л. С. Гейро (см.: ЛП «Обломов». С. 653-654) отметила, что в рукописи и первом отдельном издании романа этого фрагмента, уточняющего дату письма, не было. Он мог быть введен Гончаровым под влиянием критической рецензии Г. А. Кушелева-Безбородко «О значении романа нравов в наше время. (По поводу нового романа г. Гончарова «Обломов»)» в журнале «Русское слово» (1859. № 7; подпись: «К. Б.»). По-видимому, Гончаров обратил внимание на одно замечание рецензента: «В этом письме нас несколько удивила жалоба старосты, которая вовсе невероятна: во-первых, пятую неделю дождей нет – эдакой засухи старики не запомнят. Обломов получил письмо это за несколько дней до 1-го мая – полагая, что на почте оно осталось по крайней мере одну или полторы недели. За пять недель до отсылки письма из именья еще было начало марта месяца, в это время, как кажется, дождей нельзя ждать, только бы морозы покончились, да реки все прошли, и то ладно. Потом староста толкует о побеге в Иванов день, т. е. 24-го июня, некоторых крестьян и пишет об этом еще в апреле месяце. Стало быть, он предугадывает побег? он не только мошенник, но даже колдун!» (Там же. С. 9).
501
С. 38. …определился в какую-то канцелярию писцом… – Речь идет о низшей должности «канцелярских служителей», не имевших классных чинов; ср. в первоначальной редакции части первой сказанное о начальнике Обломова: «…говорит с последним писцом ласково и вежливо…» (наст. изд., т. 5, с. 86).