Исправительная академия (Оболенский, том 1 и том 2) - Алекс Хай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но судя по внешности его правнучки, тесные связи с Востоком Рерихи сохранили. Даже имя Индира было индийским.
— Вижу, я вас заметно смущаю, — женщина наконец-то сжалилась и убавила громкость невыносимой песни. — Не волнуйтесь, свои обязанности я знаю хорошо.
— А что входит в ваши обязанности и как мы с вами будем взаимодействовать?
— Все просто, Владимр Андреевич. Я — одна из немногих, кто может беспрепятственно входить и выходить за территорию колонии. Не только на правах руководительницы кружка, но и на том основании, что половина земли, на которой стоит сие учреждение, все еще принадлежит моей семье.
— Значит, государство у вас ее арендует?
— Да. Только не государство, а бывшее Земледельческое общество. Сейчас оно носит красивое название “Общество земледельцев и работников сельского хозяйства Российской империи”. Но суть осталась та же. Люди объединяются, чтобы совместными усилиями защищать свои интересы.
— А ваш интерес в чем заключается?
— Это неплохой доход.
— Нет. Я имею в виду, зачем вам сотрудничать с “Десяткой”?
Индира Святославовна пожала плечами.
— Я считаю, что это правильно. В былые годы Общество занималось настоящей эксплуатацией детского труда. Какое же тут исправление? Как могли эти и без того озлобленные дети исправиться и полюбить созидательный труд, если на них просто делали деньги? Сейчас Извара изменилась, и во многом благодаря тому, что труд стал другим. Интересным. Приносящим удовольствие.
Я с недоверием покосился на госпожу Рерих. У меня в голове не укладывалось, как можно было, будучи подростком, получать удовольствие от засеивания морковки. Или от прополки. Может, конечно, там были и другие активности, но я сомневался, что какой-нибудь театральный кружок мог существенно повлиять на перевоспитание.
— А как вы там с людьми работаете? Что делаете?
— Ну, я-то больше отвечаю за досуг. Главное — это учеба и трудовая терапия. Она включает в себя сенокошение и засев культур, огородничество, ремёсла: портняжное, сапожное, слесарное, столярное, шорное… Особая роль уделяется работе в животноводческом питомнике. На территории колонии есть собственный зверинец, где воспитанники учатся ухаживать за самыми разными животными. К нам же в основном городские ребята попадают, и большинство ни разу живой козы или коровы не видели! Я уже не говорю о том, чтобы научиться кататься на лошади… А ведь многим это нравится. Знаю не меньше десятка наших выпускников, которые потом пошли в сельхозакадемию получать серьезное образование. И все потому, что им показали, что достойная жизнь бывает и за пределами городских стен…
Индира Святославовна говорила об этом с настоящей гордостью. По тому, как возбужденно блестели ее глаза, я понял, что эта дама была в некоторой степени идеалисткой. Хотя наверняка в ее словах и подходе толк был.
— Не бывает перевоспитания без любви, Владимир Андреевич, — она с улыбкой покосилась на меня. — Любовь, доброе слово и забота подталкивают к созиданию. Я знаю очень мало воспитанников, души которых оказались к этому глухи.
— Что-то вы какой-то рай на земле описываете, — скривился я. — Если все так хорошо в этой Изваре, почему она все еще остается тюрьмой под открытым небом?
— Потому что всем, кто туда попадает, нужно время. Вы же наверняка знаете, что человек очень непросто примиряется с переменами и меняется с трудом. Сначала отрицает, проявляет непослушание, борется. Может даже устроить открытый демарш, отстаивая свои прежние убеждения. Затем, когда понимает, что по-старому жить совсем никак не получится, начинает юлить и хитрить. Потом, когда и это не работает, впадает в уныние. И именно здесь, в этот момент, задача грамотного воспитателя поддержать, помочь, вдохновить — и тогда перед воспитанником может открыться совсем новый мир.
Ага. Отрицание. Гнев. Торг. Депрессия. Принятие. Пять стадий, через которые мы все проходим. Занятное применение принципов психологии.
— Ладно, я понял. Не нужно меня агитировать. В конце концов я еду туда работать, а не отбывать наказание.
“Индианка” резковато крутанула руль, когда нас подрезал какой-то напомаженный мужик на представительской машине. Подрезал некрасиво и слишком уж нагло. Но вместо того, чтобы выйти из себя, как делали многие водители на моей памяти, Индира Святославовна лишь ушла от столкновения и укоризненно покачала головой, но никак не прокомментировала. Воистину буддистское спокойствие.
— И здесь вы тоже ошибаетесь, Владимир Андреевич, — продолжила она разговор. — Во-первых, за вами все же числится длинный список провинностей разной степени тяжести. И пусть ваш героизм на острове добавил вам положительной кармы, но этого мало. Мало совершить один, пусть и важный подвиг. Это лишь начало вашего пути к исправлению. Понимаете, вы должны — именно должны — в первую очередь, себе доказать, что встали на иной путь. Пока что вы просто сделали пару маленьких шажочков. Но дорога впереди длинная. Так что Извара для вас — возможность многое для себя понять, переоценить и укрепиться в новых принципах.
— А во-вторых?
— Во-вторых, вы должны правдоподобно играть роль узника, — усмехнулась дама. — Чтобы вы смогли что-то выяснить, вы должны быть достойны доверия. А ведь вам предстоит нелегкая миссия — стать своим для ребят, которые вам завидуют, недолюбливают вас и бог знает что себе напридумывали о том, как живет дворянское сословие. Вы должны стать им другом, но они как дикие зверьки. Недоверчивые, агрессивные, напуганные вашей силой. Вы должны понимать их и найти к ним подход.
Мне казалось, что с этим проблем не возникнет. Все же я здорово отличался от прежнего жильца этой тушки. Но с порога-то им об этом не объявишь… Так что Индира Святославовна была права. Придется приручать. Или покорять.
— К слову о зверях, — не поняв причины моей задумчивости, сказала Индира Святославовна. — На территории нашей колонии есть приют для диких животных. Подранки, калечные и все, кто не сможет вернуться в дикую природу. Он содержится на средства благотворителей, благо сейчас это в большой моде и денег присылают достаточно. Порой зрелище тяжелое, но очень впечатляющее. Ворон со сломанным крылом, который больше никогда не взлетит. Хромая лисица, что больше не сможет мышковать. Старый волк с крошащимися зубами…
— Это вы к чему? — нахмурился я.
— Запишитесь на работы либо в питомник, либо в приют. Посмотрите, как ребята будут взаимодействовать со зверями. Повнимательнее приглядитесь, кто и как относится к своим подопечным. И сделайте выводы. Это поможет вам отделить тех, кому можно доверять от тех, кто доверия и дружбы не заслуживает. Впрочем, я уже взяла на
