Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ) - Таня Рысевич

— И мы упали в реку, — продолжала Искра, подавляя рвущийся изнутри нервный смех, — меня Рысь сразу вытащила. А Лишард… утонул. И умер, — взгляд Арна на миг метнулся в сторону очевидно живого Лишарда, — а потом Рысь его вытащила, и Дон с Маираном его… в общем, он больше не умер, — неловко закончила она.

Эльф замер, явно раздираемый изнутри противоречивыми чувствами.

Арн шагнул вперёд и обнял её.

Арн отступил назад, не коснувшись её.

Эти два события произошли одновременно. Искра помотала головой, пытаясь понять, в какой из двух веток реальности она находится. Земля плавно покачивалась под ногами.

Искра оказалась в той реальности, в которой Арн шагнул назад. На, казалось бы, бесстрастном лице она отчётливо различала чувство вины.

— Ты не виноват, что тебя тут не было, — раздался над ухом жёсткий голос Наяны, — но всем будет лучше, если ты пойдёшь и поможешь Ависар.

Арн молча кивнул и отвернулся. Искра продолжала смотреть на него, пока он, опустившись на колено, что-то делал с Лишардом. Реальность плыла перед глазами. Будто бы с тех пор, как она ступила на мост, произошло слишком много всего, и теперь ей стоило просто постоять, не делая ничего, в надежде, что время догонит события.

* * *

— И долго ещё ты будешь от меня бегать⁈

Искра всё верно рассчитала — прямо сейчас Арн разжигал огонь и потому не смог удалиться, как только она направилась к нему. Искра встала, скрестив руки на груди и ждала ответа. Арн всегда старался держаться в стороне. Всегда старался уйти ещё до того, как его прогонят. Во многом это было понятно, но именно сейчас такое поведение начало раздражать её. До дрожи в руках раздражать.

Эльф высек очередную искру, наклонился, чтобы раздуть пламя, положил тонкие веточки, казалось бы, небрежно бросил сверху дрова покрупнее. Только после этого он поднял голову и встал. К Искре было обращено обычное его лицо, на котором едва ли читались тени чувств.

— Ты могла утонуть, — сказал он.

От ярости горло сжалось и наружу вырвался какой-то приглушённый рык.

— Не могла! — Искра почти выкрикнула это, потрясая футляром со Свитком. — Там была Рысь! Да даже если бы могла — разве ты можешь это изменить, шарахаясь от меня? Это. Уже. Прошло! — Искра шагнула вперёд и пару раз ткнула эльфа в грудь. — Хватит уже думать о том, чего ты не можешь изменить! Подумай хоть раз о том, что в твоей власти!

Искра перевела дух. Больше всего Искре хотелось напомнить ему, что тогда, после охоты на Врана, он сказал ей, что влюбился — и после этого стал держаться ещё дальше, ещё отстранённее, но она, почему-то, не могла произнести этого вслух. К тому же, она совершенно точно знала, что услышит в ответ — «я сказал то, о чём мне стоило промолчать».

— Я всё видела, — Искра сбилась едва ли не на шёпот, — так же ясно, как вижу тебя сейчас. Ты хотел меня обнять. Потому что ты был рад тому, что всё обошлось, что я не утонула. Но ты выбрал отшатнуться, сбежать!

Это звучало, как упрёк. Это и было упрёком. Обида за то, что он не показал, как он рад видеть её живой, не отпускала, как будто он не просто отступил, а бросил её в беде.

— Ты мне нравишься, — голос, к счастью, перестал дрожать, — мне нравится, когда ты говоришь со мной, когда сидишь рядом. Когда я могу обнимать тебя ночью. И… — Искра повысила голос, — и мне не нравится, когда ты шарахаешься от меня, ходишь вокруг и смотришь на меня, как побитая собака!

Арн всё так же стоял напротив и смотрел на неё, не шелохнувшись. Кому угодно показалось бы, что в его лице ничего не изменилось, но Искра видела его насквозь. Эльф был растерян. Он слышал каждое её слово, понимал каждую её мысль, но он просто не знал, как ему поступить. Он привык убегать от подобных выборов, но сейчас он не мог отступить ни на шаг, потому что она отрезала ему все пути отступления. «Господи, всё приходится делать самой!» — мысленно вздохнула Искра, шагнула вперёд, приподнялась на мысках и поцеловала Арна. На всякий случай схватив его рукой за плечо, чтобы не сбежал.

Арн не стал вырываться. И на поцелуй он ответил, хотя и как-то неуверенно и неловко.

— Ты что, никогда не целовался? — пошутила Искра, немного отстраняясь.

— До этого момента — нет, — совершенно серьёзно ответил Арн.

Искра не знала, плакать ей или смеяться. Ей удалось удержаться и от того, и от другого. Только бы Дон не узнал. Засмеёт ведь.

Искра опомнилась. Она только что поцеловала эльфа. Будто этого было мало, она сделала это прямо посреди лагеря, где их мог видеть буквально кто угодно. Ей захотелось отшатнуться и убежать. Но ведь именно за это она его и отчитывала.

«Нет», — твёрдо сказала себе девушка, — «я поцеловала Арна. Где бы и как он ни родился, на это мы повлиять не можем. И выбирать его я вольна без оглядки на это». И тут же зеркалом промелькнула другая мысль. «Ведь Арн-то выбрал не человека. Он выбрал меня».

Янтарные глаза Арна смотрели на неё близко-близко. И на дне этих солнечных колодцев разгоралась улыбка, ещё не коснувшаяся его лица.

* * *

Лишард лежал, не в силах пошевелиться. Там, у реки, Арн что-то сделал с ним, и весь день он чувствовал себя сносно, но к вечеру то ли эльфийская магия подвыветрилась, то ли усталость накопилась, и теперь Лишарду казалось, что на нём сверху лежит огромная гора, особенно сильно давящая на грудь. Зато, наконец-то, голова прочистилась и можно было всё обдумать. Только бы, увлёкшись размышлениями, не полениться дышать — больно уж тяжело это давалось.

Он ведь не утонул. Не захлебнулся, нет. Просто внезапно сердце отчего-то решило, что биться дальше нет необходимости. Лишард знал, что такое порой случается, если человек резко падает в холодную воду. Речка, конечно, была ледяной, но ведь в тот момент, когда Искра его поймала, он уже почти полностью вымок. А сердце сдалось лишь когда они упали… Стоп, хватит. Не сейчас.

Подумать только, приём Алена! Лишард о нём слышал, разумеется, но ни в каком сне не мог бы представить, что однажды будет обязан ему жизнью. С ума сойти! Впрочем, с куда большим удовольствием Лишард познакомился бы с подобной техникой в качестве зрителя, а не пациента. Надо будет попросить, чтобы его тоже научили. Раз Дон говорит, что этому у него на родине учат в школах,