Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

Пока действовала невиданная "система Ло", в Лондоне взирали на нее, кажется, скорее с завистью и опасением, как бы она не увеличила могущества Франции, которая, правда, превратилась в это время из давней соперницы в союзницу на недолгий срок. Британский посол в Париже лорд Стейр заподозрил своего давнего знакомца Ло в якобитстве. Подозрение не имело оснований (Ло отверг авансы якобитов) и было вызвано главным образом тем, что аббат Тансен (известный своим сребролюбием) за солидную толику акций "Миссисипской компании" (чуть ли не на 100 тыс. ливров) без долгих церемоний вернул шотландского еретика в лоно католической церкви. Банкиру обращение было нужно, чтобы получить право официально занять министерский пост.

Когда мыльный пузырь лопнул и Ло после странствий по многим странам возвратился в Англию, как раз это обращение в католицизм закрыло ему путь к любой государственной должности. Однако Уолпол, злой гений парламентской коррупции, не обошел своим покровительством обедневшего отца инфляции. За Ло очень ходатайствовали его влиятельные друзья, и Уолпол решил использовать обедневшего прожектера в качестве тайного эмиссара британского правительства. У первого министра имелась своя "система" - управление с помощью парламентских подкупов, часто осуществлявшихся в форме назначения на доходные должности. Очевидно, такие синекуры имелись у сэра Роберта и в его разведывательной службе. В августе 1725 г. Ло отправился с тайной миссией в Мюнхен. Его целью было способствовать отходу Баварии от союза с Австрией, которая как раз в это время противопоставила себя действовавшим в согласии Англии и Франции. Для маскировки же подлинной цели поездки Ло получил документы, аккредитовывавшие его в качестве британского дипломата в Венеции. Нужда в услугах Ло вскоре отпала - баварский герцог Максимилиан Эммануил скончался в феврале 1726 г., а его преемник и так был настроен против австрийского союза. Он через Ло пытался прощупать возможность получения английской субсидии, а шотландец - как-то оправдать свое нахождение на секретной службе пересылкой детальных сведений о баварской армии. Наконец из Лондона в ответ на просьбы Ло последовало разрешение ему отправиться в Венецию. Здесь мы можем покинуть знаменитого авантюриста и возвратиться от "системы Ло" к "системе черных кабинетов", которые по примеру его покровителя д'Аржансона стали распространяться в не виданных прежде размерах по Европе.

Кауниц, будучи австрийским канцлером с 1753 по 1794 г., учредил "черные кабинеты" в разных городах - Франкфурте, Нюрнберге, Аугс-бурге, Майнце, Эйзенахе и многих других. Он широко использовал также подкуп иностранных дипломатических курьеров. Так, его людьми выплачивалось жалованье всем прусским курьерам (за исключением двоих). На австрийской границе эти курьеры передавали свои депеши чиновникам канцлера на время, которое необходимо для снятия с них копий. Копии, естественно, отсылались в Вену, где производилась дешифровка полученных материалов.

Английский посол в Вене Кейт как-то пожаловался Кауницу, что порой венская почта доставляет ему не подлинники депеш, посланных из Лондона, а снятые с них копии. В ответ Кауниц лишь сделал попытку отшутиться: "Такой уж это неуклюжий народ!"

Усердие "черного кабинета" в Берлине при прусском короле Фридрихе II было также общеизвестно. Французский посол в Пруссии граф де Гинь однажды сдал на почту свою депешу с запиской, что это очень важная и спешная корреспонденция и что он отправляет ее раньше времени, в 7 часов утра, дабы чиновники успели снять с нее копии и отослать с курьером в 7 часов вечера, а не дожидались следующего курьера. Однако ирония не помогла, в чем пришлось убедиться преемнику Гиня маркизу де Попу. Посол и его жена, находившаяся в Версале, одновременно послали друг другу письма, и каждый получил с берлинской почты... свое собственное послание: чиновники, сняв копии, попросту перепутали конверты.

В Англии на протяжении XVIII в. корреспонденция (с 1765 г. фактически вся корреспонденция) иностранных дипломатов подвергалась тщательному просмотру. Депеши расшифровывали и копии их передавали министру иностранных дел. Кроме того, прочитывали и другие письма, если предполагалось, что они могут содержать разведывательную информацию (в частности, из-за того, что они направлялись по подозрительным адресам). Первым официальным дешифровалыциком был Уильям Бленкоу. Он был внуком уже известного нам Джона Уоллиса и получил назначение после смерти деда в 1703 г. Бленкоу покончил самоубийством через девять лет, его преемник Джон Кейл оказался неспособным к выполнению порученных ему непростых обязанностей. В 1716 г. пост дешифровалыцика занял священник Эдуард Уиллес, и эта должность передавалась в его семье по наследству вплоть до ее ликвидации в 1812 г. Почему-то она считалась особенно подходящей для духовных лиц, принадлежащих к государственной англиканской церкви. Полагавшееся дешифровалыцику скромное жалованье дополнялось, однако, щедрым пожалованием таких доходных постов, как декан и даже епископ.

Для "обработки" перехваченной корреспонденции была создана организация, которую обычно называли секретным бюро, а официально именовали иностранным секретариатом. По мере расширения секретного бюро в его составе был создан особый дешифровальный отдел, включавший не только экспертов по кодам, но и переводчиков, специалистов по вскрытию писем без повреждения пакетов, граверов, умевших делать печати, химиков, знакомых с невидимыми чернилами, различных мастеров по подделке писем и документов. Секретное бюро непосредственно подчинялось министрам иностранных дел. Перлюстрация официально была прекращена лишь в 1844 г., но на деле не исчезла и получила дальнейшее развитие в XX в.

Важным центром перехвата иностранной дипломатической документации была ганноверская почта, через которую, в частности, проходила переписка между Парижем и Стокгольмом. (Напомним, что с 1714 г. английский король был и ганноверским курфюрстом.) Перлюстрация была доведена в Лондоне и Ганновере до совершенства - удавалось не оставлять никаких следов тайного вскрытия пакетов. Тем не менее о существовании секретного бюро было известно французскому послу в Лондоне, в 1771 г. жаловавшемуся на сокращение числа прикомандированных к нему курьеров и на необходимость использовать почту для перевозки важных депеш. Возможно, что посол был осведомлен о работе аналогичного "черного кабинета" в Париже (и в других столицах). Не исключено, что в 80-х годах XVIII в. некоторые шифрованные депеши, которые направлялись в Париж из французского посольства в Англии, содержали дезинформацию в расчете, что их прочитают в Лондоне.

Кроме того, английские агенты подкупали почтмейстеров в различных городах для получения доступа к письмам. Так, в начале 20-х годов XVIII в., когда отношения между Англией и Россией были прерваны, английский тайный агент в Данциге Джошуа Кенуорзи организовал снятие копий с донесений французских представителей в Петербурге. В 1722 г. Кенуорзи предложил своим лондонским хозяевам просматривать всю дипломатическую корреспонденцию, проходившую через Данциг. Подкуп почтовых служащих, по его расчетам, должен был стоить 1590 ф. ст. в год. (В Лондоне сочли, что это слишком дорогая затея.) Известный английский шпион Джон Маки, автор опубликованных в 1733 г. "Секретных мемуаров", организовал переговоры между английским премьер-министром Робертом Уолполом и директором почты в Брюсселе Жупейном, обязавшимся посылать в Лондон из всех стран Европы копии писем, которые могли представлять интерес для британского правительства. Подобного рода секретные соглашения заключались и с почтмейстерами других стран. Такая широко поставленная перлюстрация писем использовалась английским правительством не только в разведывательных целях, но и для контршпионажа, выявления иностранных агентов, а также для наблюдения за собственными дипломатами и тайными агентами.

Чтобы избежать "черного кабинета", наиболее важные депеши по традиции отправляли со специальными курьерами, но и это не давало гарантий. На курьеров нападали, бумаги выкрадывали тем или иным способом.

Уже в 1700 г. французский дипломат де Торси пришел к выводу, что говорить правду - лучший способ обмануть иностранные правительства, которые наверняка будут исходить из предположения, что все сказанное иностранными дипломатами - ложь. К этому средству стал прибегать известный нам Стенгоп (позже, уже в XIX в., к такому оригинальному способу не раз обращались Пальмерстон и Бисмарк).

Один из крупных полководцев времен войны за австрийское наследство, которая велась в 40-х годах XVIII в., маршал Морис Саксонский сыграл большую роль в организации французской разведки. Он обращал особое внимание на необходимость действий, которые ввели бы в заблуждение неприятеля. "Проведение подготовки к неправильному размещению своих частей, - писал он, - имеет гораздо большее значение, чем обычно принято думать, при том условии, конечно, что это размещение делается преднамеренно и осуществляется таким образом, что может быть в кратчайший срок превращено в правильное. Ничто так не обескураживает противника, рассчитывающего на победу, как военная хитрость подобного рода". В 1745 г. в битве при Фонтенуа маршал, прибегнув к такой уловке, одержал крупную победу над британскими войсками. Морис Саксонский не только широко использовал шпионов, но и написал трактат об искусстве разведки. В числе его советов было вербовать агентов из местных жителей, а также среди служащих интендантства, поскольку, определив размеры и характер собранных неприятелем запасов продовольствия, можно судить о его планах. Агенты не должны были знать друг друга, кроме случаев, когда это требовалось в интересах дела. Морис Саксонский особенно предостерегал против опасности, которую представляли шпионы-двойники.