Город костей - Кассандра Клэр

Клэри задыхалась от волнения:

— А ты зачем обманываешь себя?

— Я не обманываю! — Его пальцы резко сжали ее руку, хотя Клэри уже не пыталась вырваться. — Я просто не хочу снова потерять отца, семью.

Люку удалось встать на колени. Валентин занес окровавленный меч. Люк закрыл глаза, его губы почти беззвучно шевелились: наверное, он молился. Клэри из последних сил вывернула руку, чтобы посмотреть Джейсу в лицо. Губы юноши сжались, подбородок был упрямо выставлен вперед, но глаза... Защита почти рухнула: от Клэри требовалось лишь одно последнее усилие. Она стала лихорадочно подыскивать нужные слова.

— У тебя есть семья! Семья — это те, кто тебя любит: Лайтвуды, например, Алек, Изабель... — Голос Клэри сорвался. — А моя семья — это Люк. Не заставляй меня смотреть, как его убьют. Вспомни, как на твоих глазах убили отца. По крайней мере, тогда никто не знал про инсценировку. Ты хочешь стать таким же, как... как... — Клэри не решилась продолжать, испугавшись, что зашла слишком далеко.

— Как мой отец, — закончил за нее Джейс.

Его отстраненный тон резал, словно лезвие ножа.

«Ну вот и все!» — мелькнуло у Клэри в голове.

— Пригнись! — Джейс сильно толкнул ее.

Клэри упала. Пламя факелов играло на лезвии меча тысячами ослепительных бриллиантовых искр.

— Люк! — завизжала Клэри.

Меч с грохотом воткнулся в пол — Люка уже не было. Джейс, двигаясь с поразительной даже для Охотника скоростью, успел оттолкнуть его в сторону. И сейчас в упор смотрел на Валентина поверх вибрирующей рукоятки меча.

— Вам лучше уйти, — проговорил он.

Валентин оторопел:

— Повтори... что ты сказал?

Люк с трудом попытался сесть. На его рубашке виднелась свежая кровь.

Джейс медленно провел пальцами по рукоятке меча:

— Вы слышали, отец.

— Джонатан Моргенштерн! — Окрик Валентина прозвучал как удар хлыста.

Джейс выдернул меч из дощатого пола. Лезвие взлетело к подбородку Валентина.

— Вы путаете мое имя. Меня зовут Джейс Вэйланд.

Казалось, Валентин не замечал меча, нацеленного в горло: он не отводил глаз от сына.

— ВЭЙЛАНД? — прорычал он. — Майкл Вэйланд тебе никто.

— Как и вы, — спокойно ответил Джейс, слегка качнув мечом влево. — А теперь уходите.

Валентин покачал головой:

— И не подумаю. Ты еще будешь командовать, сопляк!

Кончик лезвия уперся ему в горло. Клэри застыла, не в силах пошевелиться от ужаса.

— Очень хорошо обученный сопляк, — сказал Джейс. — Вы сами оттачивали мои навыки в искусстве убийства. Стоит мне пошевелить двумя пальцами — и вы умрете. Вы знаете об этом? — Его глаза сверлили Валентина.

— Да, ты кое-что умеешь. — Несмотря на уверенный тон, Валентин стоял, боясь шелохнуться. — Но вряд ли решишься убить отца. Всему виной твоя излишняя сентиментальность.

— Может, он и не решится. — Люк с бледным лицом и залитой кровью рубашкой уже стоял на ногах. — Зато решусь я. И Джейс меня не остановит.

Валентин лихорадочно переводил взгляд с Джейса на Люка и обратно. Джейс застыл как статуя, меч не дрогнул в его руке.

— Джонатан, мне угрожает чудовище! — обратился к Джейсу Валентин. — Неужели ты перейдешь на его сторону?

— По-моему, Люк прав, — спокойно ответил Джейс. — Я не уверен, что смогу остановить его, если он захочет напасть на вас. Ведь раны на оборотнях заживают очень быстро.

Валентин презрительно усмехнулся:

— Выходит, ты, подобно своей матери, предпочитаешь это существо, этого полудемона родной крови? Собственной семье?

Меч едва заметно дрогнул в руке Джейса.

— Вы бросили меня, когда я был еще ребенком, очень убедительно разыграв свою смерть, — сказал он. — Вы отдали меня на воспитание в чужую семью. Из-за вас я до сих пор ничего не знал ни о матери, ни о сестре. Вы меня бросили! — Вся боль выплеснулась в этом крике.

— Для твоего же блага, — возразил Валентин.

— Если вы любили Джейса и своих родственников, то зачем убивать тестя с тещей? От вашей руки погибли невинные люди! — с ненавистью выпалили Клэри.

— Невинные? — рявкнул Валентин. — На войне не бывает невинных! Они с Джослин объединились против меня! Они бы позволили ей забрать сына!

Люк шумно выдохнул.

— Ты знал, что Джослин собирается уехать? — процедил он. — Она хотела сбежать еще до Восстания!

— Конечно знал! — Валентин уже не контролировал себя. Им овладела безудержная ярость, не шее вздулись жилы, пальцы судорожно сжались в кулаки. — Я всего лишь защищал то, что принадлежит мне по праву! В итоге они удостоились чести быть похороненными как величайшие воины Конклава!

— Вы сожгли их... — без выражения проговорила Клэри.

— ДА! — бесновался Валентин. — Я СЖЕГ ИХ!!!

Джейс издал сдавленный звук:

— Мои бабушка и дед...

— Ты их даже не видел, поэтому не изображай скорбь.

Кончик лезвия дрожал заметнее.

— Спокойно! — Люк положил руку Джейсу на плечо.

Джейс даже не оглянулся. Его дыхание сбилось, словно от долгого бега, на шее и на висках блестел пот, на руках вздулись вены.

«Сейчас он убьет Валентина!» — подумала Клэри.

— Джейс, мы должны забрать Чашу. Ты ведь знаешь, что с ней сделает Валентин, — вмешалась она.

— Отец, где Чаша? — спросил Джейс, облизывая пересохшие губы.

— В Идрисе, — невозмутимо произнес Валентин. — Спрятана в надежном месте.

Рука Джейса уже откровенно дрожала.

— Скажите...

— Джонатан, отдай меч, — послышался тихий голос Люка.

— Что? — глухо проговорил Джейс.

Клэри шагнула вперед:

— Отдай меч Люку.

Джейс покачал головой:

— Не могу.

Она почти вплотную приблизилась к нему:

— Можешь. Пожалуйста, отдай меч.

Джейс не отрывал взгляда от лица Валентина. Казалось, это будет длиться целую вечность. Наконец он коротко кивнул. Встав рядом с ним, Люк взялся за меч поверх руки Джейса.

— Теперь отпускай, Джонатан, — сказал Люк, но, наметив выражение лица Клэри, тут же поправился: — Джейс.

Тот молча выпустил меч. При виде его бледного лица и искусанных в кровь губ Клэри отчаянно захотелось обнять Джейса; впрочем, она прекрасно понимала, что он не позволит.

— У меня есть предложение, — на удивление невозмутимо заявил Валентин.

— Дай-ка подумаю, — произнес Люк. — Станешь просить пощады? Угадал?

Валентин делано рассмеялся:

— Я никогда не опущусь до того, чтобы просить пощады.

— Вот и хорошо. — Люк слегка кольнул кончиком лезвия подбородок Валентина. — Я не стану убивать тебя, разве что сам напросишься. Сколько можно умирать на глазах собственных детей? Мне нужна только Чаша.