Русская армия - Александр Куропаткин

Важность развития кустарной промышленности в России давно сознавалась нашим правительством, но принимавшиеся до последнего времени меры носили случайный характер. Толчком к развитию кустарного промысла послужил первый кустарный съезд, созванный бывшим в то время министром земледелия А. С. Ермоловым в 1902 году. На втором кустарном съезде, открытом 21 февраля настоящего года, было выражено мнение, что кустарная промышленность явится источником благосостояния русского народа, и доложено, что ей занято до 12 млн душ, вырабатывающих до 2 млрд руб.

То, что за последние годы начало делаться в земледельческой России по отношению к общинному владению, указывает, что правительство решило прийти на помощь населению в самом существенном: население получит личное право на землю и, значит, возможность улучшения своей сельскохозяйственной деятельности. Поощрение к переходу от общины к хуторскому хозяйству составляет очень важный шаг, но, как изложено в XXIX главе, кроме этой меры, необходимо принятие ряда других мер, чтобы польза от хуторского хозяйства действительно оказалась серьезной.

Нельзя отвергать пользы крупного землевладения в России. Как изложено выше, многие хозяйства, несмотря на все неблагоприятные условия, так поставлены в России, что составляют культурные центры и дают не только пример, но и заработок населению. Тем не менее, падение дворянского землевладения в России составляет несомненный факт. Весьма желательно помочь дворянам удержать в их руках то, что еще не распродано; но главную надежду в настоящий период развития земледельческой России во многих местностях приходится основывать не на крупном, а на мелком землевладении. Миллионы прочно поставленных хуторских хозяйств, вместе с мелким землевладением у дворян и других сословий, требующим личного участия в труде, вероятно, скоро окончательно займут в земледельческой России более важное место, чем крупновладельческие хозяйства. Но и тут, если сохранится и в будущем возможность дробления новых хуторских хозяйств разделом между сыновьями, то в 25—40 лет хуторское хозяйство придет в расстройство, во многих случаях вследствие раздела хуторов на несколько самостоятельных хозяйств. Ожидать в России в скором времени организации земледельческого труда на свободных артельных (кооперативных) началах весьма трудно. Пока же необходимо применить к нашему мелкому землевладению майоратные права на наследование участка земли старшим сыном, имеющие успешное применение в балтийских провинциях. Необходимо затем не медлить с принятием широких мер к увеличению в населении полезных (утилитарных) знаний. Выше было изложено, что Германия обязана изумительным развитием своего народного хозяйства широкому и утилитарно поставленному народному образованию. В XXXII главе изложено, как много усилий употребило русское правительство на обучение миллионов детей и юношей латинскому и греческому языкам, на устройство гимназий и университетов и как мало уделялось внимания профессиональному образованию. Так, на сельскохозяйственное образование из всех средств, расходуемых на образование в России, отделялось всего 1,6 %. Результаты соответствовали затратам. Полагаю, что, вместе с прочным переустройством средней и высшей школ, главное внимание правительства должно быть обращено на организацию профессионального образования, в особенности сельскохозяйственного, без чего подъем материальных сил русского народа недостижим. Без умелой и широкой помощи со стороны правительственной власти земледельческому населению, сдвигаемому ныне на хуторское хозяйство, переход к более совершенному пользованию землей неисполним. Надо увеличение знаний, улучшенные земледельческие орудия, улучшенные семена, улучшенный скот, организация мелкого кредита и проч. Меры к такого рода помощи ныне и принимаются, но еще в очень скромных размерах.

Вместе с мерами к поднятию духовных сил русского народа, особенно по уменьшению пьянства, меры, которые указаны выше, могут дать сильный толчок к подъему материального достатка масс; но они не принесут пользы, если труд населения не будет охранен.

Прежде всего, необходимо в большей мере, чем ныне, охранить личность и имущество населения всех видов у всех сословий[263]. Неуважение к чужой собственности в некоторых случаях имеет хронический характер, например, потравы, порубки леса, ловля рыбы в запретных местах, кража фруктов и т. п. Но за последнее время увеличились разного вида еще более серьезные кражи имущества, скота. Крадут даже хлеб с полей; затем идут умышленные поджоги и, наконец, разбойные нападения с целью грабежа, часто сопровождаемые убийствами.

В числе преступников попадаются юноши, чуть не дети. Если этому явлению самыми энергичными и даже жестокими мерами не будет положен предел, то всякая личная энергия в трудовом населении к увеличению достатка ослабеет.

Естественным предложением является усиление наказаний. Но каких наказаний? Тюремного заключения?

Вот тут-то и приходится расплачиваться за западные влияния на наших юристов. Прежние наказания отменили, а тюрьма, в ее современных условиях, для значительного числа сельских, да и городских обывателей ни устрашающего, ни исправительного значения не имеет. Мужика или бабу[264] за воровство посадят в тюрьму, особенно зимой, когда нет работы и нечего есть. В тюрьме они найдут хорошую компанию, будут бездельничать, их будут кормить так, как они в деревне не едят, и потом, снабдив полезными для дальнейшей воровской деятельности сведениями, выпустят на волю.

Некоторые, всем известные, воры сидели по несколько раз и называли тюрьму «казенной квартирой с приварком». Худо то, что тюрьма не только не исправляет, но портит. Случайный воришка или буян, посидев в тюрьме, выходит часто оттуда настолько подготовленным, что становится профессиональным вором.

Прошлое лето у меня в имении один из поденных рабочих, парень 17 лет, залез в окно подвального помещения дома, нажал плохо укрепленную решетку, отодвинул ее, засунул руку и вытащил бутылку домашней наливки. Путь был показан и другим. В несколько дней пропало 18 бутылок. Первый воришка не скрывал своего подвига и предлагал некоторым работницам-поденщицам распить с ним украденную бутылку. Встретив отказ и укоры, он, по его словам, положил бутылку обратно. Тем не менее, когда выяснилась покража, скоро удалось найти начавшего кражу. Он был уличен, сознался; составили протокол, и дело надо было направить к следователю. Тогда ко мне явился сам виновный с просьбой, чтобы я с ним расправился своим судом и прекратил дело. Вслед за сыном явился отец, поклонился в ноги и умолял не губить его сына, не засылать в тюрьму, а разрешить ему высечь его. Я снова прогнал просителей. Тогда в третий раз явились отец вместе с сыном, плакали; отец говорил, что малец «еще так себе», а посидев в тюрьме, станет «совсем разбойником», и снова оба просили, чтобы дело окончить розгами из отцовских рук. Я согласился, и мальцу было дано на конюшне 25 розог в присутствии моего старшего рабочего. После порки отец и сын снова пришли ко мне и благодарили за то, что я пожалел мальца и «простил его».

Передаю эту картинку прямо с натуры. И никакого угрызения совести за такое решение этого дела я не чувствую. Надо принять во внимание, что еще не так давно в европейских государствах существовали жестокие наказания за воровство: в Англии воров, даже женщин, вешали; суровые наказания были и в Финляндии; про Азию я и не говорю, — недавно у туркмен за воровство отрубали руку. Воровство в разных видах — такой порок русского племени, о котором свидетельствуют еще наши летописи. По развитию наш простолюдин не выше тех англичан, которых вешали за воровство.

Отчаявшись в правительственной помощи, крестьяне начинают прибегать к самосуду. На днях я уже читал, что в одной из восточных губерний крестьяне, выведенные из терпения рядом краж, убили, при содействии стражника, 3 человек, подозреваемых в этих кражах, и суд оправдал их.

Прежде было легче отделаться от воров и вообще порочных лиц. К приговорам сельских и волостных сходов о выселении относились с доверием, и казна, сколько помню, принимала расход на высылку в Сибирь на свой счет.

С изменением, тоже преждевременным, взгляда на ссылку в Сибирь, хотя такие приговоры и составляются, но редко приводятся в исполнение. Ранее сами земства стали приходить на помощь населению и давали средства на высылку особо порочных лиц. На мой вопрос, почему же это не практикуется теперь, мне разъяснили, что Сенат, рассмотрев этот вопрос с формальной стороны, нашел действия земских собраний неправильными, а в результате воры развязали себе руки.

Очевидно, настоятельно необходимо предоставить населению широкое право ставить на сельском и волостном сходах приговор о порочности того или другого из своих товарищей и о вреде дальнейшего его пребывания в их среде. После проверки правильности приговоров необходимо немедленно таких порочных лиц ссылать на казенный счет в Восточную Сибирь, например, в Якутскую область, чтобы не трогать уже тех областей Сибири, где развилась правильная жизнь многочисленного русского населения. Как не составить приговора о крестьянине, который в течение 2 лет 3 раза сидел в тюрьме: 2 раза за кражи, а третий — за побои в драке с причинением увечья. А такие ныне проживают в деревнях, всем известны и часто страшны угрозами «пустить красного петуха». Эти угрозы мешают открытию массы преступлений, потому что свидетели опасаются мести вора после возвращения из тюрьмы.