Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие - Николай Сагарда

И. A. Дорнер [699] высказал предположение, что в основе ή κατά μέρος πίστις, может быть, и есть что-нибудь действительно принадлежащее св. Григорию Чудотворцу, напр., части, заключающие в себе полемику против Павла Самосатского и патрипассианских и савеллианских положений; но в позднейшее время, соответственно с назревавшими потребностями, вносились все новые части; в настоящее время не представляется возможным определить, что действительно принадлежит св. Григорию Чудотворцу; но в самом начале произведения можно найти ясное доказательство, что вместе с Оригеном, у которого также встречаются термины κτίσμα и ποίημα, он учил о вечном рождении; начало имеет сходство с Феогностом у св. Афанасия (Об определениях Никейского собора, § 25). Это мнение разобрано К. Каспари [700], который высказался решительно против такого предположения. Он указывает на то, что как ни бессвязно составлено произведение, как ни сильно автор его повторяется, однако в мыслях и языке оно от начала до конца носит один и тот же характер и должно поэтому происходить от одной руки. Против учения Павла Самосатского, который, впрочем, не назван до имени, в IV веке говорит έκθεσις μακρόστιχος (§ 4), и вообще оспаривать его в это время возможно было уже в виду того, что представлялось, что Фотин возобновил его, а Аполинарий находил учение Павла Самосатского даже в церковной христологии. В V веке Нестория обвиняли в том, что он возобновил учение Павла Самосатского. Что касается савеллианства, то в IV веке против него боролись не только ариане и полуариане, но также и защитники Никейского вероопределения, потому что савеллианство еще в некоторых местах имело приверженцев, отчасти и потому, что они хотели отклонить от себя упреки в том, что они мыслили по–савеллиански, которые им делали ариане и полуариане. Но и независимо от этого, намерение автора представить в положительной форме и полемически „церковное исповедание“и „спасительную, апостольскую и церковную веру“относительно Св. Троицы с необходимостью приводило к опровержению древнейших еретиков–монархиан. К. Каспари полагает, что скорее всего возможно было бы предположить происхождение от св. Григория краткого исповедания, заключающегося в § 32, потому что оно производит впечатление отрывка, отличного от всего остального произведения [701]. Однако более внимательное рассмотрение его заставляет признать в нем руку автора ή κατά μέρος πίστις, который только воспроизвел здесь крещальный символ своей церкви. Вообще же, в виду определенных древних свидетельств и характерных черт в содержании произведения, всякие попытки вновь связать это произведение с именем св. Григория Чудотворца должно признать безнадежными.

Heсмотря на отрицательное решение вопроса о каком-либо отношении произведения ή κατά μέρος πίστις к св. Григорию Чудотворцу, К. Каспари обратил внимание на соприкосновение в мыслях и в выражениях между ή κατά μέρος πίστις и символом св. Григория [702]. Он указывает на следующие места из ή κατά μέρος πίστις: το πνεύμα γάρ καί ή ζωή καί ή άγία μόρφωσις των όλων καί τούτο έκπέμπων ό θεός δι’ υίού τήν κτίσιν όμοιοι πρός έαυτόν (§ 4). εν πνεύμα ζωή, ή άγιωσύνη τών όλων (§ 5). άρνεΐται ούν τήν της άγιωσύνης πηγήν, το πνεύμα το άγιον (§ 8), μίαν τήν άειδιότητα τής τριάδος όμολογείν (§ 10). πρωτότυπος του πνεύματος ό κύριος (§ 26). αίδιον λόγον, ζωντα καί έφεστωτα καί ενεργόν (§ 32). θεός ό πατήρ, τέλειον ων πρόσωπον, τέλειον εχει τον λόγον… τελειον δέ (έχει) καί τό πνεύμα το άγιον (§ 37), (υίού) φάνερουμένου έν πνεύματι άγίω τοίς άγιαζομένοις (§ 37). ότι δε σεβάσμιός έστιν ή άγία τριάς μή χωριζομένη μηδέ άλλοτριουμένη (§ 38). Κ. Kacпари не придает какого-нибудь особенного значения, этому обстоятельству, однако ставит вопрос о том, как объяснить это соприкосновение. По его мнению, возможно, конечно, что эти совпадения имеют свое основание только в том, что во время Аполинария в богословской и тринитарной области у учителей греческой церкви был общий круг мыслей и выражений; но для этого их слишком много, и некоторые из них для этого слишком сильны. Поэтому он решается высказать предположение, что отмеченные совпадения произошли от того, что Аполинарий знал краткое тринитарное вероисповедание Григория Чудотворца или даже какое-нибудь другое тринитарное произведение его и испытал на себе воздействие того или другого, которое и обнаруживается в ή κατά μέρος πίστις. Символ Григория чрез противника Аполинария Григория Назианзина (Нисского?) был известен в широких кругах, и естественно нам не возбраняется предполагать, что его знал и лаодикийский епископ, на которого он произвел сильное впечатление. Что Аполинарий мог знать символ св. Григория Чудотворца, это вполне допустимо и даже естественно предположить; но невозможно утверждать, что соприкосновения между ή κατά μέρος πίστις и символом св. Григория зависят от непосредственного влияния последнего, так как указанные термины действительно были весьма употребительны в языке православных ІV века [703] и имели свой источник там же, откуда почерпал их св. Григорий, т. е. в научном богословском языке александрийской школы и в церковном богословии. Предполагать прямое влияние св. Григория на Аполинария, как на каппадокийских отцов, нет оснований.

Таково в существенных чертах научное положение вопроса об ή κατά μέρος πίστις. Но нам кажется, что решение его еще не доведено до конца, и это произведение с его странной конструкцией, совершенно не гармонирующей с обычным представлением о литературных дарованиях Аполинария, требует еще дальнейшей научной работы над собою. В этом отношении необходимо обратить внимание на два факта, которые, по нашему мнению, еще недостаточно оценены в относящихся сюда исследованиях, именно: а) свидетельство блаж. Феодорита в Эранисте и б) план или, точнее, отсутствие плана в произведении.

Как нам кажется, свидетельство блаж. Феодорита Кирского заключает в себе гораздо больше, чем сколько извлекали из него до настоящего времени: оно говорит не о том только, что приведенные блаж. Феодоритом места, ныне находящиеся В ή κατά μέρος πίστις, действительно принадлежат Аполинарию, но в тоже время поразительно ясно удостоверяют, что блаж. Феодорит не знал произведения Аполинария под заглавием ή κατά μέρος πίστις И в таком виде, в каком оно дошло до настоящего времени.

Как указано было, блаж. Феодорит, приводя выдержки из Аполинария, ни разу не называет ή κατά μέρος πίστις. В первом диалоге Эраниста он приводит две цитаты, находящиеся в этом произведении, как взятые им из сочинения περί πίστεως λογίδιον; καί μέντοι καν τω περί πίστεως λογιδίω οΰτω λέγει; πιστεύομεν ουν υναλλιώτου μενούσης τής θεότητος… (§ 11). И далее: καί μετ’ ολίγα; προσκυνοΰμεν δέ θεόν σάρκα έκ τής άγιας παρθένου προσλαβόντα (этого места нет в ή κατά μέρος πίστις). Непосредственно за этим третью цитату: όμολογούμεν τον υιόν του θεού οίόν άνθρώπου — он вводит уже таким образом. καί έν ετερα δέ έχθέσει ούτως εφη όμολογούμεν τον οίόν τού θεού υιόν ανθρώπου…

(§ 28). В третьем диалоге выдержки из Аполинария располагаются в таком порядке: 1) ’εκ τού κατά κεφάλαιον βιβλίου — три цитаты; 2) καί έν έτέρω δέ παραπλησίω συγράμματι ταυτα γέγραφεν — тоже три цитаты, и на третьем месте, после καί μετ’ ολίγα πάλιν, приведена выдержка, из того же произведения, начинающаяся словами: ϒιος έπεδήμησε κόσμω σάρκα έκ τής παρθένου λαβών… (§35). Непосредственно за этой цитатой следует 3) Έν δε τω περί πίστεως λογιδίω ταυτα εφη·καί τών περί σάρκα παθών γινομένων… (§ 11–12).

Κ. Каспари, первый воспользовавшийся свидетельствами блаж. Феодорита для доказательства принадлежности ή κατά μέρος πίστις Аполинарию Лаодикийскому, обратил внимание и на эти особенности в цитации и представил подробное объяснение их. Он пишет: „Места 1–3 (разумеются выдержки из Аполинария в первом диалоге) следуют у Феодорита непосредственно друг за другом, при чем первое введено словами: καί μέντοι καν τω περί πίστεως λογιδίω ούτω λέγει (Άπολινάριος), второе — словами: καί μετ’ ολίγα (λέγει ό αυτός), и третье словами: καί εν έτέρα δέ έχθέσει, ούτως έφη (ό αύτός). На основании этих последних слов кто-нибудь мог бы предположить, что отец Церкви (т. е. блаж. Феодорит) третье место нашел в έκθεσις (πίστεως) Аполинария, отличном от κατά μέρος πίστις. Однако, так как это место, как и первое, находится в κατά μέρος πίστις (и у Леонтия, Adv. fraud Apollinarist. оно является принадлежащим к этому произведению) и так как оно встречается в этом произведении в έκθεσις πίστεως…, то он, без сомнения, нашел его здесь. Мы должны его καί έν έτέρα δέ έκθέσει дополнить словами из обеих предшествующих формул цитации: έν τω περί πίστεως λογιδίω или εν τω αυτω λογιδίω, συγγράμματι, βιβλίω [704]. Основание, почему Феодорит так цитовал место, о котором идет речь, кажется, было двоякое. Во–первых, он рассматривал ту часть περί πίστεως λογίδιον или κατά μέρος πίστις, в которой встречается первое и второе место, как έκθεσις πίστεως, что оно в действительности и есть (оно, после вводных слов: κεφάλαιον δέ τής σωτηρίας ήμών ή το λόγου σάρκωσις, начинается с πιστεύομεν и содержит в своей основе исповедание веры, проведенное чрез все части второго члена от второго до последнего, даже некоторым образом простирающееся до заключительной части третьего члена). И во–вторых, он нашел третье место в той части περί πίστεως λογίδιον или κατά μέρος πίστεως, которая составляет формальное, в известном смысле само по себе существующее, самостоятельное, почти похожее на маленькое произведение в большем, тринитарно–христологическое εκθεσις πίστεως, и которое поэтому может быть рассматриваемо и цитуемо, как таковое“.