Анимаг и Оборотень (СИ) - Алена Гнутова

с седьмого курса что-то изменилось. Она начала смотреть на меня по-другому. И я на нее тоже. Все дошло до того, что я уже в голове признавался отцу в том, что женюсь на ней. И не желал слышать отказа. Благодаря близости к Темному Лорду я понимал, что всех грязнокровок уничтожат. Думал, что так смогу защитить ее. Я знал уже тогда о рунных цепочках. Он бы ей не навредил. Я тщательно скрывал от нее свою деятельность, темы, которые мы обсуждали с моими друзьями. Но у Хогвартса есть глаза и уши. Разумеется, о моих чувствах стало известно. Но только самым близким. Мне удалось соврать им, что я играю с ней, хочу ее убить, потому что она маглорожденная, но занимает высокий пост в школе. Такую идею встретили с одобрением. Только она была не так проста. Она все это время следила за мной. Ждала, когда я приму метку, чтобы сдать меня Министерству. Мне удалось избежать этого. Но с тех пор я перестал верить маглорожденным. Она предала мои чувства.

Скорпиус удивленно поднял брови. Такого он точно не ожидал. Теперь понятно, почему Малфои вдруг стали такими маглоненавистниками, что во время войны Люциус возглавлял именно это движение — уничтожение маглов.

— В этой ненависти я воспитывал и Драко, — продолжил Люциус, кивнув на его понимание. — И меня пугала Грейнджер. По рассказам Драко она очень сильно напоминала Джессику. Я опасался за сына, боялся, что он влюбится в нее, а она его сдаст. Когда я узнал про Асторию, мне она тоже не внушала доверия, я знал, что Гринграссы… Впрочем, не важно. Я сейчас о другом. О ней.

Они уже оказались в гостиной, а Люциус показал на портрет Нарциссы.

— Я понимал, что мне нужны влиятельные люди в моем окружении, в том числе и жена, но я не мог жениться совсем без любви, — покачал головой Люциус. — Поэтому мой выбор пал на Нарциссу. Скромная, достойная, Блэк. Мне было с ней не противно, я ее уважал, и даже по-своему любил, когда мы вступили в брак. Только истинные чувства ко мне пришли, когда Нарцисса спасла меня. После окончания первой войны. Она попросила своего деда Поллукуса Блэка распространить свое влияние и на Малфоев, и меня оправдали. И я в тот момент посмотрел на нее совсем по-другому. Проникся чувством, которое с годами все крепло. Мне стало стыдно, что она спасла меня, ведь я мужчина. И с тех пор все изменилось. Нарцисса была для меня всем. Но даже отсидев столько лет в Азкабане, моя вера маглорожденным не вернулась. Пока я не познакомился с мисс Уизли. Которая готова пожертвовать ради сынка Пожирателя идеальной репутацией своей матери. Которая держит свое слово, храня мое пребывание на свободе. Которая сделала намного больше, чем мы втроем, чтобы воссоединить семью. Даже сейчас она борется за Асторию, а не поехала проводить каникулы со своей семьей, а ведь у них большие проблемы.

Скорпиус снова почувствовал укол совести, что он все еще никак не смог помочь ее семье в знак благодарности за все, что она делает.

— Поэтому вот, — Люциус достал из ящика какие-то бумаги.

— Что это? — Скорпиус начал просматривать их.

— Это компромат на все чистокровные семьи, которые против Грейнджер и свергают ее на данный момент, чтобы под шумок заполучить власть, — пояснил Люциус. — Отнести это им, уверен, они будут тебе благодарны, и наша семья сможет исправить те неудобства, которые мы им доставили.

— Но как? — поразился Скорпиус, видя, что Роули скрывают в роду вейл, а значит и вовсе не являются чистокровными. — Только не говори, что ты рисковал собой и проникал к ним в дома…

— Не без этого, — кивнул Люциус. — Но кое-что у меня сохранилось и из прошлого.

Роза оказалась в похожей столовой, только чуть меньших размеров, без множества гобеленов и круглым столом. Очевидно, французское поместье Малфоев было в разы меньше. Походило скорее на летнюю резиденцию.

— Тихо, — прижал палец к губам Драко и бесшумно пошел на выход из столовой, показывая рукой следовать за ним.

Они дошли до гостиной. Астория была там. Она сидела к ним спиной, очевидно смотрела и подставляла руки к огню в камине, хотя Роза отметила, как с ним было жарко, ведь во Франции была уже настоящая теплая весна.

Роза смотрела на чуть вздымающиеся плечи Астории. Она была слишком худой и бледной, волосы были жидкими и какого-то серого мышиного цвета. И хоть она сейчас смотрела на нее в живую, но было ощущение, что она совсем не настоящая.

Хоть Драко шел и правда почти бесшумно, но все равно его присутствие чувствовалось. Почему она никак не реагирует на внешние шумы? Роза боялась, что все слишком запущено, что блок стал настолько ее частью, что вытянуть Асторию из этого состояния будет невозможно.

Роза чувствовала, как чужое волнение лезет в нее. Она не понимала, либо это Скорпиус (ведь Альбус говорил, что с помощью рун они могут чувствовать друг друга даже на таком расстоянии), либо сам Драко. Она попыталась обоим направить спокойствия через внутренний канал рода, а заодно как-то просигналить Люциусу, чтобы успокоить Скорпа, ведь в таком состоянии она точно ничего не сделает.

Роза видела, как Драко дрожит. Вытянутая рука, которая вот-вот ляжет на хрупкое плечо Астории. Он очевидно боится, что она забыла его за это время, что совсем ушла в себя и не узнает даже его.

— Астория, это я, — Драко положил руку на плечо жене.

Астория будто ожила. Она вздрогнула, вскочила и уставилась на Драко. Чуть попятилась назад, еле-еле стоя на ногах.

— Астория, — Драко смотрел ей в глаза, словно заклинатель или гипнолог. — Это я, Драко, я вернулся, все хорошо…

— Драко, — прошептала Астория. — Драко, это ты…

— Это я, да, милая, все хорошо, иди ко мне… — Драко осторожно сделал шаг навстречу ей, словно входил в клетку с гиппогрифами.

Астория так и не сделала шага, но подошел сам Драко, заключая ее в объятия. Она была настолько хрупкой, что тут же пропала за его плечами. Только спустя пару минут ее руки обвили Драко за шею.

Роза стояла и боялась даже дышать. Астория ее явно не заметила. Но ей так хотелось посмотреть поближе на нее, однако Роуз покорно ждала знака от Драко.

Не удивительно, что Даммен сумел проникнуть в дом и найти маховик. Астория была здесь и не здесь. Как же Розе хотелось проникнуть в ее голову и узнать, что же сейчас там происходит.

— Ты вернулся, — послышался тихий и