Дочь алхимика - Кай Мейер

Такая печаль одолела царицу, что она выбросилась из окна, потянув за собою царевну. Когда царь услышал об этом, он вытащил большую саблю и перерезал себе горло, как это и задумали перед пастушьей хижиной Бабаникия и Бабасикия.

Мария замолчала и одним глотком осушила свой бокал, а затем продолжила:

— Мы, сваны, всегда были своевольным народом. Ни одно другое племя в горах не сопротивлялось русским завоевателям так долго и так отчаянно.

— Если ваш народ такой хитрый, — сказала Аура, — то с вами, Мария, надо держать ухо востро и не соглашаться так поспешно на ваши требования, — она холодно улыбнулась. — Пятнадцать в день, — с этими словами она протянула ей руку.

Мария засмеялась и пожала руку.

— Вы только что наняли лучшего проводника на всем Кавказе.

— Ваши коллеги в порту то же самое говорили о себе.

— Они лгали, а я никогда не лгу.

Аура осторожно сделала глоток из стакана. Вино было отменным: сухое и необыкновенно крепкое. Не выпуская стакана из рук, Аура наблюдала, как Кристофер окинул сванку долгим взглядом. Мария ответила ему, и её веки нервно затрепетали. Может, она и не такая уж бой-баба, какой притворялась.

— Мы хотели бы отправиться рано утром. Вы могли бы до рассвета достать нам лошадей? — громко и внятно спросила Аура.

— Разумеется, — и Мария назвала такую сумму, что на родине за неё можно было бы купить три упряжки. Аура нехотя согласилась, а затем поднялась, собираясь уходить. — И вот еще что, Мария. Не исключено, что, когда мы прибудем на место, нам может понадобиться… ну скажем так, помощь. Надежная помощь.

— Вам нужны мужчины? Вооруженные мужчины?

— Очень может быть.

— Нет ничего проще, — поспешно отозвалась сванка. — Мы заглянем в мою деревню. Это будет почти по дороге, там я смогу найти людей.

Легкость, с которой Мария согласилась на эту просьбу, смутила Ауру. Кристофер также казался ошеломленным. Может, эта страна окажется намного более чуждой им, чем они предполагают.

— А мы сможем положиться на ваших людей? — неуверенно спросила Аура.

— Здесь все решают деньги, — ответила Мария, немного обидевшись. — За хорошие деньги вы получите хороших мужчин. Сколько вам потребуется?

— Надеюсь, не больше двадцати.

— Вы их получите, и каждый будет таким же хитрым, как Бабаникия и Бабасикия.

Аура еще несколько мгновений изучающе смотрела на сванку а затем сдалась. Она устала, и трактир перед её глазами принялся незаметно расплываться. Запах кальяна, который курили за некоторыми столами, вдруг показался ей намного сильнее, чем до этого, разговоры — громче. Вино, сказала она себе, это только вино.

— Я иду спать, — произнесла она, бросив взгляд на Кристофера.

— Хорошо, — согласился он, не отрывая взгляда от Марии, и, подняв стакан в сторону Ауры, пожелал ей спокойной ночи.

Джиллиан остановил коней, когда лесная дорога уперлась в каменную арку. Ворота спали с петель и лежали на земле, из-под них выбивались кустики травы. Дорога за воротами арки была устлана бревнами, между которыми пробивался бурьян и терн.

— Здесь нам придется оставить экипаж, — сказал он, спрыгивая с козел. Гиан что-то прошептал Тесс, она тихо хихикнула.

За прошедшие два дня Джиллиан уже успел смириться с тем, что дети постоянно шутили и проказничали за его спиной. Это было знаком того, что ему доверяют. Даже Гиан постепенно избавился от своей первоначальной подозрительности, хотя все еще старался не обращаться к Джиллиану прямо; очевидно, он еще не решил, называть ли его «папа», или лучше обращаться по имени. Джиллиану было все равно. Ему самому было нелегко смотреть на Гиана как на сына, а уж семилетнему ребенку признать в нем отца, вероятно, было и вовсе тяжело.

Они взяли упряжку напрокат сегодня утром, после того как они провели ночь в маленьком пансионе на окраине Цюриха. Если бы Джиллиан был один, то отказался бы ото сна и немедленно отправился в горы, но после длительной поездки в поезде дети отчаянно нуждались в отдыхе и теплой постели. Джиллиан прекрасно понимал, что несет ответственность за этих детей, и ни в коем случае не хотел утомлять их, учитывая, что им предстоит еще намного большее напряжение.

Он взял их обоих за руки, и они вместе прошли сквозь ворота. Древняя каменная арка была увита диким плющом. Три года здесь никто не заботился о порядке. Парк, когда-то располагавшийся здесь, зарос и одичал, живая изгородь и клумбы, уже тогда запущенные, превратились в непроходимые заросли. После теплого лета трава стояла по колено. То здесь, то там из неё выглядывали беспорядочно разбросанные каменные осколки, и чем дальше они шли, тем больше их становилось.

Наконец, деревья и заросли расступились, и их глазам открылись возвышающиеся руины. Служившие когда-то входом каменные ворота каким-то чудом пережили взрыв целыми и невредимыми, словно взрывчатка, уничтожившая здание, не смогла уничтожить верховный закон: Non nobis, Domine, non nobis sed nomine tuo da gloriam. Эти слова все еще виднелись на высоком камне.

— Не нашим, Господи, не нашим, но Твоим именем славны, — отчетливо прошептала Тесс.

Джиллиан взглянул на неё.

— Ты знаешь латынь?

— Нет, — твердо ответила она, — но я помню, что значит эта надпись.

Гиан медленно кивнул.

— Здесь все выглядит по-другому. Не так, как раньше.

«Получается!» — мысленно ликовал Джиллиан. Теперь, когда они на месте, дети начали вспоминать подробности. Его надежды оправдались, несмотря на возражения тех, кто с помощью Джиллиана сравнял с землей монастырь святого Иакова.

Тогда все произошло очень быстро: сначала они захватили преподавателей, затем выдворили учениц из их комнат. После того как было точно установлено, что в здании никого больше нет, несколько дюжин динамитных шашек уладили все остальное. Бывший монастырь тамплиеров, позже приспособленный под интернат, рухнул, превратившись в цепь огромных огненных шаров и дождь каменных осколков. Горы вздрогнули от грохота оглушительного взрыва, пока он не стал звучать, как далекий рев доисторического гиганта. Девочки вернулись к родителям, учителей словно ветром сдуло, только директрису не смогли найти.

Некоторые спутники Джиллиана предполагали, что она погибла под осколками, но он в это не верил.

— Что здесь случилось? — спросил Гиан, когда не смог найти ответ на этот вопрос в унаследованных воспоминаниях.

— Это здание снесли, — не вдаваясь в подробности ответил Джиллиан. Хотя прошло всего три года, ему казалось, все произошло очень давно. Изменилась его жизнь, его видение мира, он сам. Сейчас, как и тогда, он был убежден, что другого пути навсегда остановить убийства девочек у них не было, если, конечно, исключить возможность убить самого Морганта. Но старик был умен, как оказалось, даже слишком. Вполне возможно, что он еще продолжает свои убийства, но хотя бы покровительства интерната он лишился.