Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович

– Ладно, он и не может знать этого мерзавца со смертельно опасными цветами. Спросите лучше, не был ли он в курсе готовящегося покушения на вас?

– Не был, не знал, не участвовал… – повесил голову обличённый Фармазон. Анцифер примерился и, приподняв подол, смачно пнул братца ногой в… раненое место. Нечистый не остался в долгу, и мне вновь пришлось встревать между драчунами.

– Не мог я его предупредить, не мог! Права не имел, чтоб ты знал! – орал вырывающийся Фармазон. – Но ты спроси, кто ему подножку вовремя подставил?! Кто его из-под обстрела в подворотню затолкал?! Кто собственный зад не пожалел, хозяина прикрывая?! Ты спроси его, спроси, спроси, а уж потом бей!

– Да я тебя, мозготрёпа рогатого, сейчас здесь же, в асфальте, закопаю! Твоим же хвостом удушу и в канализацию рылом засуну! Я ж из тебя… Господи! – Неожиданно опомнившись, белый ангел медленно опустился на колени. – Господи, прости меня, грешного… В слепой любви и заботе о Сергее перешагнул я границы кротости и смирения, осквернил уста свои грязной руганью, а разум недостойными помыслами. Прости мне, Господи! Ибо сказано, что лишь Словом твоим всех врагов повергаеши… Словом Божьим, но не кулаком и оскорблениями! Друзья мои, я нижайше прошу у вас прощения… Дайте мне пять минут, я должен помолиться.

– Давно бы так, а то взял моду… Ты ему слово – он тебе два, ты ему аргумент – он тебе в ухо! Пойдём, Серёга, нехай наш чистоплюйчик в одиночку покается.

– Фармазон, – тихо спросил я, когда мы отошли на пару шагов, – скажите, если можете, то, что произошло с Банни, – это из-за меня?

– Нет, из-за моей троюродной бабушки! – отмахнулся чёрт. – В этом мире всё, всегда и везде – из-за тебя! Даже если ты в этом абсолютно не виноват…

Ну что ж, Фармазон и не мог бы сказать мне большего. Честно говоря, у меня самого были кое-какие подозрения, но говорить о них вслух казалось несколько несвоевременным. По крайней мере, сейчас… Не стоит отвлекаться на пустые теории, слишком рискованно руководствоваться непроверенными данными. Пора наконец делать то, зачем пришли. То есть отважно пройти к соседнему дому, подняться на последний этаж и позвонить в квартиру старого рыцаря сэра Томаса Мэлори. Он известнейший в городе маг, писатель, историк и архивариус, если кто и способен мне помочь, так это он…

Дождавшись, пока Анцифер закончит молитву, мы дружно вышли из-под арки и направили свои стопы к памятному дому. К памятному в том смысле, что именно здесь мне впервые пришлось доказывать своё право называться мужем ведьмы. Да… катаклизм получился еще тот! А ведь всего лишь прочел одно небольшое лирическое стихотворение… После чего асфальт в двух близлежащих кварталах пришлось класть заново. До дверей квартиры сэра Мэлори добрались без приключений. Звонка не было; как поклонник старых традиций, хозяин дома предпочитал молоток. Я дважды ударил в металлическую табличку с надписью «Стучите».

– Кто там? – строго спросила дверь.

– Сергей Гнедин, муж ведьмы, – без малейшей запинки ответил я.

Дверь подумала и распахнулась:

– Заходите.

Вошел я один, мои личные духи легко растворились еще на пороге. Расположение комнат было мне знакомо, хозяин, скорее всего, ожидал в рабочем кабинете. Хотя, зная его щепетильность в вопросах дружбы и гостеприимства, я был удивлен, что меня не вышли встречать с распростертыми объятиями. В жилище мага и писателя не заметно никаких изменений. По-видимому, он всё так же жил один, старательно оберегая свой холостяцкий быт. Много книг, коллекционное оружие, масса сувенирчиков со всех миров и измерений и… какой-то сугубо больничный запах лекарств. Пройдя в общей сложности восемь комнат, я наконец остановился перед старинными дверями рабочего кабинета, здесь стоило постучать еще раз…

– Глюкотам зум?

– Гнедин Сергей Александрович, – погромче доложил я.

– Входите. – Дверной замок тускло щелкнул, а дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было протиснуться боком. – Входите медленно, держите руки на виду и не делайте резких движений.

Я почувствовал, что попал не туда… Сэр Мэлори сидел в инвалидном кресле-каталке, до пояса прикрытый треугольным щитом с грифоном, в рогатом самурайском шлеме на голове. Из-под нижнего края щита в мою сторону смотрело черное дуло укороченного автомата Калашникова.

– Сэр Мэлори… что случилось?!

Несколько бесконечно долгих мгновений колючие глаза старого рыцаря пристально смотрели на меня. Я не отводил взгляд. Волшебник облегченно вздохнул и опустил оружие:

– Ради всего святого, простите меня, мой юный друг! Я бесконечно рад вас видеть, но увы… обстоятельства таковы, что в последние дни жизнь любого порядочного джентльмена упала до стоимости медной монетки. В Городе становится по-настоящему опасно… Эта гнезиус Сейлор Мун, бурбунус з нифт и з рузболтомт, сокрямо шпынгают сля?! И сля навершим под эгидой извечной борьбы со Злом! Видите ли, она утверждает, что мы все здесь – демоны! Как будто демоны, фозиум фик фляк фук фикус…

– М-м… если можно, не так быстро! – взмолился я, сэр Мэлори помрачнел, но вовремя вспомнил о своем долге хозяина:

– Почтеннейший Сергей Александрович, я вновь вынужден просить вашего прощения. Всё время забываю, что вы у нас человек приезжий. Так сказать, постоянно-изменчивая магическая единица… Плидаун сид! – Из противоположного угла ко мне резво подбежало высокое дубовое кресло, я сел, с удовольствием вытянув ноги. – Чибос? Липтос? Цукарин млеко энд сушкер на глинуриум бель де шин?

– Не откажусь. – Как оказалось, я его правильно понял.

В воздухе мгновенно появился серебряный поднос с дымящимися чашечками ароматного бразильского кофе. Сгущенное молоко и крекеры дожидались в отдельных вазочках. Опустив щит и уложив на прикрытые пледом колени свой автомат, мой хлебосольный хозяин первым взял чашку. Кофе был растворимый, но довольно приличного качества. Я понял, что разговор будет насыщенным, и решил не торопить события. Когда сэр Мэлори волнуется, периоды на непонятном языке в его речи становятся втрое длинней, а я и так не всегда улавливаю общий смысл его «клюкотаканья»… Мы перебросились парой вежливых светских вопросов. Он поинтересовался здоровьем Наташи и успехами Фрейи, я рассказал о переиздании его книги в питерском университете и слегка коснулся воспоминаний о битвах с волком-оборотнем. Сэр Мэлори хлопнул в ладоши, приказывая коньяку появиться на столе. Это означало, что время для серьезной беседы наступало. На мгновение мне даже показалось, что в темно-янтарной жидкости отразилась завистливая физиономия Фармазона, но видение тут же исчезло.

– Она появилась в Городе дня два тому назад… – медленно заговорил волшебник, покачивая в руке пузатый бокал с многолетним коньяком. – Девушка, совсем юная, но полная праведного гнева. Ее одежды сияли белым и красным, а волосы отливали расплавленным золотом. Вне сомнения, она являлась светлой феей иного мира, где Добро так давно победило Зло, что люди воспринимают лишь одну половину реальности. Как вы знаете, наш Город находится вне времени и вне пространства. В него легко попасть из любого измерения, он всегда открыт для всех, и всё сущее здесь насыщено магией. Магия же не бывает плохой или хорошей, чёрной или белой, это зависит лишь от того, кто её использует. Белые маги черпают вдохновение из законов природы, чёрные подчиняют себе потусторонние силы, но всё это условности, и границы меж ними могут быть весьма зыбкими. Согласитесь, ведь вроде бы Город наполнен нечистой силой, а основной закон поведения в нём очень светлый: «Живи и дай жить другим!»

Я молча кивнул. Коньяк обволакивал дурманящим теплом, и перебивать старика, когда он произносил такие длинные речи без «замыкания», явно не стоило.

– Так вот, эта прекрасная фея, бесспорно, была самым чистым и добрым существом. Говорят, что когда она впервые возникла на улице, то даже попыталась поиграть с маленькими вампирчиками в сквере. Дети всегда невероятно милы, а у этих крошек длина клыков еще не достигла и двух сантиметров… Трагедия произошла в момент возвращения родителей малышей. Уверен, что они лишь искренне хотели поблагодарить фею за доброту, но та внезапно поняла – кто, собственно, перед ней стоит! Её лицо исказилось гневом, алый камень диадемы вспыхнул кровавым пламенем, а в руках заиграл золотой жезл с полумесяцем. Что-то крича о защите добра и справедливости, она обрушила на несчастных настоящий торнадо! Ураган просто смёл обомлевших родителей, бедные вампирёныши взахлёб рыдали от горя… Кое-кто из прохожих деликатно попытался объяснить девушке нецелесообразность такого поведения, но в тот же миг рядом с ней возник высокий юноша в чёрном смокинге и маске. В его руке блеснула алая роза со стальным стеблем, и первый же сердобольный оборотень получил тяжёлую рану в плечо! Эта парочка «во имя Луны» терроризировала Город до самой ночи…