Серебряный леопард - Ф. Ван Вик Мейсон

Количество христиан, по примерным подсчетам сэра Гастона, уменьшилось на двадцать тысяч человек. Если добавить к этому потери, понесенные под Никеей, то уже около четверти христианского воинства погибло, оказалось в плену или по слабодушию отправилось обратно. По дороге в Византию ему встречалось немало трусов и малодушных.

Розамунда выпрямилась на своем сиденье.

– Извините меня, сэр Гастон, я вела себя крайне необдуманно и себялюбиво. Вы, должно быть, смертельно устали, а ваша рука мучительно горит.

Нет. Он чувствует себя хорошо, солгал сэр Гастон и постарался подтвердить это движением руки, пытаясь создать впечатление, что он владеет пальцами.

Розамунда поднялась.

– От всей души благодарю вас за вашу любезность, – с чувством сказала она. – Жаль, что теперь я должна удалиться.

– Удалиться?

– Да. До утра еще много надо сделать.

– До утра? – Норманн, вставая, застонал. Никогда еще Розамунда Четраро не выглядела

столь царственно, как сейчас, при свете звезд.

– Да. Утром я найду какой-нибудь отряд, отправляющийся в крестовый поход, и двинусь с ним на юг.

Сэр Гастон с удивлением посмотрел на нее:

– Но, миледи, разве вы не слышали мой рассказ о грустной судьбе наших франкских дам? В каком ужасном положении они влачат свое существование?

– Я знаю только одно. Отец ребенка, которого я ношу, лежит раненый и беспомощный, – ровным голосом произнесла Розамунда. – Повинуясь своим чувствам и своему долгу, я должна быть рядом с ним.

Баронесса Четраро не добавила, что горела желанием сбежать от унылого безделья, подозрительности и интриг Константинополя. Как жаждала она снова вдохнуть свежий, не надушенный воздух, снова сесть верхом на лошадь. Ей было бы даже приятно снова услышать грубые шутки воинов и позвякивание снаряжения, которое чистили слуги. Это было бы приятнее для ее ушей, чем звуки виол и арф.

На следующее утро сэр Гастон навестил сестру своего военачальника и рассказал ей об отряде каталонцев. Они намеревались на следующий день отправиться на подкрепление армии графа Раймонда Тулузского. Их предводитель был готов – разумеется, за щедрое вознаграждение – сопровождать баронессу Четраро на юг.

Глава 8 ЛЕТОПИСЕЦ

Летописец был среди рыцарей, следовавших за герцогом Робертом Нормандским.

Подкрепляя свои силы хорошей выпивкой, они достаточно храбро сражались, когда этого требовали обстоятельства. Летописец назвал свое имя – Шарль де Кофрфор, иначе Шарль Полный Сундук. Но пояснил, что это было лишь его военное прозвище. Господин Шарль, очевидно, отчаянно нуждался и отправился в крестовый поход из своего жалкого земельного владения в Восточной Нормандии. Однако он был наделен проницательностью, интуицией, военными знаниями, а также способностью владеть пером, непревзойденной даже такими церковными писателями, как Фульшер из Шартра и епископ Адемар из Пюи.

Сэр Эдмунд впервые повстречал этого высокого, остроносого хитрого человека во время дележа добычи, захваченной при Дорилеуме. Человек этот показался Эдмунду очень осмотрительным.

Во время перехода из Никеи господина Шарля приглашали присутствовать на различных советах. Он вел записи для своего ленивого господина, известного среди крестоносцев как Робер Обрежь Штаны. В таком же качестве сэр Эдмунд представлял интересы Боэмунда и его темпераментного племянника Танкреда.

Именно перо Шарля с невиданной в те времена точностью описало события, последовавшие за первой трудной победой. По какой-то непонятной причине летописец решительно отказывался поставить свое имя на рукописи. И поэтому ей предстояло пережить века в качестве работы Неизвестного. Частенько Эдмунд видел, как, используя седло вместо стола, Шарль записывал при свете дымящихся лагерных костров какое-либо событие, достойное упоминания.

Из его записей стали известны те ужасы и страдания, которые обрушились на крестоносцев после ухода с равнины Дорилеума. Он упоминал о тучах мух, кровососущих клещах и тучах залепляющей глаза мошкары. Описал ужасающие опустошения, сожженные поля, угнанный скот. Очень быстро результаты всех этих напастей и лишений сказались на христианском воинстве. Оно было полностью дезорганизовано, хотя и насчитывало еще около двухсот тысяч человек.

Как правило, слабые гибли как мухи. Знатные франкские дамы одна за другой предавали свои души в руки Спасителя.

В отличие от сэра Эдмунда де Монтгомери, сэр Шарль Полный Сундук передвигался вместе с основными силами. Тридцатилетний летописец умудрялся сохранять даже свои личные вещи, в то время как армия, проходившая через гряду труднодоступных черных гор, устилала перевалы костями тех, кто погиб от жажды и голода.

Продвигаясь теперь по широким и опустошенным равнинам, франки наконец достигли окруженного стенами города Икония. Они остановились там передохнуть, но обнаружили очень мало провизии. Когда поход возобновился, вьючные животные стали чаще падать от истощения. В отчаянии люди в кольчугах нагружали наиболее необходимые вещи на быков, овец и даже на свиней. Но грузы очень скоро до крови растирали спины этим несчастным животным, и они также погибали. Сэр Шарль с грустью писал о гордых рыцарях, потерявших могучих боевых коней и вынужденных ехать на быках. Менее удачливые брели с обычными пикейщиками, упорно волоча за собой седла в надежде на то, что смогут найти себе лошадь.

К тому времени как крестоносцы увидели горы Тавра, в голубой дымке вставшие на их пути, три четверти их боевых коней уже погибло. Только верховые лошади отряда сэра Эдмунда, казалось, были исключением. Его отряд, сократившийся теперь до двадцати двух воинов, двигался в авангарде и поэтому находил жалкие запасы пищи и воды, по недосмотру оставленные обитателями этой выжженной солнцем земли.

В горах, писал сэр Шарль, христианское войско меньше страдало, поскольку там было изобилие воды и травы. К тому же до них дошли последние поставки продовольствия от византийского императора.

Вдохновленные сказочными богатствами Сирии, крестоносцы вступили в древний город Гераклею. Здесь дочерна загорелые люди отдыхали в течение нескольких недель. Но ни Боэмунд, ни Танкред не собирались расслабляться надолго. Эти могущественные военачальники повели основные силы по отлогим долинам и холмам. Они миновали Киликийские Ворота и наконец двинулись вдоль морского берега к богатому городу Тарсу.

Эта турецкая крепость была взята неожиданно быстро после короткого сражения, которое стоило безжалостным итало-норманнам малых потерь.