Крестная мамочка - Кэрри Адамс

Пока я вертела в руках симпатичные бутылочки, меня посетило яркое и отчетливое, хотя и давнее воспоминание. Через несколько дней после моего шестнадцатилетия мы с родителями в кои веки отправились вместе отдыхать. В самолете стюардесса предложила мне напитки, и я храбро потребовала водку с тоником. Папа и бровью не повел, а я надувалась от гордости и чувствовала себя совсем взрослой. Мне подали точно такую же, как другим пассажирам, бутылочку «Смирнофф» и банку тоника. Вот его-то я и выпила, а бутылочку не тронула — рука не поднялась испортить такую красоту. Она по-прежнему хранится в доме у родителей, вместе с другими мелочами из моего детства и юности, в отдельной коробке. В то время я притворялась взрослой, что и делаю до сих пор.

Я перешагнула через памперсы и распахнула дверцы шкафа. Стопки тщательно отутюженных детских вещичек — слюнявчики, рубашечки, ползунки, комбинезончики. Я подсовывала ладони под стопки, пытаясь нащупать среди нежной мягкости что-нибудь твердое. Один раз на что-то наткнулась и поспешно отдернула руку. Мне понадобилось несколько минут, чтобы набраться смелости и снова сунуться в ту же стопку. Я медлила, задавая себе вопросы, ответы на которые не хотела знать. Но разве не этим я занимаюсь всю жизнь? Я вытащила из-под детских вещей пластмассовую коробку с двумя пустышками. В данном случае повезло. Но я знала наверняка: две пустые водочные бутылки означают, что где-то в доме припрятаны другие. И действительно, в коробке с новехонькой детской ванночкой обнаружилось еще несколько. Я принялась вываливать на пол содержимое полок и ящиков шкафа. Вместе с детской одеждой и принадлежностями на свет появлялись бутылки. Я отшвыривала их на коврики с персонажами Беатрис Поттер, пока не застыла, окруженная со всех сторон грязными памперсами и не менее грязными тайнами.

Я все еще заливалась слезами, сидя посреди улик тайной жизни Хэлен, когда дверь детской приоткрылась.

— Вон! — рявкнула я, бросилась к двери и захлопнула ее. Нельзя допустить, чтобы слухи распространились как лесной пожар, а няньки болтливы… Необходимо защитить Хэлен хотя бы после смерти, если при жизни не удалось. — Пожалуйста, оставьте меня одну. Унесите пока близнецов…

— Тесса! Это Роуз. Я вернулась.

Я прислонилась к двери, которая отгораживала меня от реальности.

— Роуз? — Я выглянула в коридор. На пороге стояла Роуз — в шляпе, пальто и со знакомым чемоданом в руке. — Роуз… — всхлипнула я.

Она выронила чемодан и раскрыла объятия. Я упала в них, и мы дружно зарыдали. Слезы не кончались.

Плакать я прекратила внезапно — потому, что до сих пор никак не могла примириться со случившимся. Какая-то нелепая выдумка, сюр. В авариях всегда гибнет кто-то другой. Другие дети болеют, становятся наркоманами, доводят родителей. Другие люди влюбляются в чужих мужей и бездарно растрачивают жизнь, как мотыльки, летящие на пламя. Другие — не я. Я юрист. С понедельника по пятницу я ношу практичные и удобные туфли. В моем гардеробе преобладают строгие костюмы темных цветов. Мне казалось, я сама управляю своей жизнью. Думала, у меня все еще впереди. А вот и ошиблась, Тесса. Будущее играет с нами, нам остается лишь попробовать получить удовольствие от этой игры. Не всем она по душе, не каждый наделен способностями, чтобы играть в нее. Я вытянула руку, показывая Роуз идеальную бутылочку, которую сжимала в кулаке. Какая она изящная, безобидная. Так и просит: «Выпей меня!» Вернее, просила бы, будь она полной.

На лице Роуз не отразилось ни малейшего удивления, она отстранилась и принялась собирать разбросанные свидетельства существования Хэлен.

— Вы знали, что она пила?

Роуз сложила бутылки в пакет для памперсов с приторно-сладким запахом и обернулась.

— Догадывалась. Но она все отрицала.

— А таблетки?

— Сначала их выписывали от боли после кесарева. Но она быстро привыкла к ним.

— Она же кормила мальчишек!

Лишь этот довод и успокаивал меня, развеивал подозрения. Хэлен была помешана на грудном кормлении, она докормила сыновей до пяти месяцев. Ни за что не поверю, что она стала бы при этом сидеть на таблетках. С другой стороны, я только что узнала о ее пристрастии к водке.

— Нет, не кормила, — ответила Роуз.

— Я сама видела…

А видела ли? Я задумалась. Нет, не видела. Хотела, но не вышло. При мне мальчишки проголодались и закапризничали, Хэлен сказала, что привыкла кормить их без посторонних, в тишине, чтобы они не отвлекались. Помню, я еще подумала, что такие причуды свойственны молодым матерям. О таком я была наслышана.

Я вытерла нос рукавом.

— А как же молоко в морозильнике?

— Она разливала по пакетам детское питание.

Бред. Форменный бред.

— Даже когда они где-нибудь бывали, она брала с собой пакеты, делая вид, что сцедила молоко заранее. Говорила, что ей неловко кормить детей грудью при людях. Нейл тоже этого терпеть не мог, называл «плебейскими замашками».

Я вспомнила, как в «Старбаксе» пыталась разогреть молоко: когда оно свернулось, мальчишки с удовольствием умяли готовую смесь. Вспомнила, как Хэлен пыталась хоть что-нибудь выдоить из себя с помощью жутковатого аппарата с насадками на соски, но только намяла их до крови. Зачем ей это понадобилось, если она знала, что у нее нет молока? Я задала этот вопрос Роуз.

— Когда она перебарщивала с таблетками, у нее начинались странности.

Я никак не могла осознать то, что услышала от Роуз.

— Значит, все это время она только притворялась, что кормит грудью?

Роуз печально кивнула.

— А она знала, что вам это известно?

— Да.

— И вы не сказали ей, что это нелепо?

— Она боялась Нейла. По-настоящему боялась.

Я снова вспомнила, каким абсурдным был мой последний разговор с Хэлен.

— Он бил ее?

— Ни разу не видела. Если и бил, то следов не оставлял.

Ком проблем рос с каждой минутой.

— Но вечно измывался над ней, — добавила Роуз. — Я всегда недолюбливала его, упокой, Господи, его душу.

— И я, Роуз. Я тоже.

— Наверное, детей заберет Маргерит.

Я взяла Роуз за руку:

— Не заберет, если я помешаю.

— Тесса, она же им бабушка.

— Знаю. А вы помните, как она обращалась с маленькой Хэлен?

Роуз потупилась. Не знаю, о чем она думала, но на лице отражалась боль.

— Хэлен не хотела, чтобы детей растила ее мать, — заявила я.

— Понимаю, — кивнула Роуз. — Но она такая… — Роуз помолчала, подыскивая вежливое слово. — Упорная.

— Предоставьте это мне. Вот только с мальчишками мне без вашей помощи не справиться.

— Да-да, конечно. Где они?