Кровь и свет Галагара - Аркадий Застырец

Дац Дар, выслушав до конца, опустился перед Ур Фтой на колени и склонил свои сверкающие седины в знак благодарности и повиновения. Но Ур Фта спешно помог ему подняться, обнял его сердечно и отпустил, осыпав щедрыми дарами.

Теперь пришел черед Ажайлы. С помощью Трацара он еще во время первой встречи на острове чудесным образом овладел цлиянским и крианским наречиями и теперь, прослышав о том, что добровольные поселенцы направляются к устью полноводного Кора, дабы расчистить его от дикого леса и заложить новый город, испрашивал дозволения участвовать в этом славном деле вместе со своим отрядом.

Не успел он до конца изложить свою просьбу, как Ур Фта уже принял решение и обратился к вождю абаитов с такими словами:

— Прими, доблестный вождь, мой перстень и полномочия наместника в низовьях Кора. Твое желание участвовать в возведении нового города не только разумно, но и законно: ведь это будет самый северный город-порт в Галагаре. Я верю, что очень скоро построенные на его верфях корабли с добрым товаром полетят по морю и в несколько нимехов станут достигать берегов Тудутры. Ты можешь вернуться к себе на родину, когда захочешь, передав полномочия тому, кого сочтешь достойным. Но имя твое останется на галагарской земле. Ибо я повелеваю: да будет новому городу имя — Ажайла, в память о наших совместных сражениях и в знак нерушимого братского союза между Тудутрой и Галагаром.

Глаза абаитского вождя вспыхнули в густых зарослях темно-габалевых волос восторгом и благодарностью. Он бросился перед Ур Фтой на колени, отбивая поклон за поклоном, но также поспешно был поднят им и заключен в объятья.

Когда удалился обремененный дарами Ажайла, со своего места поднялся Нодаль. С волнением и едва сдерживая слезы, он сказал:

— Давно ли я впервые встретил тебя, великий царь и дорогой друг, давно ли полюбил навсегда, как ласкового брата? И разве малое время из этого малого времени отняли у нас нелегкие испытания в разлуке? Но вот я с тобой, а половину моего сердца грызут тоска и забота вдали от моей маленькой Вац Ниуль. И не могу я более здесь оставаться, хотя и знаю твердо, что вдали от тебя забота с тоской примутся за мое сердце с другого конца! Что же мне делать? Посоветуй, мудрый Ур Фта! Преломи ясным словом мою растерянность!

— Поезжай в Тсаарнию, славный витязь. Поезжай немедленно и помни, что мне без тебя еще более тоскливо и одиноко — ведь ты спешишь к любимой, а мне Великий Су Ан возлюбленной жены так и не дал. Поезжай, любезный Нодаль, поспеши утешить свою Вац Ниуль, а когда принадлежащая мне половина твоего сердца разболится невыносимо, отправляйся обратно в Айзур вместе с молодою супругой. Здесь, покуда я жив, вас всегда встретят почет и веселье.

— Повинуюсь, великий царь, и благодарю тебя за то, что рассеял мои сомнения. Но не будет ли у тебя ко мне каких-нибудь поручений? Я бы с радостью их исполнил в родном краю!

— Ты — не слуга мне, а близкий друг! — От всего сердца молвил Ур Фта. — И для тебя нет приказов, а только просьба. Стань царем в благодатной тсаарнской земле, прими на себя заботу о судьбах твоей осиротевшей отчизны и восстанови былые порядки в Сарфо и Набире!

— Твои просьбы, великий царь, для меня громогласнее самого строгого приказа! — В смущении отвечал Нодаль. — И я готов сделать все, что в слабых силах моих, для того, чтобы вернуть Тсаарнии блеск и славу минувших времен. Да только не гоже мне, безродному бродяге, рассиживать на сарфоском престоле, хотя бы и по твоему указанию. Ведь есть среди тсаарнов гораздо более достойные этой возвышенной доли. И если уж навсегда погиб царский род, то — умоляю тебя — избери корнем новой династии премудрого и доброго правителя Балсагана по имени Цалпракадононамон Нартребириапсагал — и ты позволишь мне избежать позора, а себя избавишь от грядущих сожалений!

— Ну что ж, ты сказал… Да будет так, если, конечно, не объявится законный наследник престола, — задумчиво произнес Ур Фта, и благодарный Нодаль почтительно поцеловал его в плечи.

Витязя Посоха великий царь провожал до самых ворот, а вместе — целая толпа новых друзей и просто тех, кто восхищался его силой, отвагой и статью. Так и стояли, кивая вслед головами, пока не перестали различать на белом горизонте пепельно-серого в черную точку гаварда, зимние одежды, блиставшие каменьями и роскошным мехом и огромный красный посох за спиной знаменитого всадника по имени Нодаль.

Вернувшись во дворец, Ур Фта выслушал и разобрал еще сколько-то неотложных дел, неизменно принимая мудрые решения не без помощи Трацара и советника Од Лата. Он совсем забыл о Кин Лакке и весьма удивился, когда тот подал голос и сообщил, что, невидимый и неслышимый, проводил Нодаля до того места, где дорога начинает подниматься в горы. В голосе Кин Лакка звучала бесконечная печаль: ведь он простился со славным Витязем Посоха навсегда. Но Ур Фта не успел ему посочувствовать, потому что в этот лум в царские покои вошла скромно одетая девушка, и он с первого взгляда признал в ней Чин Дарт. Ее гладкие волосы были аккуратно причесаны и забраны сзади простой веревочной сеткой. Свободная белая кофта с черной ленточной шнуровкой под грудью и длинная юбка из темного цинволя грубой выделки не блистали ни единым украшением.

Но лицо ее было столь прекрасно и светилось исподволь такой привлекательной силой, что Ур Фта не заметил отсутствия добавочных прикрас. Он не мог оторвать взгляда от напряженного и страстного изгиба темных бровей, от чудесных глаз, лучившихся, словно весенняя зелень на солнце, от губ ее, слегка приоткрытых и словно нарисованных рукою великого мастера, обмакнувшего кисть в фогораточью кровь… И казалось ему, что сама звезда Караньяр, спустившись с небес, озарила его покои.

Ур Фта и не заметил, как все, кто его окружал, удалились и оставили их наедине. Он слушал и с трудом понимал, о чем говорит, почтительно склоняясь перед ним, это необыкновенное существо. Наконец, он уразумел, что речь идет о матери пропавшего без вести Фо Глы, которую сковал тяжкий недуг и о которой по поручению Нирста Фо печется Чин Дарт. Бедная женщина нуждалась в хорошем пропитании и редких снадобьях.

Не раздумывая, Ур Фта обещал распорядиться, чтобы для нее тотчас отвели покои во дворце и доставили туда все необходимое.

Чин Дарт трогательно присела и низко склонилась, выражая благодарность. Затем повернулась и направилась к выходу. Ур Фта вскочил, кинулся следом и остановил ее, ласково взяв за руку. Он был полон решимости и уже открыл рот, чтобы выразить овладевшее им чувство. Но взгляд его случайно упал на деревянную фигурку сужицы, талисман Ал Грона, висевший у Чин Дарт на груди. И он в смущении прикусил язык.