Стальная Крыса. Золотые годы - Гарри Гаррисон

— Трудно сказать толком, кроме того, что они всемогущи и всевластны. Но одно очевидно. Он простодушен, глуповат и наверняка безграмотен. В отличие от тех, с крашеными лицами, с которыми мы беседовали. Не знаю как и почему, но, похоже, относительный уровень интеллекта — очень весомый фактор в равенстве.

Заинтригованный этой идеей, я выпрямился.

— Это многое объясняет. Вот почему те двое, что просили у нас бумаги, позже правили фургонами! У них ограниченный ресурс интеллекта. Плохие! Планета переполнена крестьянствующими болванами, возглавляемыми элитой с монополией на мозги. Но почему…

— Вот и выясни, — сказала она с мрачной уверенностью, — и ответишь на самый большой вопрос об этой загадочной планете. Ну, маэстро планировщик, что будем делать дальше?

И действительно, что?

На эту загадку у меня ответов не было.

Уже окончательно рассвело. Все корзинки были пусты, и мы, вернее, я осушил последний кувшин. Передо мной рисовалось будущее с озерной водицей и голодом. Свинобразы вполне могут протянуть и на подножном корму, но людям это не дано.

— Придется вернуться. Связаться с кораблем…

— На вашем месте я бы этого не делал, — сказал человек, выходя из-под сени леса. — По крайней мере, пока.

Глава 18

Сработал чистой воды рефлекс. Едва прозвучали первые слова, как пистолет Анжелины — да и мой, конечно, — уставился на чужака.

— Я не причиню вам вреда. — Он улыбнулся и поднял принесенный лук вверх. — Я им пользуюсь исключительно для охоты. Чтобы доказать, что хочу лишь мира, я положу его на землю.

При мысли, что он мог причинить нам вред, Анжелина лишь улыбнулась, и ее пистолет исчез так же быстро, как и появился. Равно как и мой.

— Ты застал нас врасплох, — сообщила она.

— Извините. Но мне было необходимо встретиться с вами.

На нем был кожаный килт, покрашенный в зеленый цвет, и обувь из того же материала. Лук был изготовлен очень тщательно, как и стрелы, видневшиеся из колчана.

Но важнее всего была его кожа, окрашенная загаром в здоровый светло-коричневый цвет.

— Меня зовут Брам. Можно сесть? Ночка выдалась долгая и утомительная, пока я следовал за тем, кто выслеживал вас.

Опустившись на землю, он привалился спиной к стволу толстого дерева.

— Итак, чужеземцы, милости просим на нашу несчастную планету.

— И тебя милости просим, добрый Брам, — отозвался я, тоже усаживаясь. — Раз ты здесь по собственному почину, надеюсь, будешь не против ответить на пару вопросов?

— С радостью помогу всем, чем смогу.

— Что ты тут делаешь? — опередила меня Анжелина с первым вопросом.

— В наш стан прибыл гонец, сообщивший нам замечательную новость о прибытии инопланетного космического корабля. Со времени прибытия последнего прошло уже пять лет. Мы ждали и надеялись на сей раз все-таки вступить в контакт. Памятующий говорит, что в прошлом такие попытки всегда проваливались. Но удастся ли это нам теперь? Должен сказать, весть, что ряд домашних животных и двое людей покинули корабль, избежав пленения, была встречена изрядным ликованием. За вами следовал небольшой отряд наших людей, как только вы вошли в лес. К вам приблизиться не пытались, пока не переловили большинство следопытов, которых Зеленые отрядили за вами. Единственного оставшегося следопыта держали под наблюдением, пока вы им не завладели. Тогда меня удостоили чести поприветствовать вас. — Подскочив на ноги, он поклонился. — Добро пожаловать, добрые путники. Да будет будущее замечательным.

— Оно будет замечательнее, — откликнулась Анжелина, указывая на нашего пленника, — если ты поведаешь нам, почему он зеленый, а ты нет.

— Если бы я мог! Но я не осведомлен в подробностях об истории этой несчастной планеты. Зато я буду более чем счастлив отвести вас к тому, кто может вам это поведать. К Памятующему, который в это самое время радостно спешит навстречу к вам. Мы решили, что присоединимся к нему в нашем стане. Я с радостью провожу туда вас и ваших домашних существ.

Он был умен — в отличие от нашего пленника — и рад побеседовать с нами. Но, как оказалось, к уже сказанному он почти ничего добавить не мог. Когда мы тронулись в путь, Анжелина пошла рядом с ним, пытаясь выведать побольше того, что ему известно об этом мире.

— Судя по его словам, все выглядит довольно просто, — сообщила она мне позже, когда мы остановились у ручья, с журчанием сбегавшего в зеленую долину. — А еще он дал мне этот мешок.

Она открыла принесенную мягкую кожаную котомку и извлекла что-то вроде горсти темных щепок.

— Это мясо какой-то безымянной твари. Копченое и вяленое. Вкусное.

— Действительно, — согласился я, энергично работая челюстями.

— Он извинился за него. Сказал, нас ждет лучшее угощение, когда мы доберемся до их стойбища. Это куда более теплый прием, чем нам оказали зеленцы.

Вот уж трудно не согласиться!

— Он тебе много рассказал об этой планете?

— Немногим больше, чем мы уже знаем. Очевидно, на планете живут две отдельные расы или группы, разделенные цветом кожи. Зеленцы, заманившие нас сюда, доминируют повсюду и значительно превосходят численно тех, у кого другой цвет кожи.

— И много здесь других цветов?

— Нет, только два. А встречая нас, Плохие использовали грим. На самом деле они ненавидят бледные лица других рас. Во всяком случае, умные. Большинство зеленцов — простачки вроде солдат, атаковавших нас столь немощно. Зеленое меньшинство боссов держит их в ежовых рукавицах. На сей счет наш друг Брам высказался довольно смутно, упорно твердя, чтобы я приберегла вопросы для Памятующего.

— Что ж, все равно выбора у нас нет.

Через полчаса тропа, по которой мы следовали, прошла через рощицу деревьев, сильно смахивавших на каштаны. Во всяком случае, свинобразы разницы не заметили и радостно захрумкали паданцами.

— Теперь нам нипочем их не стронуть с места, — угрюмо заметил я, припомнив юношеские свиноводческие годы.

— Да и незачем, — откликнулся Брам. — Наши ждут как раз за теми деревьями.

Что и подтвердилось. Тропа вывела нас на зеленое поле, где паслись несколько коров. А за ними небольшая группа лучников — с розовой кожей. Увидев нас, они нестройным хором прокричали «ура» и поспешили через поле нам навстречу. Затем остановились, и их предводитель — седой, серьезный мужчина — выступил вперед и произнес:

— Я Отмар, первый среди прочих в этой части леса. Меня назначили отвести вас к Памятующему.

Пока он говорил, рука его покоилась на чем-то очень смахивавшем на рукоять ножа в ножнах на поясе. Я напрягся, чтобы отразить возможное нападение. Он же медленно извлек сверкающий стальной клинок — положил его на открытые ладони — и протянул мне.

— Я,