Беги - Алек Яс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Живая», – думал он счастливый и обескураженный одновременно.
«Живая», – думал он, когда Джо заключила его в объятия.
– Ты в порядке? В порядке? Да? В порядке, Грег? – Повторяла она без конца.
Грег стиснул ее в объятьях, не зная, как еще выразить радость, и вдруг на балконе началось какое-то движение. Среди красных солдат выхаживал мужчина в черном костюме и белоснежной рубашке. Его огромный живот был всегда на два шага впереди. Казалось, пуговицы пиджака сейчас лопнут, впрочем, как и белоснежная сорочка. Чистенький, отполированный. Такой, какого не встретишь в Зоне Б. Черная шапка аккуратно стриженых волос ни разу не шелохнулась, будто была приклеена к черепу. Он лениво оглядывал толпу Сопротивленцев. На несколько долгих, как показалось Грегу, мгновений его взгляд задержался на них с Джо и снова начал изучать толпу.
«Должно быть, все дело в цвете ее волос». – Подумал Грег и отстранился от нее. Она настороженно взглянула на него, но тут же позабыла о своих обидах. Незнакомец заговорил:
– Меня зовут Валентин Крокс. Я отвечаю за безопасность в Зоне А. – Его голос был хриплым и женским. Складывалось впечатление, что говорила женщина, с малолетства не выпускающая изо рта сигарету. Тем не менее, разговоры утихли. Где-то кто-то хмыкнул на кинутую в толпе шуточку про голос этого самого Крокса, но потом все стихло.
– Верховным Правительством сегодня мне дарована честь выступить вашим судьей, поэтому… – Он достал из нагрудного кармана пиджака сложенный в несколько раз листок и неспешно развернул его. – Эбигейл 1785, Франклин 1012, Элизабет 2005…
Мужчина начал называть имена. Те, кто слышал свое, никак этого не выдавали. Все тупо смотрели на балкон, наблюдая, как рот этого человека открывается и изрыгает новые имена. Это было странно, потому что Грег боялся услышать свой номер, а еще больше боялся услышать номер Джо. Он лихорадочно вспоминал, какой же у нее номер, а на миг от страха забыл и свой. Его поражало спокойствие остальных. Видимо, они еще не сложили два плюс два и не понимали, что их привели на бойню.
Пальцы Джо сплелись с пальцами Грега, и они крепко вцепились друг в друга. Ловушка. Бежать некуда. Спасения не будет. Не сегодня. Ни на этот раз. Парень украдкой посмотрел на облаченных в красное Стражей, расположившихся на круглом балконе. Они не двигались. Не брали на прицел кого-то. Они уже давно прицелились и ждали лишь отмашки.
– Вильям 54, Эдуард 1874, Марк 66, Анна 1997…
Казалось, список никогда не закончится. Его маленькие, глубоко посаженные глазки бегали по строкам, не поднимаясь. Он все называл и называл имена, а люди молчали. Мужчина, отвечающий за безопасность Зоны А, словно бог, решал кому жить, а кому умереть.
– Роза 006, Марк 1985, Джо 1549.
Грега парализовал страх. Он еще сильнее сжал руку сестры, но прежде, чем успел ужаснуться услышанному, раздался прокуренный женский голос:
– Грегор 1601.
Все. Им подписали смертный приговор. Валентин Крокс приказал всем, кто не назван выйти из помещения, пока что мудрые правители их милуют. Ушло около пяти человек. Среди них не было Скотта, Барбары и Криса. А значит, они тоже могли быть где-то здесь. Или они будут вторым заходом, ведь в камерах осталось еще много Сопротивленцев. Страж в красном дал пройти счастливчикам или, наоборот, бедолагам? А затем стеной закрыл проход. Рядом с ним тут же встали еще два Чистильщика.
«Сейчас будет расправа». – Подумал Грег.
– Властью, данной мне, я приговариваю вас… – Валентин поднял ладонь, приготовившись к отмашке.
– Да пошел ты, свинина! – Вдруг заорал кто-то из толпы.
– Спустись к нам, кусок говна, чтобы я мог харкнуть в твою рожу!
– Давай, скотина, спускайся!
– Струсил? Жопу свою бережешь?
Народ начал волноваться. Возмущенная толпа качалась. Мужчины и женщины орали. А Валентин все так же стоял, подняв руку. В него сыпали проклятиями, и лишь по его багровой физиономии было ясно, что проклятия Сопротивленцев задевают его до глубины души.
Грег чувствовал, как Джо прижимается к нему. Все эти люди лишь приближали неизбежную кончину. Смерть витала в воздухе. Она ждала новых душ, чтобы препроводить их к Сатане, а тот заставит их вариться в кипящей воде вечность или больше.
Когда-то давно, еще в школе, у Грега были уроки религии. Святой отец говорил, что душа не сразу попадет в ад. Сначала она идет в рай на шесть дней, а затем отправляется в ад – на тридцать. На сороковой над душой происходит суд, определяя ее либо к Сатане, либо к Богу.
Так вот, стоя сейчас, можно сказать на смертном одре, Грег вдруг подумал, что вряд ли ему и всем эти людям покажут рай, скорее всего, их сошлют сразу в ад, не раздумывая. Что ж… Там хотя бы тепло.
Кто-то из толпы ринулся на Стража, и Валентин тут же опустил свою руку. Одновременно раздалось полсотни выстрелов. Грег и Джо обнялись в последний раз, прощаясь, и защищая друг друга. Люди кричали. Кровь брызнула в лицо Джоанне, словно дала пощечину. Брызги летели со всех сторон. Люди падали на пол. Раздался топот ног, кто-то хотел убежать. Грег ждал, что вот-вот его настигнет очередная пуля. Эхо выстрелов пропитало все вокруг и уходило вниз, под сетку, куда-то в темноту.
Пальцы парня с силой вцепились в Джоанну.
Беглецы хотели вжаться друг в друга, срастись. Стать единым целым…
Выстрелы прекратились, но эхо все еще гудело в ушах и сквозь него Джоанна и Грегор услышали.
– Джо 1549, Грег 1601, вы предстанете перед Верховным Правительством.
Они медленно оторвались друг от друга, не веря сказанному и тому, что произошло… Ни Грегу, ни Джо не хотелось оглядываться, но, увы, это было невозможно. К ним уже приближался Страж, а ребята не могли пошевелиться. Они стояли в море трупов. Пробитые головы, спины, изуродованные лица. Одному мужчине попали в горло и он, сжав его руками, пытался остановить поток крови, захлебываясь. Его не добивали и в то же время ни Грег, ни Джо не могли ему помочь. Они просто одеревенели от ужаса.
Кровь от тел просачивалась сквозь решетчатый пол и ускользала в черноту. Стражи опустили свои винтовки и начали медленно расходиться, стуча подошвами тяжелых ботинок о металлическое основание балкона. Все было кончено, но их пощадили… В эту минуту…
Грегу было так паршиво, что он даже пожалел, что его не убили. Братская могила. Сейчас он стоял в ней и тупо озирался по сторонам, как слабоумный.
Никто