Елена Троянская - Маргарет Джордж

— Гектор будет превосходным военачальником.

— Пройдемте во дворец, — пригласил Приам, указывая на крыльцо.

Он не хотел обсуждать новости на улице. Ропот разочарования пронесся по толпе любопытных, которые сопровождали царя во время осмотра укреплений.

Во внутреннем дворе Приам приказал нам занять места в соответствии с нашим положением. Солдаты должны были стоять по левую руку, сыновья с семьями — в центре, советники и старейшины — по правую руку от царя.

— Мне интересно все, что вы можете сказать, но, учитывая мой возраст, — при этих словах он слегка склонил голову, как бы ожидая возражений, — хотелось бы сразу приступить к главному вопросу: с какой стороны ждать штурма?

Возражений не последовало, никто не воскликнул: «О каком возрасте ты говоришь, ты настоящий воин!» Приам немного помолчал, потом продолжил:

— Мой мудрый советник, который прибыл в Трою вместе с Еленой, подготовил лазутчиков, и они внедрились в ряды греков.

Я огляделась кругом, но Геланора не увидела. Я шепнула Парису, что нужно послать за ним, и Парис отдал кому-то приказание найти Геланора.

— Корабли, судя по всему, расположены в несколько рядов. Некоторые выдвинуты далеко на берег, те же, что подошли позже, до сих пор на воде. Их слишком много, поэтому все вытащить на берег пока не удалось. Греки устроили свой лагерь на кораблях, каждый фланг охраняется лучшими воинами, на корабле же находится и штаб.

— Дислокация греков известна с самого начала, — проворчал Деифоб. — Что в этом нового?

— Если предстоит бой, лучше принять его хорошо подготовленными, — продолжал Приам. — Любые сведения о враге бесценны, как новые, так и старые.

После того как собрание разошлось, Приам тяжело подошел к алтарю.

— О Зевс! — бормотал он. — Дай мне сил!

Он опустился на колени, обхватил руками пьедестал диковинной трехглазой статуи Зевса, закрыл глаза и долго молился.

При этой молитве присутствовали немногие: Парис, Гектор, Деифоб, наконец-то пришедший Геланор и я.

— Нам еще многое нужно сделать, — говорил Геланор. — Приам упомянул только о том, что связано с наступательными действиями: войска, командиры, вооружение. Но нам нужно продумать и оборону, ведь город осажден. У нас есть преимущества, которых не имеет враг на чужой земле.

— Какие могут быть преимущества, кроме отваги и силы наших воинов? — спросил Гектор.

Геланор посмотрел на него удивленно, почти с сожалением.

— Их много. Твоя цель — выиграть войну или блеснуть доблестью? Это не одно и то же.

— Давайте сначала победим. А уж потом подумаем, как представить нашу победу в самом благородном свете, — подал голос Приам, который оторвался от своего Зевса и подошел к нам.

Геланор склонил голову перед ним.

— Твой возраст приумножает твою мудрость, великий царь. Тогда слушайте. Мы должны сделать многое, чтобы защитить себя. Мы должны поставить себе на службу природу. — Геланор выразительно посмотрел на Деифоба и Гектора и продолжил: — Я знаю, вы презираете все, кроме мускулов, копья и силы воли. Но среди животных и растений у нас есть союзники, которые могут нам помочь. Не следует обижать их отказом.

Геланор неожиданно вынул стрелу.

— Что такое стрела? По-вашему, оружие низшего разряда. Но как можно причислять к низшему разряду оружие, которое способно изменить ход сражения? Стрела несет смерть. Верную смерть. Если стрелы обработаны ядом, они мгновенно обратят противника в бегство. Есть и другие вещи, которые можно использовать. Вы намерены метать камни в противника, когда он будет штурмовать стены по приставным лестницам. А что скажете насчет горячего песка, который будет забиваться в любую щель доспехов? А есть ли у вас система оповещения о прорыве линии обороны? Почему нет? Я знаю много разных систем. Вы совершенно не готовы, — закончил Геланор, пожав плечами.

— Так научи нас!

Меня поразила неприкрытая мольба в голосе Приама. Он пекся о благополучии Трои, а не о славе.

— Все, что я перечислил, — детские штучки. Есть вещи посерьезнее. Вы знаете о зараженной одежде?

— Ты имеешь в виду одежду, пропитанную ядом? — уточнил Приам.

Геланор засмеялся.

— Нет, не совсем. Я имею в виду одежду, которая соприкасалась с людьми, больными чумой и другими болезнями. Она обладает способностью передавать заболевание здоровым людям.

— Ужасно! — воскликнула я.

Я не могла допустить, чтобы так поступили с моими соотечественниками.

— Ты предпочитаешь стрелы Аполлона, да?

Впервые в голосе Геланора послышалась непримиримость.

— Пусть они летают куда попало, без толку и смысла? Жестокий бог, насылающий чуму! Если люди умирают от чумы, пусть делают это с пользой. Почему нам не привлечь себе на службу и Аполлона?

— Ты богохульствуешь! — испугался Приам.

— Сама мысль о том, чтобы заставить бога служить людям, является дерзостью, — присоединился к отцу Гектор. — Возьми свои слова обратно.

Геланор рассмеялся.

— Хорошо. Наводящий ужас лучник, бог с серебряным луком, я не хотел тебя оскорбить.

Геланор прищурился, глядя на солнце, и добавил:

— Взгляни на нас, смертных. И укажи дорогу в твой храм.

— Зачем указывать дорогу туда? Храм Аполлона находится в Трое, — возразил Деифоб.

— Я слышал, неподалеку есть другой храм, храм Аполлона Сминфейского. Вот где я хотел бы побывать.

— Храм, в котором живут большие священные мыши? — уточнил Приам.

— Он самый. Мне кажется, в этом храме мы нашли бы ответы на важные вопросы.

В тот же день, убедившись, что греки не поджидают с юга, мы выехали в повозке через Дарданские ворота в сопровождении солдат. Какое наслаждение — оказаться за пределами городских стен, на природе! Когда Троя осталась позади, я оглянулась на сияющие стены, гордые башни, на дворец, который построили мы с Парисом, — самое высокое здание в Трое. Он возвышался над окрестностями, заявляя всем о нашем существовании, о нашей любви.

— Пусть Агамемнон видит! — прошептала я Парису на ухо. — Это сведет его с ума!

Про Менелая я не упоминала, этого имени мы оба избегали из-за чувства неловкости.

После тряской поездки по неровной дороге мы добрались до храма к середине дня, когда яркое солнце выбелило его каменные колонны. Храм окружала священная роща, в жарком неподвижном воздухе деревья не шелестели. Сначала нам показалось, что в храме никого нет: этот знойный час — не время для паломников. Но, поднявшись по высоким ступеням, мы увидели жреца в темном одеянии, который поджидал нас, сжав руки.

Заговорил Гектор, как предводитель троянцев.

— Мы приехали, чтобы почтить Аполлона, в честь которого построен этот храм. — Гектор слегка склонил голову.

— Я рад вашему приезду. До нас дошел слух, что армия греков высадилась под Троей.

С этими словами жрец шагнул в мою сторону и впился глазами мне в лицо.

— Всему причиной ты? Ты и есть та самая Елена?

Не дав Гектору ответить за меня, я сказала:

— Да, я и есть Елена. Со мной вместе в твой храм приехал мой друг из Спарты, а также мой муж с братьями и отцом.

— Вот как. — Жрец по-прежнему не сводил с меня глаз. — Может быть, ты прикроешь свое лицо, а то Аполлон…

Жрец замолчал, не договорив: нет необходимости перечислять, сколько мужчин и женщин, пробудив страсть Аполлона, затем пострадали от его безжалостного преследования. Дафне удалось спастись, превратившись в дерево, — если это можно назвать спасением. По крайней мере, у меня не было ни малейшего желания становиться деревом.

— Хорошо, — кивнула я и накинула покрывало.

— Я знаю, у вас в храме содержатся священные белые мыши, — заговорил Геланор, оглядываясь. — А какие еще реликвии у вас есть?

— Мыши, да… — замялся жрец. — Они обитают за статуей. Вы знакомы с историей? Некогда полчища мышей в соответствии с пророчеством Аполлона погрызли кожу на щитах, перевязи мечей у воинов Скамандра. С тех пор и до сего дня мы почитаем мышей.

— Но ведь у вас есть и другие реликвии? — настаивал Геланор.

— Да, есть. Они хранятся в подземной комнате, для безопасности.

Жрец провел нас мимо статуи Аполлона, за которой находилось ограждение. В нем было темно. Но запах сразу выдал присутствие животных. К сожалению, даже священные животные пахнут. Меня затошнило, я не выдержала и закашлялась.

В клетках кишели мыши, карабкались друг на друга, воевали за место.

— А что, если их выпустить на врага? — спросил Геланор.

— Эти мыши имеют символическое значение, — объяснил жрец. — Это правда, что когда-то они погрызли всю кожу на амуниции. Но у нас нет возможности управлять их поведением. Отвечая на ваш вопрос, скажу: если открыть клетки и выпустить мышей, они разбегутся по окрестностям и попортят поля. Они грызут все подряд.