Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

— Что тогда?

— Я стану никем.

— Я прощу скрытый смысл твоих слов, брат, и не думаю, что лишившись своих цепей уверенности, ты станешь никем. Пожалуй, в этом случае я действительно не хотел бы встретиться с тобой, даже здесь.

— Нет?

— Нет! Потому что тогда я и в самом деле должен буду попытаться убить тебя.

Шестая глава

— Они погибли слишком легко, — произнесла подошедшая Морн.

Сигизмунду не зачем было смотреть на Гарпократию, он и так понял, что её лицо скривилось от презрения. По правде говоря, он согласился с ней, и сказанное старейшей беспокоило его, но атмосфера на комете-святыне беспокоила ещё сильнее. В воздухе ощущалось напряжение, статические разряды потрескивали вдоль облицованных костями стен, словно заземлённая молния растущего шторма. И ещё тени. Порой казалось, что они движутся, а иногда Сигизмунд не сомневался, что они растут, когда он отводит взгляд. Он чувствовал себя неестественно и никогда не испытывал ничего подобного раньше. Это тревожило, тревожило очень сильно. Ранн, похоже, ничего не заметил.

— Что ты имеешь в виду, говоря “они погибли слишком легко”? — спросил он.

— Они знали, что за ними придут, — ответил Сигизмунд. — Видимо предательство Несущих Слово готовилось очень давно. Они встретили нас на внешних подступах почти с половиной своих сил, понесли потери и скрылись. Скажи мне, брат, разве это не беспокоит тебя?

— Они сопротивлялись.

— Но недостаточно, — произнесла Морн.

— Почему они пошли на это?

— Жертва.

Сигизмунд почувствовал мурашки на коже. Слова старейшей встревожили его, но он не понимал почему.

— Жертва? — удивился Фафнир. — Как у последователей богов до пришествия Имперской Истины? Ты же не об этом говоришь?

— Именно об этом.

— Это — Империум. Те, кто следовали старым путям — давно мертвы.

— Сейчас уже не та эпоха, какая мы думали, брат. — Сказал Сигизмунд. — Её истины уже не те, и не они её оружие.

— Но почему?

Первый капитан поднял руку, Храмовники молча направились за ним. Перед ними предстали две двери высотой с двух космических десантников, мерцавшие бронзой и полированными костями. Сигизмунд моргнул. Когда он посмотрел на них, то ощутил внезапное и растущее давление в затылке. Кажется, на краю зрения снова дёрнулись тени.

— Ловушка? — спросил он. — Ловушка, размах которой мы не видим или не до конца понимаем, не так ли, леди Морн?

— Так.

Старейшая подошла к дверям, телохранители следовали за ней по пятам, лязгая и шипя бронёй. Подошёл и Ранн, сжав пальцы на рукояти топора.

— Тогда, что ты предлагаешь нам сделать?

Морн повернулась к ним. Он улыбалась за стеклом визора. На миг Сигизмунд едва не улыбнулся в ответ.

— Пожалуй то же самое, что ты хотел сделать, едва увидел эти двери, сенешаль Ранн. Выбить их!

Она направилась к высоким створкам, пневматические механизмы её экзоскелета дрожали при каждом шаге. Женщина двигалась быстрее, чем ожидал Сигизмунд. Пистолеты в её руках засветились, пока она готовилась к выстрелу. Первый капитан устремился за Гарпократией, по клинку побежала молния, когда включилась энергия.

Раздался чей-то резкий смех, Ранн не обратил на него внимания и беспокойство, которое он вызвал у сопровождавших его Храмовников и щитоносцев.

Морн выстрелила в дверь. Во все стороны полетели обломки костей и бронзы. Створки распахнулись со звоном, словно ударили в гонг. Старейшая вошла в освещённое пламенем помещение. Телохранители неотступно следовали за ней. Пластины их брони мерцали при каждом шаге. Сигизмунд и Ранн были всего в паре метров позади. Это безумие, но остался всего один путь и он перед ними. Сигизмунд перешагнул через порог палаты. Красные предупредительные символы мигали по всему визору. Он ускорился до ровного спринта. Он увидел, что их ждало за полупрозрачными рунами целеуказателя.

В центре зала, образовав круг, стояли десятки космических десантников. Они стояли на коленях, сняв шлемы и склонив головы. У каждого в руке нож: шип из чёрного стекла, железа или мутного кристалла. В центре стоял одинокий воин. На нём чёрная броня испещрённая надписями. Перед ним ларец из серого камня, из которого клубятся тени и пробивается мерзкий свет. Воздух дрожит в такт гулу поющих голосов.

Тяжёлые пушки телохранителей раскрутились до боевой скорости. Морн ушла в сторону, её когтистые ноги лязгали о каменные плиты. Вращавшиеся стволы роторных пушек выплюнули пламя. Ранн вскинул над головой топор. Пистолеты Морн завопили, перед каждым выстрелом вокруг стволов появлялись ярко-красные разряды энергии. Ближайшие Несущие Слово взрывались, так и не поднявшись с колен. Их шипящая кровь пролилась на полированный пол. На нём и вдоль стен рядами стояли черепа. Их глаза засветились. Воздух потемнел, киша тенями, для которых не было источников света. Но Сигизмунд смотрел только на одинокую фигуру.

Чёрный воин устремил взгляд вверх. Написанные чернилами слова обвивали его глаза подобно змеям. Он открыл рот и произнёс единственное слово:

— Мир.

Звук прокатился по крутившемуся воздуху. И каждый Несущий Слово вонзил себе кинжал под подбородок. Всё застыло. Стало ещё темнее, и ночь затмила день. Одинокая высокая нота отозвалась эхом, простираясь бесконечно, становясь всё громче и поглощая все остальные звуки. Это было долгое мгновение: тошнотворно-мягкое, растянутое, словно сухожилие. Несущие Слово поднялись над полом, из их ртов вырывались кровь и дым. Они задёргались, словно куклы на верёвках. Доспехи треснули, керамит раскололся, стало видно плоть. Бледная кожа сочилась кровью. Глаза, рты и щёки растягивались и растворялись, когда чудовищные твари делали первые шаги в реальности.

Это… Сигизмунд никогда раньше не видел ничего подобного. Это и нельзя было видеть. Только воин в центре не изменился. Запавшие и холодные глаза. В них горе, а не триумф. Сигизмунд чувствовал, как в голове громко зазвучали голоса, вытягивая его мысли. Воздух сгустел. Во рту появилась горечь. Время исчезло. Он почувствовал, как против его воли его переполняют мысли, сомнения и воспоминания. Он увидел лицо своего отца Рогала Дорна, доверие в его глазах. Он увидел…

Он видит только путь перед собой. Есть только меч в его руке и враг перед ним. Есть только одно чувство, которое позволено. Чистое и светлое, словно факел во тьме. ГНЕВ!

Он моргнул. Мир вернулся назад. Он побежал вперёд, зная, что стена щитов Имперских Кулаков сломана, сражение превратилось в кружащийся шторм клинков, болтерного огня и когтей. Невольно он подумал о Кхарне, Пожирателе Миров, который бросался в битву с пылающей в затылке яростью.

Существа набросились на него, их руки заканчиваются когтями. Меч врезался в макушку полу сформировавшейся головы. Она разлетелась вдребезги, кровь и гной туманом повисли в воздухе. Он ощутил запах внутренностей и благовоний даже сквозь шлем. Рядом грохотала стрельба. Существа выли всё громче, кружась и прыгая вперёд.

Он видел, как Ранн метнул топор, видел, как он вращался, видел молнию — след активного силового поля. Топор врезался в ближайшую тварь. Существо дёрнулось, по её плоти побежали чёрные трещины. Чудовище взвыло. Ранн не стал метать второй топор и бросился на врага. Но тварь не умерла, как и те, которые толпились рядом и царапали щит, который сенешаль старался держать ровно. Сигизмунд видел, как костяной коготь, лязгнув, играючи расколол лицевую пластину шлема Фафнира. В воздух неожиданно брызнула яркая кровь. Ранн пошатнулся.

Сигизмунд размытым пятном бросился к брату. Что-то обернулось вокруг руки с топором, перекатываясь и блестя, словно пережёванное мясо. Фафнир упал. Существа набросились на него, с их широких челюстей капала кровь и слюна. Сигизмунд врезался в окруживших Имперского Кулака тварей, и нанёс рубящий удар слева направо, словно косой по кукурузе. Он почувствовал, как задрожал клинок, проходя сквозь плоть и кости. Перед ним появилось свободное пространство, и он вступил в него, перешагнув через лежащего Ранна. Он прочертил мечом дугу за спиной и существа снова взвыли, отшатнувшись. Он мельком посмотрел на Фафнира. Броня исцарапана и заляпана свернувшейся кровью. На разбитой лицевой пластине шлема пузыри красной пены.

— Вставай! — тяжело дыша, потребовал Сигизмунд.

— Я заслужил, чтобы меня сегодня прикончили! — Ответил Ранн.

Он поднялся, по-прежнему сжимая топор и щит. На мгновение он покачнулся, затем отряхнулся, разбрасывая кровь как собака, которая стряхивала воду с меха. Несколько тварей перед ним отступили волной отвратительной плоти. Шум сражения всё ещё пел в воздухе, но на секунду он стал словно отдалённым. Перед ними стоял Несущий Слово в чёрной броне. Когда он шагал вперёд, от него отслаивался дым, а ближайшие к нему твари стучали зубами и стонали, подобно усмирённым животным.