Мохнатый бог - Михаил Кречмар

Случай, который описывает Геррит де Фер в своём дневнике, можно считать типичной для людей того времени реакцией на встречу с медведем:

«25 октября… капитан, обернувшись, увидел, что из-за корабля к нам идут три медведя. В испуге он тотчас стал громко кричать, чтобы устрашить их, а мы немедленно скинули с себя верёвки и приготовились к отпору. Случайно на санях была пара алебард. Одну из них схватил капитан, а другую взял я, чтобы дать посильный отпор; остальные же изо всех сил побежали к кораблю. При этом один упал в трещину среди льда; это было для нас страшное зрелище, так как мы думали, что медведи стремительно кинутся на него и сожрут. Но, к счастью, медведи устремились против тех, кто убежал на корабль. Между тем, воспользовавшись удобным случаем, и мы, вместе с упавшим в трещину, побежали к кораблю и взошли на него. Медведи, увидев, что мы ускользнули, в ярости подошли к кораблю; а у нас не было другого оружия, кроме двух упомянутых алебард, и так как мы на них не очень полагались, то пытались отбиться от медведей, бросая в них палки и другие предметы; и всякий раз они кидались за ними, как собака. Между тем мы послали одного из наших высечь огонь, а другого за копьями, спрятанными за палубой; но огня, при помощи которого мы могли бы стрелять, не удавалось высечь. Однако, в то время как медведи смело нападали на нас, мы, ткнув алебардой, ранили одного из них в морду. Увидев это, ушли и другие, которые были помоложе».

В сентябре и октябре 1596 года людям Баренца, попавшим в тяжёлое положение, не раз приходилось прерывать строительство своего зимнего дома и отражать нападения чрезвычайно смелых медведей, которые порою взбирались даже на их корабль. Снова и снова они вынуждены были спасаться бегством. Геррит де Фер описал следующий случай, который произошёл во время второго путешествия Баренца в 1595 году:

«6 сентября в утреннюю пору некоторые из матросов отправились на материк за камешками, похожими на алмаз, которых много на острове Штатов. Во время этих поисков к двоим из них, собиравшим камни вместе, внезапно подошёл тощий белый медведь и схватил одного из них за затылок. Тот, не зная в чём дело, начал кричать: „Кто меня хватает за затылок?". Товарищ его, искавший камешки в пещере, поднял голову, чтобы посмотреть в чём дело, увидел страшного медведя, закричал: „Друг, это медведь! “ — и сразу же убежал.

Медведь тотчас же раздробил голову другому и высосал кровь. Остальные бывшие на берегу моряки, человек двадцать, тотчас сбежались туда, чтобы освободить товарища или, по крайней мере, отнять его труп у медведя. Когда они, приготовив ружья и пики, подходили к зверю, пожиравшему труп, свирепый и неустрашимый медведь напал на них и, выхватив одного, растерзал несчастного так, что остальные, увидев это, разбежались.

Мы с корабля и фрегата заметили, что наши бегут к морю; тотчас сели мы в лодки и изо всех сил стали грести к берегу, чтобы спасти наших. Прибыв туда, мы увидели горестное зрелище: наших товарищей, жестоко растерзанных медведем. Тут, ободряя друг друга, мы стали сговариваться, чтобы, объединившись вместе, напасть на медведя с ружьями, тесаками и пиками и чтобы никто не уходил. Но не все были одинакового мнения. Некоторые говорили, что наши товарищи уже умерли и что мы можем захватить медведя, не подвергая себя явной опасности; если бы мы могли ещё спасти товарищей от смерти, тогда следовало спешить, теперь же незачем так торопиться; медведя надо захватить, но нужно быть осмотрительными, так как предстоит иметь дело со свирепым и прожорливым зверем. Тогда трое из моряков вышли несколько вперёд, а медведь продолжал всё же терзать труп, презирая нашу толпу, хотя нас было человек тридцать… Они трижды разрядили свои ружья, но не имели никакого успеха. Тогда… писец, выйдя несколько вперёд, чтобы иметь медведя на расстоянии выстрела, пробил пулей голову зверя около глаз, однако медведь продолжал держать труп за затылок, поднял голову и начал несколько шататься. Тут писец и один шотландец ударили его тесаками так, что те сломались, а медведь всё ещё не хотел выпустить добычу. Наконец, подбежал Виллем Гизий и изо всех сил ударил медведя по носу своим ружьём; тогда, наконец, медведь с громким рёвом рухнул на землю, а Виллем Гизий, вскочив на его тушу, перерезал ему горло».

Как уже говорилось, зима 1596 года, проведённая Баренцем на Новой Земле, была во всех отношениях исключительно суровой, а потому и голодной для медведей. И на следующую весну, когда его люди занялись постройкой лодки, чтобы уйти на ней с острова, им сильно мешали медведи, которых они редко видели в зимнем мраке. В мае Геррит де Фер записывает снова:

«Пришёл ещё медведь. Они свирепо нападали на нас уже три дня подряд, как будто чуяли, что мы готовимся уехать, и желали до того отведать нашего мяса; оставив работу, мы пошли домой, а медведь последовал сзади… Ибо если бы мы потеряли трёх человек, то, может быть, не в силах были бы выбраться отсюда, так как по малочисленности были слишком слабы для предстоящих трудов».

Но если до второй половины XIX века встречи людей с белыми медведями, а значит — и столкновения между ними, носили более или менее случайный характер, то с началом систематического освоения Арктики баланс сил изменился коренным образом. И естественно, не в пользу медведей.

Во время экспедиции Н. Н. Урванцева — Г. А. Ушакова для описания и съёмки архипелага Северная Земля экспедицией было добыто 105 медведей. Здесь следует помнить, что многие экспедиции начала XX века находились, так сказать на частичном хозрасчёте, т. е. часть расходов покрывалась за счёт доходов экспедиции. А так как одним из немногих средств получения дохода в результате экспедиции была охота, то участники экспедиции были вынуждены заниматься этим делом совершенно профессионально.

Ареф Минеев, начальник одной из первых русских зимовок на острове Врангеля, описывает охоту на белых медведей, производившуюся на берлогах. Он утверждает, что открытую берлогу найти нетрудно: отверстия на совершенно белых снежных склонах чернеют, как разлитая тушь на белом листе бумаги. Заметив берлогу, её обычно испытывали собакой. Если медведица (а, как уже известно читателям из вышесказанного, в берлоги залегают преимущественно медведицы перед родами) находилась в берлоге, собака поднимала отчаянный гвалт. Промышленник, по словам Минеева, обычно в одиночку не решался бить медведя — он ставил неподалёку от берлоги палку, надевал на неё камлейку или взятый специально для этой цели небольшой красный флажок и отправлялся за помощью.

«Через некоторое время после того, как уйдёт человек, медведица высовывается из берлоги. Оглядываясь, она замечает вблизи незнакомый предмет странной формы. Если дует ветерок и предмет колышется, медведица, приняв его за живое существо, уходит обратно в берлогу и выжидает, пока этот предмет не уйдёт. Промышленник тем временем, найдя себе помощника, возвращается обратно и добывает медведя.