Манипуляция сознанием - Сергей Кара-Мурза

Мы можем сделать единственный вывод: согласие на изменение общественного строя в СССР было дано не на основании рационального расчета или практического опыта. Желание этого изменения было внушено массе советских людей, это был результат воздействия на их сознание. Мы, однако, дальше увидим, что «согласие» на изменения достигалось небольшими порциями в ходе очень сложного процесса. Сегодня есть достаточно материалов и длительный временной ряд изменений, чтобы вполне обоснованно утверждать: согласие граждан было получено посредством манипуляции их сознанием, а не благодаря свободному волеизъявлению большинства граждан.

В манипуляции сознанием советских людей не было использовано никаких принципиально новых технологий. Все они были освоены идеологическим персоналом по учебникам, загодя переведенным с английского языка (обычно под видом «критики буржуазной пропаганды»), а также с помощью консультантов. Высокая эффективность программы связана с двумя ее особенностями. Первая в том, что население СССР, а потом России, не было готово к такому воздействию, у него не было иммунитета против него. Вторая особенность в том, что программа манипуляции была проведена как тотальная война против населения, с такой мощностью и безжалостностью, какой не приходится видеть в других странах. Расстрел людей у здания телевидения — символ этой психологической войны.

Вот данные об установках многочисленной и влиятельной социальной группы — рабочих. Эта группа реально была наиболее привилегированной в социальном плане и обгоняла по доходам не только крестьян, но и научно-техническую интеллигенцию. Промышленное развитие СССР было устойчивым, и рабочие имели гарантии полной занятости — недостижимое при рыночной экономике благо. Как же менялась позиция рабочих?

Согласно опросам 1989 г., рабочие отрицательно относились к идее смены общественного строя и перехода к капитализму. В этом они резко отличались от технической интеллигенции («специалистов»). В отчете по большому исследованию ВЦИОМ («Есть мнение», 1990) читаем: «Квалифицированные рабочие демонстрируют умеренно отрицательное отношение ко всем трем видам предпринимательства [частное предпринимательство, привлечение иностранного капитала, кооперативы] — „за“ выступают только 10,8%, 6,4 и 5,6%». Позиция подсобных рабочих и учеников практически была такой же.

Безработица отвергалась рабочими как нечто абсурдное, так что и разговора о ней в 1989 г. не могло быть, и ВЦИОМ даже не задавал о ней вопросов. Горбачев специально пресек всякие опасения, связанные с безработицей, заявив, что в СССР ее не будет никогда.

Какое новое знание о частном предпринимательстве и о безработице получили рабочие с 1989 по 1991 г.? Только отрицательное. Первые же совместные предприятия и кооперативы заслужили дурную славу и оказались всего лишь инструментами для расхищения общественного богатства и дикого обогащения «собственников» и вороватых бюрократов. Иными словами, практический опыт никак не мог содействовать изменению мнения рабочих в лучшую сторону. Но ведь это мнение изменилось радикально (пусть лишь на время, необходимое для проведения приватизации).

Вот данные опроса, проведенного Институтом социально-политических исследований АН СССР в апреле-мае 1991 г. на трех больших заводах в Москве, Тамбове и Шадринске. Самая большая группа рабочих (29%) пожелала идти «по пути развитых капиталистических стран Запада к обществу свободного предпринимательства» (один из респондентов даже приписал в анкете: «Вперед, к победе капитализма!»). За государственную и кооперативную собственность на средства производства высказались 3% рабочих. По этим вопросам рабочие наконец-то заняли позицию, неотличимую от позиции «специалистов» тех же заводов186.

Резко изменилось и отношение рабочих к безработице. Теперь 54% согласились с тем, что небольшая безработица полезна и необходима, и лишь треть заявили, что они категорически против безработицы в СССР, т.к. любая безработица вредна и бесчеловечна. «Специалисты», как и раньше, были почти все поголовно за безработицу (96%).

Заметим, что оговорка «небольшая безработица» есть уже прием манипуляции сознанием, и включение такого понятия в опрос — на совести социологов. Для человека не существует большой или малой безработицы, она для него всегда тотальна, абсолютна. Или ты работаешь и получаешь законный доход — или ты безработный. Работа тайком, урывками, на теневых контрактах разрушает человека как социальную личность почти так же, как безработица.

Каким же образом можно было достичь принципиального изменения установки рабочих по самому главному вопросу их социального положения — при том, что все первые шаги к капитализму значительно и наглядно ухудшали их жизнь? Только путем мощного и постоянного «промывания мозгов», интенсивной манипуляции сознанием. Рабочим в массе внедрили желания, прямо противоречащие их интересам.

О том, что они стали жертвой манипуляции, говорят данные того же опроса в трех городах. Они показывают, что мышление рабочих стало резко некогерентным. Выступая за переход к капитализму и зная, что это приведет к безработице и резкому социальному расслоению, рабочие вовсе не строили иллюзий относительно своей собственной судьбы. Лишь 25% рабочих были «оптимистами» и надеялись при этом пробиться в «средний класс». 28% «сомневались», а 49% были «пессимистами» — предвидели, что обнищают. На деле пессимистами были обе эти категории — 77% рабочих.

Это самоотречение уже нельзя отнести за счет патриотизма («пусть я сам и мои близкие пойдем на дно, зато моя Родина станет процветающей капиталистической страной»). Опрос показал именно утрату чувства Родины — 36% рабочих выразили желание поехать на заработки за рубеж, и еще 12% — уехать за границу насовсем. Таким образом, поддерживать социальные изменения, которые несут бедствие тебе и твоему сословию, рабочие могли только вследствие идеологического воздействия.

Эту манипуляцию можно трактовать как преступную, поскольку в ней был заложен явный обман. Не только в выступлениях политиков и в СМИ постоянно звучала мысль, что в переходный период рабочих ждут лишь кратковременные трудности, но эту же мысль социологи включали в опрос как гарантированное условие. Говорилось о «мерах преодоления экономического кризиса, которые вначале, в течение одного-двух лет, приведут к снижению уровня жизни людей, а затем к заметному, устойчивому улучшению жизни народа». Это — подлог. Никаких оснований обещать респондентам улучшение через один-два года исследователи не имели, они здесь выступили как манипуляторы, выполняющие политический заказ.

В этом пункте рабочие в основном проявили себя как доверчивые люди. Лишь 26% в принципе отвергли политику, заранее ведущую к ухудшению жизни народа. 60% такую политику принимали «в случае какой-то гарантии, что жизнь затем станет лучше». Какой-то гарантии! Куда уж еще больше гарантий, чем Ельцин — он же пообещал лечь на рельсы.

Но важна даже не столько ошибочная оценка будущего, сколько заторможенная реакция на настоящее. Ведь в ходе реформы произошло небывалое снижение уровня оплаты труда по сравнению с советским строем. В СССР рабочий получал 1,6 рубля в час. Для удовлетворения основных жизненных потребностей (пища, жилье, транспорт) это было примерно столько же, сколько получал рабочий на Западе (8-10 долларов в час). По автомобилям и видеомагнитофонам не дотягивали, но надо все же брать главное. За час труда на советском заводе человек в 70-е годы получал в среднем цену 9 буханок хлеба или 16 литров бензина марки АИ-93 (в 80-е годы 8 литров бензина). Хлеб и энергия — абсолютные, всеобщие эквиваленты жизнеобеспечения. Сегодня рабочий в РФ в среднем получает около полдоллара в час. Это теперь 2 буханки хлеба или 2 литра бензина. И масса рабочих — не против этого строя! Новосибирск — город с полутора миллионами самых квалифицированных рабочих и инженеров — дважды проголосовал за Ельцина.

Смена главных установок рабочих всего за полтора-два года в направлении, противоположному воздействию практики, должна была бы стать объектом глубоких исследований. Это — признак исключительной неустойчивости общественного сознания важной социальной группы. Пока что мы можем лишь приблизительно обрисовать всю систему агентов и технологии воздействия на сознание рабочих (например, явно недооценивается огромное и постоянное влияние на рабочих инженерно-технических работников, «специалистов», которые постоянно находятся рядом с ними). Но пока что зафиксируем сам факт: без общественного диалога и без предоставления убедительных доказательств, вопреки уже получаемому практическому опыту, рабочих смогли склонить к поддержке слома всего их жизнеустройства.