Вор времени - Терри Пратчетт

Сквозь кроваво-красную пелену гнева он заметил, что все они одеты в заляпанные грязью серые костюмы и выглядят немного более безумными, чем обычные обитатели переулков. Эти необычные бандиты больше смахивали на чокнутых бухгалтеров.

Один из «бухгалтеров» протянул руку к миске для милостыни.

В жизни каждого человека существуют некие условия, своего рода не высказанные вслух дополнения к правилам, типа «ну, если только это будет действительно необходимо» или «ну, если никто не будет смотреть», а также, разумеется, «если первая окажется с нугой». Многие века Сото безоговорочно верил в священность права на жизнь и бесполезность насилия в любом его проявлении, но его личным условием было: «Только не волосы. Волосы мы не трогаем, понятно?»

Но даже в подобном случае каждый имеет право на шанс.

Нападавшие попятились, когда он метнул миску в стену ближайшего дома. Потайные лезвия воткнулись глубоко в дерево.

А потом миска начала тикать.

Сото бросился прочь по переулку, забежал за угол и крикнул:

— Ложись!

К несчастью для Аудиторов, он опоздал на какую-то долю секунды…

Лю-Цзе находился в саду Пяти Неожиданностей, когда воздух перед ним вдруг замерцал, распался на фрагменты, а затем сложился в некие знакомые очертания. Лю-Цзе даже вынужден был отвлечься от занятий с поющим йодлем палочником, который упрямо отказывался от еды.

На тропинке стоял Лобсанг. Юноша был одет в черный, усеянный звездами плащ, который развевался вокруг него так, словно Лобсанг находился в самом эпицентре бури, хотя утро было безветренным. Впрочем, Лю-Цзе вполне допускал, что там, рядом с Лобсангом, погода была весьма бурной.

— Что, вернулся, чудо-отрок? — спросил метельщик.

— В некотором смысле я и не уходил, — ответил Лобсанг. — У тебя все в порядке?

— А ты не знаешь?

— Мог бы узнать. Но часть меня вынуждена вести традиционный образ жизни.

— Ну, у настоятеля, конечно, возникли серьезные подозрения по поводу меня, а кроме того, по монастырю ходят всякие необычные слухи. Я почти ничего и не объяснял. Ну что я могу знать? Ведь я всего лишь метельщик.

Сказав это, Лю-Цзе снова повернулся к заболевшему насекомому. Он успел досчитать до четырех, прежде чем услышал голос Лобсанга.

— Пожалуйста, мне очень нужно знать. Мне кажется, Пятая Неожиданность — это ты сам. Я прав?

Лю-Цзе наклонил голову. Низкий звук, который он слышал так долго, что уже и перестал замечать, вдруг изменил свою тональность.

— Маховики раскручиваются, — промолвил он. — Почувствовали твое присутствие.

— Я не задержусь надолго, о метельщик. Пожалуйста, скажи.

— Так не терпится узнать мой маленький секрет?

— Да. Почти все остальное я выяснил.

— Но ты — Время. То, что я скажу тебе в будущем, ты узнаешь прямо сейчас, верно?

— Однако отчасти я человек. И хочу остаться таким. А это означает, что я должен поступать как человек. Пожалуйста.

Лю-Цзе вздохнул и посмотрел в сторону, вдоль аллеи цветущих вишен.

— Когда ученик побеждает учителя, не остается ничего такого, чего не мог бы сказать ему учитель, — ответил он. — Помнишь?

— Да.

— Хорошо. Думаю, в Железном додзё сейчас никого нет.

Лобсанг не мог скрыть удивление.

— Гм, Железный додзё… Этот тот самый, где все стены усеяны острыми шипами?

— Да, и потолок тоже. Войдя в него, ты как будто оказываешься внутри вывернутого наизнанку дикобраза.

Лобсанг пришел в ужас.

— Но он не предназначен для тренировок! Правила гласят…

— Только туда, — перебил Лю-Цзе. — Я настаиваю на том, чтобы мы пошли именно туда.

— О.

— Отлично. Значит, споры закончены, — удовлетворенно кивнул Лю-Цзе. — Ступай за мной, отрок.

Лепестки сплошной пеленой падали с деревьев, когда они проходили мимо. Затем Лю-Цзе и Лобсанг вошли в монастырь и направились тем же путем, которым уже некогда ходили.

Так они оказались в зале Мандалы, и песок вскинулся, словно послушный пес перед хозяином, и закружился в воздухе — далеко внизу, под сандалиями Лобсанга. За спиной Лобсанг услышал крики служителей.

Новости о них растеклись по долине, как чернила по воде. Сотни монахов, послушников и метельщиков, подобно хвосту кометы, сопровождали этих двоих, пересекающих внутренний двор.

А на головы им, словно снег, падали и падали лепестки цветов вишни.

Наконец Лю-Цзе подошел к высокой круглой двери, ведущей в Железный додзё. Запор двери находился в пятнадцати футах над землей. Предполагалось, что посторонний не сможет открыть эту дверь.

Метельщик кивнул своему бывшему ученику:

— Открывай. У меня это вряд ли получится.

Лобсанг посмотрел на него, потом — на дверной запор. Он прижал к железной двери ладонь.

От его пальцев во все стороны принялась распространяться ржавчина, красные пятна поползли по древнему железу. Дверь заскрипела и начала рассыпаться на глазах. Затем Лю-Цзе ткнул в нее пальцем, и железная плита, ставшая не прочнее сухого печенья, осыпалась на каменные плиты.

— Очень впечатля… — начал было он, но в этот момент от его головы отскочил резиновый слон с пищиком.

— Икик!

Толпа расступилась. Вперед выбежал главный прислужник с настоятелем на руках.

— Что все это хотю икик икик ИКИК значит? Кто этот смесной дядя чейовек, метейщик? Маховики в своем зайе сьовно с ума посходийи, фойменные пьяски устроийи!

Лю-Цзе поклонился.

— Он Время, ваше просветлейшество, как ты и подозревал, — промолвил он и, не разгибаясь, искоса глянул на Лобсанга. — Поклонись! — прошипел он.

Лобсанг выглядел озадаченным.

— Я что, даже теперь должен кланяться? — спросил он.

— Кланяйся, ничтожный стонга, иначе я тебя так проучу — вовек не забудешь! Прояви заслуженное уважение! Ты по-прежнему мой ученик, пока я тебя не отпущу восвояси!

Шокированный Лобсанг поклонился.

— И почему же ты реший посетить нас в нашей неподвьястной вьемени дойине? — спросил настоятель.

— Расскажи настоятелю! — рявкнул Лю-Цзе.

— Я… я хочу узнать, в чем заключается Пятая Неожиданность, — признался Лобсанг.

— …ваше просветлейшество, — подсказал Лю-Цзе.

— …ваше просветлейшество, — повторил Лобсанг.

— Стайо быть, ты посетий нас тойко дья того, чтобы узнать о пьичудах нашего метейщика? — изумился настоятель.

— Да… э… ваше просветлейшество.

— У Вьемени стойко интейесных занятий, но ты йеший посмотьеть на фокусы какого-то стайика? Икик!

— О да, ваше просветлейшество.