Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

— Знаешь, Саяна, мне как-то не повезло столкнуться со служителями секты, — развеял романтику Савва. — Все плохо кончилось, не буду рассказывать, но я вынес из этого один урок, который подтвердился не раз за мою долгую жизнь.

— И что это? — я вгляделась в его взгляд, полный беспокойства.

— Никогда не связываться с фанатиками, они опаснее всего. Даже один — уже беда. Он, как бешеный пес, перекусает всех вокруг, передаст им вирус, заразит своей верой. Фанатики черпают силу из своего безумия. Не знаешь, чего от них ждать. Они опаснее всего, Саяна. Поэтому я прошу тебя быть очень осторожной. Хорошо?

— Конечно, — моя улыбка, наверное, вышла натянутой. Сейчас самое не время, как говорится, для таких врагов. Я скорее инвалид, Ангел, который не может вернуть власть над силой, куда мне сейчас бодаться с роем фанатиков, со своей жизнью разобраться бы сначала!

— Я попрошу Ахмета тебе из наших архивов информацию подобрать. — Смакуя очередное пирожное, сказала Лизавета.

— А это кто?

— Муж Танюшки, ты что, забы… — Она оборвала сама себя, съеживаясь под злым взглядом Драгана. — Прости, Саяна.

— Ничего. — Я снова нацепила улыбку, но та вероятно, снова вышла кривой, потому что Горан сжал мою ладонь и притянул к себе.

Все трое с состраданием смотрели на меня, но именно жалость была последним, чего мне недоставало. С трудом подавив раздражение, я досидела до конца чаепития и облегченно выдохнула, когда Савва с Лизаветой, полюбовавшись внуками, откланялись.

— Самое лучшее в гостях — то, что они уходят. — Глядя вслед отъезжающим машинам, прошептала моя вздорная часть.

С темнеющего неба опускались сумерки. Дом укрылся за ними, как вдова, уставшая от дежурных соболезнований, за вуалью. Мне хотелось сделать то же самое. Но Ангелу не пристало забиваться в нору, чтобы зализывать раны и набираться сил. Я повернулась к Горану, что стоял рядом, он понял меня без слов и протянул руку:

— Едем, родная.

Первая вспышка нахлынула, когда я вышла из машины. Меня словно выдернуло из реальности, выкинуло в иное время, в котором я ползла по отвесному склону, цепляясь за густую траву, проросшую на нем. Большинство кустиков выдирались с корнем за пару секунд, но этого времени было достаточно, чтобы переместиться чуть выше. В нос бил терпкий запах мокрой земли и нежный аромат скошенной травы. Когда я поняла, что занимаюсь практически прополкой скалы, меня охватил смех, но стих, когда глянула на бушующую внизу реку.

Она уже почти уничтожила дорогу, что крошилась и оседала в воду, как шоколадная печенюшка. По остаткам крошечного асфальтового выступа тонкими змейками ползли трещинки. От соседнего куска отломился большой кусок, громко булькнулся в бурлящую коричневую жижу и быстро пронесся мимо, крутясь, как юла. Если не убьюсь сразу, грохнувшись со скалы, этот разъяренный рычащий монстр быстро перемелет меня на корм рыбам. Ну уж нет, не дождется! Сделав глубокий вдох, я поползла вверх, цепляясь за что только возможно и подтягиваясь на шарфе, который перекинула за куст наверху. И все шло хорошо, пока кустарник с противным громким чмоканьем не выдернулся из земли и не полетел мне в лицо, растопырив корни. Окаменев от ужаса, я вцепилась в траву, прекрасно понимая, что она меня не спасет.

Правая рука первой вырвала зеленый клок из дерна. Зная, что это бесполезно, я закричала во весь голос, что было сил, лихорадочно шаря впереди в надежде хоть за что-то уцепиться. Но левая рука повторила судьбу правой, и тело медленно заскользило вниз.

В голове вспыхнула одна-единственная мысль: «как быстро это будет?», но додумать ее я не успела. Кто-то крепко схватил меня чуть выше локтя и потянул вверх. Через мгновение я оказалась наверху, на земле.

Сначала яркий свет ослепил меня. Потом в поле зрения попал силуэт человека, окруженный крохотными иголочками сияния, которое делало его похожим на ангела.

Так вот ты какой, Ангел-хранитель!

Потом все мысли исчезли, потому что я увидела его глаза — глаза человека, который изменит всю мою жизнь…

Карие. Нет, ореховые. Тоже нет. Коньячные. Янтарные. Да что же это за оттенок, черт подери?! Свет фар мешает рассмотреть.

Я глядела на него, не моргая, замерев в ступоре. Почему-то именно это казалось сейчас самым важным в мире — выяснить, какого цвета глаза у мужчины, что спас мою жизнь.

Горан

Руль стал мокрым от моих ладоней, когда остановил машину. Это совсем недалеко, и пары десятков метров не наберется до той скалы, где произошла судьбоносная встреча, которая слила наши жизни воедино. Саяна молчала, напряженно глядя в свет фар, пронзающий вечернюю дымку, словно пытаясь разглядеть в ней наше прошлое, которое вода Леты стерла из ее памяти.

Мы вышли из машины и успели пройти совсем немного, когда любимая резко выдохнула, словно ее с силой ударили в грудь, выбив весь воздух, и начала оседать на землю. Я едва успел подхватить ее. Никогда не привыкну к этим вспышкам! Что она видит сейчас? Остается только надеяться, что это воспоминания, а не очередные видения о конце света.

— Горан… — Прошептала она, открыв глаза чуть позже. Нежность взорвалась в моей груди и прошлась по всему телу горячей волной. Каждый раз поражаюсь силе моего чувства к Саяне! Это можно называть как угодно — любовью, одержимостью, Карой Господа, сумасшествием, единой душой, страстью. Мне важно только то, что эта женщина — мой воздух! И ради нее я готов на все. Абсолютно.

— Как ты, родная?

— Помню, как ты вытащил меня со скалы, — она нежно улыбнулась.

— Никогда этого не забуду!

— Поставь меня на ноги, Драган. — Потребовала Саяна, и только я открыл рот, чтобы возразить, как в довесок полетело, — и не спорь!

— Злая женщина! — оставалось только бурчать и опустить это несносное существо на землю.

— Да, помню и скалу, и тебя! — она со счастливой улыбкой прошла вперед и подошла к обрыву.

— Осторожнее, родная! — я встал сзади, сжал ее талию и вспомнил, как в ту ночь гнал, как сумасшедший, увидев в сумерках гибкую фигурку на склоне без страховки, выжал из машины максимум. Гипноз омутов ее глаз. Легкое волшебное дрожание в душе и ощущение, что знаешь эту девушку всю жизнь. Желание защитить ее от всего мира! С губ сорвался стон.

— Горан! — Саяна развернулась, и я утонул в ее штормящих океанах. Она погладила меня по щеке, заставив задрожать всем телом, прильнула так тесно, что перехватило дыхание, потянулась к моим губам.

— Родная, умоляю! — прохрипел я — голос резко осип. — Не выдержу! — внутри мощной волной цунами поднималось такое желание, сплавленное с бесконечной нежностью и любовью, что все мысли разлетелись прочь.

— Вот и хорошо, — промурлыкала она. — Хватит! Пришло время сдаться, Драган!

От ее улыбки подкосились ноги. Саяна всегда делала со мной все, что хотела, и я обожал это, с каждым разом желая любимую все сильнее. Дни и ночи, когда ее не было рядом, навсегда останутся худшим временем в жизни. Не могу без моей Кары Господа! Сопротивляться сил не осталось. С глухим рычанием, что вырвалось из груди, я набросился на нее.

С губ Саяны сорвался смешок, что тут же был сцелован мной, как и ее стоны от рук, что гладили тело любимой так, как она любит, зная все сокровенные уголки. Я уронил жену на траву, не отрываясь от самых вкусных губ — во всех мыслимых мирах таких более не найти! Саяна постанывала подо мной, сводя с ума. Ее ладонь скользнула в мои волосы, обострив желание до такой степени, что не осталось и следа от силы воли.

Одежда полетела прочь — между нами не должно быть никаких преград! Кожа к коже, только так! Каждый миллиметр тела любимой — сплошное наслаждение, ласкать его, слушать стоны, впитывать тяжелое дыхание, жить ее исступлением!

— Хочу тебя! — она доверчиво раскрылась передо мной, вновь заставив зарычать, и направила меня внутрь себя.

Господь всемогущий! Ее естество обожгло, жадно сжало, выдавило из груди весь воздух. Моя, только моя, навсегда! Никому не отдам! Как же хорошо, на пределе ощущений — но она не оставила и секунды привыкнуть к вспышке удовольствия, начала движение, оставалось лишь подчиниться требовательной госпоже — всегда сделаю все, как она пожелает!