История куртизанок - Элизабет Эбботт

На смену Джиму пришел Пол Роджерс – офицер военно-воздушных сил родом из Техаса. Они жили вместе, но Пол был сдержан и ничего Ле Ли не обещал. Этот надолго не задержится, предупреждали ее подруги, скоро его отправят домой. Пол это отрицал, он сказал ей, что недавно подал рапорт с просьбой продлить ему срок службы на шесть месяцев. Потом как-то утром он надел синюю парадно-выходную форму, поцеловал Ле Ли и убыл как из Вьетнама, так и из ее жизни. Если бы после этого шестидесятилетний Эд не полюбил ее и не женился на ней, Ле Ли стала бы еще одной «мисс Сайгон».

Дао Ти Муй повезло значительно меньше. Когда она была маленькой девочкой, жизнь, казалось ей, обещала много чудесных свершений. Она считалась самой красивой девушкой в деревне. По традиции родители Муй договорились о ее браке с полицейским. Потом последовал великий исход с севера, когда каждый, кто был как-то связан с французским режимом, спасался бегством. Родственников мужа Муй, работавших в Министерстве военно-морского флота, послали в Сайгон. Там ее муж пошел служить в авиацию, и со временем у них родились трое детей.

В 1964 г. муж и один ребенок Муй погибли в автомобильной катастрофе, и она осталась единственной опорой семьи. Она купила тележку и стала продавать фруктовый сок перед входом в бар, который постоянно посещали в основном американцы. Одним из завсегдатаев был сорокаоднолетний Генри Дж. Хиггинс, служивший врачом в частях армейской связи. Ухаживая за Муй, Генри скупал весь ее сок и раздавал его своим приятелям. Через пять месяцев он предложил ей жить вместе с ним. Они сожительствовали в течение трех лет, и за это время родились два мальчика – Мин и Тао Патрик Генри.

Тао был очень похож на Генри, а белокурый Мин, с мягкими чертами лица, совсем на него не походил. Генри относился к мальчикам одинаково, но Мина отказался признать своим сыном. Ненадолго уехав из Вьетнама, Генри вернулся на какое-то время в Сайгон, где преподавал в военном госпитале, а потом навсегда покинул страну. До 1978 г. он писал Муй и посылал ей деньги на содержание Мина и Тао. К тому времени части Вьетконга заняли Сайгон, и в городе воцарился хаос. Письма Генри перестали доходить до Муй – она полагала, что виной тому были беспорядки.

Тем временем Муй удалось послать Мина в Соединенные Штаты по программе приемных родителей, и больше она о нем никогда ничего не слышала. Новый режим мобилизовал ее как бесплатную рабочую силу на строительство каналов. Муй вставала в 4 часа утра, и ее на автобусе отвозили до Хок Мона, расположенного в тридцати километрах от Сайгона. До 7 вечера она была занята на земляных работах, где порой ей приходилось стоять по грудь в воде, а в обед она получала лишь плошку риса с тухлым мясом. В выходные, стремясь дополнительно заработать, она подрабатывала на бензоколонке. Через несколько месяцев изнурительного труда на строительстве канала она заразилась малярией. Ей удалось подкупить чиновника, дав ему взятку золотом, отложенным на черный день, и только после этого ее освободили от тяжкой повинности.

История Муй – это сплошная череда невзгод, связанных с выживанием в условиях нечеловечески тяжелой работы, с необходимостью хитрить, изворачиваться и давать взятки, расходуя скудный запас золота, которое она использовала только для организации четырех попыток бегства ее сына Тао. В 1982 г. она подала заявку на программу упорядоченного выезда в Соединенные Штаты, но ее рассмотрели только через десять лет. Через два года она получила письмо, датированное 16 августа 1984 г., из Майами Шорз, штат Флорида, в котором сообщалось, что скончавшийся Генри Хиггинс оставил Тао около 40 000 долларов, а Муй – 2000 долларов. К сожалению, деньги можно было получить только в Соединенных Штатах, и притом лично. Потом, в течение нескольких лет, несмотря на значительное наследство, Тао и Муй жили весьма скромно, думая лишь о том дне, когда они, в конце концов, попадут в Соединенные Штаты.

Перед смертью Генри Хиггинс самым серьезным образом собирался продолжать заботиться о ребенке, которого считал своим, но бывшей своей сожительнице он оставил лишь символическую сумму. Принимая во внимание его подозрения относительно Мина, которые могли быть как оправданными, так и беспочвенными, можно сказать, что по отношению к Муй и ее мальчикам в Сайгоне Хиггинс вел себя тактично и честно. Он сообщал им новости о себе и посылал небольшие суммы денег, столько, сколько мог, а потом включил Муй и Тао в завещание. Фактически он посылал им денежные переводы до самой смерти. Вполне возможно, что коррумпированные коммунистическим режимом почтовые служащие присваивали эти средства как капиталистические трофеи.

Генри никогда не обещал Муй, что женится на ней. Вскоре после знакомства он ей сообщил, что состоит в браке, но они с женой живут раздельно. Однако Муй всегда говорила о нем как о своем муже. Может быть, она так делала, чтобы ускорить свой путь к свободе или избежать записи о незаконном рождении в документах своих детей. Во вьетнамском обществе, где большое значение придается расовой чистоте, жизнь детей, рожденных от союзов американцев и азиаток, и без того весьма непроста, а у ребенка, родившегося вне законного брака от вражеского солдата, жизнь складывается вдвойне сложнее. Что касается Муй, ее никто не мог бы упрекнуть в том, что она шлюха, если бы Генри был ее мужем.

Тысячи американских военнослужащих относились к своим вьетнамским сожительницам так же, как Генри Хиггинс: они любили их, вьетнамки от них беременели, американцы их бросали, а позже регулярно или от случая к случаю высылали им деньги либо вообще ничего не присылали. Хиггинс оказался одним из наиболее ответственных американцев, хоть он не женился на Муй и не взял ее с собой в Соединенные Штаты. (Из источников также неясно, удалось ли Муй попасть в Америку и получить там деньги, завещанные ей Хиггинсом.)

Сожительницы военного времени в период любого завоевания сталкиваются с ужасными проблемами. Самая очевидная из них связана с тем, что женщин осуждают за общение с захватчиками или, как в случае с Южным Вьетнамом, с иноземными союзниками. Но в условиях, когда война разрушает экономику и общественные институты, представители гражданского населения совершают отчаянные, порой не поддающиеся осмыслению шаги.

Выдуманная «мисс Сайгон» – новая ипостась «мадам Баттерфляй» – мало чем отличалась от Ле Ли и Муй. Это невинная сельская девушка по имени Ким, которая была обручена, и вскоре ее ждало замужество. В 1975 г. она приехала в Сайгон, где ей встретился современный вариант лейтенанта Пинкертона. Им оказался Крис – рядовой, разочарованный исступленной и циничной похотливостью города. Они с Ким занимались любовью, и оба пережили мощный эмоциональный подъем. Перед вьетнамской церемонией их бракосочетания объявился озлобленный бывший жених Ким: он стал их преследовать. Вскоре после того, как Сайгон пал, Ким и Крис расстались и больше никогда вновь не встретились друг с другом.